Румянцев николай петрович. Литературно-исторические заметки юного техника Граф николай румянцев
14 апреля (3 апреля по старому стилю) 1754 года родился граф Николай Петрович Румянцев (Румянцов) - русский государственный деятель, министр иностранных дел, известный меценат, коллекционер, собиратель и издатель памятников письменности, основатель отечественной славистики и Румянцевского музея в Москве, почётный член Императорской Российской академии.
Семья и ранние годы Н.П. Румянцева
|
Д. Доу, 1829 |
Отец Николая Петровича - прославленный полководец XVIII века, фельдмаршал граф Пётр Александрович Румянцев-Задунайский, первый в России кавалер учрежденного Екатериной II ордена Св. Георгия I степени, по словам современников, был отличным воином и полководцем, но никудышным мужем и отцом. С матерью Николая, княжной Екатериной Михайловной Голицыной, он обвенчался, ещё будучи генерал-губернатором Малороссии. В браке родилось трое сыновей - Михаил, Николай и Сергей. Когда старшему Михаилу исполнилось пять лет, будущий фельдмаршал заявил, что жить с женой не желает и, по невыясненным причинам, выгнал Екатерину Михайловну с детьми из дома. Семья Румянцева переехала в Москву. Графиня долгое время управляла подмосковными имениями и исполняла различные поручения мужа. Пётр Александрович почти не писал супруге и совершенно не интересовался судьбой своих детей, которых Екатерина Михайловна растила одна. Три десятилетия она писала мужу письма, надеясь восстановить семью, ради детей не давала Румянцеву развода, которого тот неоднократно требовал. Когда граф уже стал видным военачальником, героем Ларги и Кагула, Екатерина Михайловна думала, что отец хотя бы примет участие в судьбе сыновей и возьмет их под свое крыло, тем более что все трое мечтали служить в его армии. Но никто из сыновей Петра Александровича на протяжении всей жизни фельдмаршала не пользовался ни его вниманием, ни поддержкой. Он лишь выделял средства на их содержание, совершенно устранившись от общения и других отцовских обязанностей. Более того, в обход всех правил, дети Петра Александровича остались просто графами Румянцевыми, без прибавления почётной приставки «Задунайский», и вынуждены были сами строить свою судьбу.
Императрица Екатерина II знала, что граф Румянцев фактически разорвал отношения с женой, но формально Екатерина Михайловна оставалась законной супругой. А потому, после блестящих побед П.А. Румянцева над турками, она также была отмечена монаршей милостью. Графине пожаловали придворное звание гофмейстерины, и она переехала в Петербург, став одной из любимых фрейлин императрицы.
Братья Румянцевы, несмотря на все усилия своей матери, которая постаралась дать им хорошее домашнее образование и воспитание, с раннего возраста чувствовали себя сиротами при живом, успешном и прославленном отце. Возможно, впоследствии непростые отношения в семье наложили отпечаток и на их личные судьбы. Ни один из братьев Румянцевых не был официально женат, не создал семьи и не оставил потомков. Со смертью младшего из них, графа Сергея Петровича, мужская «законная» линия рода Румянцевых пресеклась навсегда.
В отличие от своего героического отца, все трое младших Румянцевых показали пример служения Отечеству не на военной, а на дипломатической и государственной службе. Сыновья фрейлины Екатерины Михайловны с юных лет вращались в придворных кругах, были близки самым высокопоставленным людям в государстве, и поэтому их карьера складывалась весьма счастливо. Михаил Петрович Румянцев (1751-1811), дослужившись в армии до чина генерал-майора, перешёл в гражданскую службу, став впоследствии сенатором, и получил за свою деятельность множество высоких государственных наград. Сергей Петрович (1755-1838) был дипломатом, служил русским посланником в Пруссии, Швеции, а позднее трудился в Министерстве иностранных дел. Ему традиционно приписывают авторство «указа о вольных хлебопашцах» - первого робкого шага правительства в вопросе освобождения крестьян. Однако наибольших успехов на поприще государственной деятельности добился средний брат, Николай.
Начало карьеры
9-и лет Николай Румянцев был записан в Лейб-гвардии Конный полк, в 1768 году был переведён в лейб-гвардии Семёновский полк и в январе 1769 года (в возрасте 15-и лет) за заслуги отца был пожалован в прапорщики. В августе 1772 года братьям Николаю и Сергею Румянцевым был пожалован придворный чин камер-юнкеров. Они стали камер-пажами императрицы Екатерины II и в числе избранных посещали «эрмитажные собрания» государыни. В 1774-76 годах, в целях дополнения своего образования, Николай Румянцев путешествовал по Европе, слушал лекции в Лейденском университете, встречался с французским философом-просветителем Вольтером. В 1776-80 годах Румянцев вновь служил при дворе, где сблизился с цесаревичем Павлом Петровичем, но вскоре был назначен русским послом во Франкфурт-на-Майне и занялся дипломатической деятельностью. В 1781-1795 годах, в должности полномочного министра при сейме Священной Римской империи, Румянцев был представителем России в Европе, но, не сумев получить "ни лент, ни чинов", возвратился в Россию. Сразу по возвращении Румянцев был назначен в состав особой Комиссии для обсуждения вопроса об изменении курса медной монеты, а в апреле 1796 года - возглавил Государственный заёмный банк, одновременно заняв должность сенатора 1-го Департамента Сената. В мае 1796 года он вошёл в состав Комитета для изыскания средств к скорейшему погашению государственных долгов и к изысканию новых средств для удовлетворения государственных потребностей.
Вступивший на престол император Павел I, благоволивший Румянцеву, в ноябре 1796 года пожаловал его в гофмейстеры, спустя неделю - в обер-гофмейстеры Высочайшего Двора, а через несколько дней - в действительные тайные советники. В декабре 1797 года Румянцев стал одним из директоров Вспомогательного для дворянства банка. Со временем император Павел I становился всё более подозрительным. Никто из близких ко двору людей не мог предположить, что с ними станет завтра. Граф Румянцев, как и многие «екатерининские» вельможи, вскоре попал в опалу. Он смог вернуться к государственной деятельности только после дворцового переворота 1 марта 1801 года.
Министр Александра I
В 1801 году граф Румянцев был назначен присутствовать в Непременном (с 1810 года – Государственном совете) и Первом Департаменте Сената, а также стал директором водных коммуникаций. В 1802 году, после проведённой правительством Александра I министерской реформы, он занял один из ключевых постов в государстве - пост министра коммерции, на котором пребывал вплоть до 1811 года. Под руководством Румянцева началось изменение торгового законодательства, совершенствовался бюджет, улучшались водные пути государства, строились новые судоходные каналы. При нём были устроены Обводный и Лиговский каналы в Петербурге, проложен водопровод в Москву из Мытищ. В столице Российской империи он руководил сооружением здании Биржи, двух мостов на Мойке, «обложением Невы гранитом» и другими важными работами.
В феврале 1808 года Румянцев стал министром иностранных дел. В сентябре-октябре 1808 года Николай Петрович сопровождал Александра I на встрече с Наполеоном I в Эрфурте, где вёл переговоры с министром внешних сношений Франции Ж. Б. Шампаньи. В результате умелых переговоров русского дипломата со Швецией в 1809 году был подписан Фридрихсгамский мирный договор, утвердивший за Россией Финляндию. В награду за это Н.П. Румянцев был произведён в звание государственного канцлера.
Будучи одновременно министром коммерции и иностранных дел, Румянцев принял непосредственное участие в разработке научных планов и снаряжении первой российской кругосветной экспедиции под командованием Ю.Ф. Лисянского и И.Ф. Крузенштерна, что должно было способствовать освоению восточных и северных регионов страны.
В 1810 году Н.П. Румянцев возглавил Государственный совет и Комитет Министров, т.е. стал фактическим главой правительства Российской империи.
Начавшаяся с 1812 война с Наполеоном предопределила отстранение дипломата Н.П. Румянцева от дел. Говорят, что при получении известия о вторжении армии Наполеона в Россию, сторонник русско-французского союза Румянцев настолько расстроился, что его хватил удар. После завершения войны с Наполеоном Румянцев в 1813 году обратился к императору с просьбой об отставке, которая была дана ему в августе 1814 года (с сохранением звания государственного канцлера).
Граф Румянцев: «вторая» жизнь
Можно сказать, что помимо публичной жизни блестящего государственного деятеля, дипломата, придворного граф Н.П. Румянцев вёл «вторую», незаметную широкой общественности и властным кругам, жизнь радетеля отечественной исторической науки, собирателя источников по истории России, мецената и покровителя научных исторических обществ, археографических экспедиций, книжных издательств.
Имя Николая Петровича Румянцева тесно связано с русской славистикой, её становлением и развитием, а также с развитием книжной культуры в России.
Интерес Н.П. Румянцева к истории Отечества, а особенно к древнерусской письменности и древнерусской книжности пробудился ещё в молодые годы. Сохранилось его письмо к отцу от 1777 года, содержащее просьбу прислать церковные книги, могущие дополнить летописные сказания. Находясь на государственной службе, всё свободное время одинокий Румянцев посвящал своему «хобби» - занятиям историей древних славян. Во время дипломатической службы во Франкфурте Н.П. Румянцев собирал сведения о славянах, о сношениях Руси с немецкими княжествами в XI веке, сам набрасывал очерк русской истории. Уже к 90-м годам XVIII века он приобрёл репутацию сведущего в исторических науках человека.
В 1814 году, выйдя в отставку, государственный канцлер граф Румянцев всего себя посвятил меценатской деятельности на пользу российской науки и просвещения.
Вокруг него собралась блистательная плеяда ученых, возглавивших впоследствии научные изыскания в области лингвистики, истории, палеографии, кодикологии.
По мнению биографа Румянцева А.В. Старчевского, именно период с 1814 по 1826 год в жизни Н.П. Румянцева, эти «двенадцать лет были блистательною эпохою изысканий Отечественных древностей. Вся тогдашняя историческая деятельность сосредоточилась около этого великого человека и патриота и жила более или менее значительными его пожертвованиями».
Заслуги Н.П. Румянцева перед отечественной наукой были столь велики, что получили высокую оценку и признание в научных кругах. В августе 1819 года Московский университет, «уважив отличную любовь к наукам и известную Ученому Свету патриотическую ревность к распространению просвещения», признал государственного канцлера графа Н.П. Румянцева своим почетным членом. В октябре 1819 года своим почетным членом его признала Императорская Российская Академия. Н.П. Румянцев был также избран почетным членом Краковского университета и почетным членом Общества истории и древностей Российских.
Собрание рукописей графа Румянцева
В течение многих лет Николай Петрович Румянцев отыскивал и собирал рукописные материалы по русской истории, по истории отношений России с иностранными государствами. В итоге он стал обладателем исключительно ценного собрания рукописных книг и документов - памятников русской, славянской, западноевропейской и восточной письменности. В настоящее время собрание Н.П. Румянцева (ф.256), содержащее 1249 единиц хранения, хранится в Научно-исследовательском Отделе рукописей РГБ. Оно состоит из рукописей славяно-русских (№№ 1 - 562) и иноязычных (европейских №№ 563 - 864 и восточных №№ 825 - 851).
Основное место в собрании принадлежит славяно-русским рукописям ХII-XIX вв. Эта коллекция - одна из самых ценных, с замечательным подбором ранних рукописных книг: 185 рукописей ХII-XVI вв., из них 45 - на пергамене. Ряд памятников представлен несколькими списками. В собрании много копий (рукописных книг начала XIX века, выполненных по заказу Государственного канцлера для проведения разноплановых научных изысканий). Отдельные копии имеют значение подлинника, так как местонахождение их оригиналов в настоящее время не известно.
Самую большую в количественном отношении часть составляют рукописи исторического, литературного и историко-юридического характера XIII-XIX вв. Уникальными являются лицевой Шестоднев Иоанна, экзарха болгарского - список ХVI в.; орнаментированный Златоуст - список ХVI в.; Лествица Иоанна Лествичника XII в., Книга о Сивиллах 1673 г., в которой Сивиллы писаны масляными красками на холсте; копия Изборника 1073 г., сделанная академиком живописи А. Ратшиным по заказу Н.П. Румянцева.
Временем активного формирования собрания рукописей стали для Н.П. Румянцева 1810-1820-е годы. Славяно-русские рукописные книги приобретались в антикварных лавках в Петербурге, где Н.П. Румянцев жил в зимнее время, в Гомеле, где было его имение, в Москве у известных московских антикваров, на Нижегородской ярмарке и т.д. В фонде Румянцевых хранятся реестры и каталоги книг, купленных в различных городах, ярко характеризующие размах собирательской деятельности графа и его колоссальный интерес к рукописной книге как носителю исторической информации. Многочисленные списки с документов и книжных текстов, сделанные специально для Н.П.Румянцева, поступали из архивохранилищ России и Запада. Все, что нельзя было по разным причинам приобрести, но представляло серьезный научный интерес, копировалось.
Румянцев – меценат
Н.П. Румянцев стал покровителем ученым и литературным знаменитостям своего времени. «Он умел обласкать каждого, умел заставить полюбить себя, умел поощрять, ободрять, напутствовать все благие предприятия», - писал А.В. Старчевский. Как на просвещение вообще, так и на развитие российской исторической деятельности Н.П. Румянцевым были сделаны значительные пожертвования. Документальным подтверждением тому может служить «Проект издания на средства графа Н.П. Румянцева сборника сочинений иностранных писателей о России», хранящийся в фонде Румянцевых. «Бывший канцлер и председатель Государственного Совета Н.П. Румянцев по самым приблизительным подсчетам, - писал В. Калугин, - затратил более двух миллионов рублей на приобретение древних рукописей, на экспедиции и осуществление таких монументальных изданий, как "Собрание Государственных грамот и договоров", "Ипатьевская летопись" и ряда других памятников письменности». Все это значительно способствовало развитию исторической науки, сохранению и исследованию памятников древнерусской письменности.
Издательская деятельность. «Румянцевский кружок»
К немалым заслугам графа Н.П. Румянцева следует добавить, что он никогда не ограничивался целью исключительного собирания рукописных материалов. Его нельзя считать просто коллекционером. Находясь на самых вершинах государственной власти, канцлер Румянцев считал своим долгом не просто собирать, а, прежде всего, публиковать славяно-русские памятники, популяризировать и широко распространять знания о них. С этой целью уже в 1790 году он предложил проект издания собрания дипломатических трактатов и договоров, но этот проект был поддержан только при содействии императора Александра I.
В 1811 году на государственном уровне учреждается Комиссия печатания Государственных грамот и договоров. Деятельность этой комиссии и послужила началом объединения вокруг канцлера людей, образовавших так называемый Румянцевский кружок или Румянцевскую Академию. Его составили крупные ученые-слависты того времени: П.И. Строев, К.Ф. Калайдович, А.Х. Востоков, И.И. Григорович, П.И. Кеппен, митрополит Евгений (Болховитинов), А.Н. Оленин и А.Ф. Малиновский.
На издание Государственных грамот и договоров были выделены средства из казны, но Н.П. Румянцев лично пожертвовал значительные суммы, чтобы этот сборник был не только простым изданием актов, а заключал в себе палеографические снимки с грамот и с печатей, к ним привешенных. В «Собрание Государственных грамот и договоров» (СПб., 1813-1828) вошло более 1000 документов XIII-XVII вв., касающихся практически всех наиболее интересных событий русской истории этого периода.
Члены Румянцевского кружка развернули активную издательскую деятельность. На средства графа Н.П. Румянцева печатались и древние памятники, и научные работы - итоги исследования тех или иных рукописей. В своей знаменитой речи на заседании Общества истории и древностей российских в 1823 году П.М. Строев, говоря об успехах русской исторической науки, отмечал, что члены Румянцевского кружка за время своей деятельности издали «не менее рукописей, сколько их было выдано с 1767 года». Это издание произвело огромное впечатление на современников. Поэт П.И. Шаликов писал: «И древность юную мы видим пред собой…» В русском образованном обществе заметно усилился интерес к древней истории России, к изучению собственных «корней». Фактически издание Румянцевым основных памятников российской письменности вывело на новый уровень всю историческую науку, впервые сделав древние источники доступными для широкого круга исследователей.
Н. П. Румянцев не ограничивал деятельность членов кружка только изданием летописей и научных трудов. Он выступал в качестве организатора и спонсора археографических экспедиций, имеющих целью открытие ещё неизвестных памятников русской письменности и культуры. Так, в 1817-1820 годах К.Ф. Калайдович и П.М. Строев на средства Н.П. Румянцева произвели специальные объезды подмосковных монастырей с целью изыскания древних рукописей. В Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре они открыли Изборник Святослава 1073 года. Тогда же был открыт ряд важных более поздних, но очень ценных памятников, как, например, Судебник 1497 года.
Судя по сохранившейся переписке, Н.П. Румянцев почти всегда сразу извещал тех своих корреспондентов о покупке рукописей, которым эти рукописи были необходимы для их научной работы. Это способствовало быстрому введению в науку материалов Румянцевского собрания. Научные издания памятников, публикация результатов их исследования служили накоплению ценнейшего материала для развивающейся российской славистики.
Судьба коллекции
Н.П.Румянцев умер в 1826 году, не оставив никакого завещания. Библиотека, рукописи, нумизматические и другие коллекции собранных им древностей, составившие так называемый «Музеум», перешли к его единственному родственнику - брату Сергею. Выполняя устную волю почившего брата, Сергей Петрович Румянцев в октябре 1829 года передал все коллекции и библиотеку в ведение Министерства народного просвещения.
Это собрание легло в основу московских Румянцевского и Публичного музеев. Библиотекарем «Музеума» был оставлен А.А. Востоков – один из видных членов Румянцевского кружка, ведавший библиотекой еще при жизни Николая Петровича. С уникальной коллекции рукописей и библиотеки графа Н.П. Румянцева берёт своё начало история Российской Государственной библиотеки.
Выдающийся государственный деятель начала XIX века граф Николай Петрович Румянцев оказал глубокое влияние на судьбы Русской Америки, на развитие научных исследований как на американском материке, так и на Севере Тихого океана, включая Берингов пролив.
Граф Н.П. Румянцев выделяется из окружения Александра I не хлесткими фразами и великими проектами, а делами, множеством дел, которые изумляют необычайным размахом. В нём было что-то богатырское, былинное. Это благодаря ему русский флот вышел на просторы Мирового океана, посетил все материки и проложил путь из Кронштадта в Русскую Америку. За 12 лет, в течение которых он возглавлял Министерство коммерции и Министерство иностранных дел, по его предложению, поддержке и на его иждивении было предпринято 6 кругосветных плаваний и 4 экспедиции на Русский север, определившие главные задачи дальнейших исследований в Арктике и Русской Америке. Удалившись от дел государственных, он обратил своё внимание на те области русской науки, которым Императорская Академия не уделяла должного внимания. По словам великого русского учёного Владимира Ивановича Вернадского, в первой четверти XIX века "кружок графа Н.П. Румянцева положил основы научному изучению русского языка, истории, русской литературы, русских древностей. В эту эпоху свободный кружок гр. Румянцева играл в действительности ту роль, которую по своему строю не могла играть Академия наук и которую не исполнила Российская Академия". В своей жизни он знал одну любовь - бессмертную любовь к России. Об этой любви с восхищением говорил Василий Осипович Ключевский, назвав графа Румянцева "человеком, имя которого блестит одной из самых светлых точек в тусклом прошлом нашего просвещения".
Граф Н.П. Румянцев родился 3 апреля 1754 года в семье знаменитого полководца генерал-фельдмаршала Петра Александровича Румянцева-Задунайского. Многие годы своей жизни он отдал дипломатической службе в германских государствах.
По смерти Павла I закончились тяжкие мыкания графа по чужим краям и иностранным дворам. Началось стремительное восхождение Николая Румянцева по государственной лестнице: 21 августа 1801 года он был назначен директором департамента водяных коммуникаций, а через несколько месяцев, с учреждением в России министерств, он стал министром коммерции.
Весной 1802 года министр Военно-морских сил Н.С. Мордвинов познакомил Н.П. Румянцева с проектом капитан-лейтенанта Ивана Федоровича Крузенштерна. В своей обстоятельной записке (на 26 листах) морской офицер весьма тщательно рассмотрел вопрос развития русской торговли и мореплавания в северной части Тихого океана и установления торговых отношений с Китаем, а возможно и с Индией Он предлагал отправить из Кронштадта к русским владениям на севере Тихого океана два корабля с товарами для жителей Камчатки и Русской Америки. На возвратном пути корабли, вместо того, чтобы грузиться балластом, должны взять товары в Китае или Маниле и доставить их в Петербург, что принесет немалую пользу и, вероятно, покроет расходы на экспедицию. Автор записки подчеркивал, что, составляя свой проект, он руководствовался лишь одним стремлением представить "великую пользу, могущую произойти от ободрения коммерции на морях северо-восточных, преимущественно доставления тамошних потребностей из России морем, а не сухим путём". Н.П. Румянцев немедленно дал ход проекту, убедив Российско-американскую компанию взять на себя расходы по снаряжению Первой русской экспедиции вокруг света. 7 августа 1802 года по предложению Н.П. Румянцева её начальником и командиром судна "Надежда" был назначен И.Ф. Крузенштерн, а командиром судна "Нева" - Юрий Федорович Лисянский.
При подготовке плавания Н.П. Румянцеву пришлось преодолевать сопротивление отдельных сановников. Дело в том, что с поста морского министра был смещен Н.С. Мордвинов, ревностно помогавший снаряжать экспедицию. Новый морской министр П.В. Чичагов, впоследствии выпустивший Наполеона из ловушки на Березине, занял по отношению к путешествию враждебную позицию. И в морских и великосветских кругах он описывал предстоящий вояж "в самых худых красках". Даже написал об этом русскому посланнику в Лондоне С.Р. Воронцову, недругу Румянцева:
"Кругосветная экспедиция наделала в начале много шума. Все экспедиции, когда-либо совершавшиеся в мире до сего времени, охвачены в этой одной, не исключая и египетской экспедиции Буонапарта, которая, по сравнению с этой, просто детская игра. Ибо тот имел с собой учёных, естествоиспытателей, а здесь один умопомрачённый Лисянский да несколько учеников одной из наших специальных школ заменяют собою всех."
То была не последняя встреча графа Н.П. Румянцева с "клеветой, завистью и всегда сопутствующей злобой", о чём он с грустью писал Крузенштерну на закате своих дней.
Благодаря влиянию Румянцева чисто коммерческое плавание превратилось в крупное политическое и научное предприятие.
В своих докладах он отмечал, что в Японии Россия могла бы сбывать многие продукты русских промыслов, которые развивались в это время на северо-востоке Азии и в Русской Америке, в обмен на пшено, "не только для американских селений, но и для всего северного края Сибири нужное."
Одновременно Н.П.Румянцев ставил вопрос об открытии торга в Кантоне и на Жёлтом море, с тем чтобы сбывать в Китае пушнину, китовый жир, моржовую кость из Русской Америки, а из "северной страны Сибири - кость мамонтовую и проч." Он справедливо считал, что открытие рынков Японии и Китая для сбыта изобильных промыслов, развивающихся в Америке и на севере Сибири, может принести России существенную пользу, и полагал необходимым послать на одном из кораблей экспедиции посольство в Японию, руководитель которого должен "стараться положить только прочное основание торговли". Посланником к японскому двору был назначен камергер Н.П. Резанов.
Был решен вопрос и о посольстве в Китай, которое впоследствии было поручено графу Ю.А. Головкину. В свитах обоих посольств должны находиться учёные, чтобы содействовать успехам общего просвещения.
Купеческому предприятию был придан государственный размах. Все расходы по снаряжению корабля "Надежда" приняла на свой счет казна.
Инструкцию, написанную Н.П. Румянцевым, Александр I утвердил 10 (22) июля 1803 года, а спустя 17 дней корабли "Надежда" и "Нева" покинули Кронштадт. Перед отплытием экспедиции Н.П. Румянцев вручил И.Ф.Крузенштерну письмо. В нём он советовал мореходцам при плавании к Камчатке и берегам Русской Америки попытаться обследовать район Тихого океана к востоку от Японии, где якобы находится "огромная гористая земля, богатая серебром и золотом" и населенная белыми людьми.
Граф в письме означает неисследованные места океана и предлагает взять за правило стараться "исследовать поверхность моря неизвестную". "Дай Бог, - заканчивает он письмо, - чтобы успехи Ваши были столь благословенны, сколь искренни мои желания. Мысль, что для отечественной торговли откроется новое поле, сделается тем совершеннее, что вместе с сим Россия под Вашим руководством принесла бы и свою дань во всеобщее богатство человеческих познаний".
Три года продолжалась Первая кругосветная экспедиция россиян
Плавание И. Ф. Крузенштерн а и Ю.Ф.Лисянского, представляющее собой славную страницу истории морского флота России, явилось замечательным вкладом в мировую географическую науку. Моряки и учёные исследовали многие тысячи километров побережья Русской Америки, Японии, Сахалина, Курильских и других островов, астрономически определили сотни важнейших пунктов, выполнили чрезвычайно ценные наблюдения за течениями, температурой и плотностью воды. Ученые, находившиеся в составе экспедиции, обогатили науку выдающимися работами по географии, зоологии, ботанике, этнографии и астрономии, заложили основы новой науки - океанографии. Только не следует забывать о роли в этом великом деле министра коммерции.
"Справедливость требует сказать здесь, - писал И.Ф. Крузенштерн в своем "Путешествии", - что граф Николай Петрович Румянцев был главный виновник сего путешествия, ревностное его попечение об оном было неослабно с самого начала до конца".
С путешествия И.Ф. Крузенштерна началась блистательная эпоха морских предприятий России. За пятьдесят лет русские моряки совершили 31 кругосветное и 14 полукругосветных плаваний (из Петербурга до Ново-Архангельска и обратно тем же путём). И почти каждый из этих вояжей внёс лепту в изучение Русской Америки.
После успешного завершения Первого кругосветною путешествия, Н.П. Румянцев продолжал содействовать становлению Российско-американской компании. Он имел намерение организовать широкие исследования в районе Берингова пролива и на севере Русской Америки, и вскоре начал обсуждать с И.Ф. Крузенштерном вопрос о поисках Северо-Западного прохода. Однако сложная международная обстановка не позволяла приступить к осуществлению этих планов. В 1807 году он был назначен Министром иностранных дел, затем за заключение Фридрихсгамского мира получил пожизненное звание Государственного канцлера. Во время нашествия Наполеона с ним случился удар. Оправившись от болезни, он удалился от государственных дел и всецело посвятил себя служению русскому просвещению.
Удалившись в обитель наук, граф Румянцев приступил к исполнению тех великих дел, которые, по словам В.И. Вернадского, должны были исполнять Императорская Академия наук (в области географии, этнографии, геофизики) и Российская академия (в области "научного изучения русского языка, истории русской литературы, русских древностей").
Прежде всего, по совету Ивана Федоровича Крузенштерна, он обратил внимание на такую нерешенную географическую проблему, как существование северо-западного прохода из Атлантического в Тихий океан вдоль северных берегов Америки. Она влекла графа уже давно, со времён окончания Первой русской кругосветной экспедиции. Этот географический узел был завязан на северо-востоке Сибири, севернее Берингова пролива и Русской Америки...
Н.П. Румянцев принял решение снарядить кругосветную экспедицию для поисков Северного прохода. Осенью 1813 года он одобрил составленную И.Ф. Крузенштерном смету. Стоимость экспедиции была определена в 100 тысяч рублей, из них 50 тысяч - на строительство брига "Рюрик", а остальная - на приобретение запасов, приборов, жалованье экипажу и на путевые издержки. Руководителем экспедиции был назначен лейтенант Отто Евграфович Коцебу, принимавший участие в Первом кругосветном путешествии.
15 июля 1815 года бриг "Рюрик" покинул Кронштадт. За его плаванием Н.П. Румянцев следил очень внимательно, непременно делясь известиями с И.Ф. Крузенштерном, в семейном архиве которого хранится более ста писем канцлера за 1815-1825 годы.
"Посол наш в Англии пишет ко мне, что "Рюрик" 13/25 сентября отправился в дальний путь и препроводил от господина Коцебу письмо к Вам, которое при сём прилагаю.
Начало хорошо и подаёт надежду к дальнейшему успеху предпринятого дела по Вашему наставлению и по тому, что я к искусству и просвещению вашему имел столь основательную и полную доверенность".
Потом прошло больше двух лет, прежде чем к Н.П. Румянцеву доставили известие о том, что 20 июня 1816 года "Рюрик" отдал якорь в Петропавловской гавани. Коцебу сделал рапорт о результатах своего плавания через два океана. Он писал, что на пути к Камчатке "на параллели 15° южной широты имел счастие обрести три коральные острова и наименовать их первый именем графа Румянцева, второй адмирала Спиридова, а третий капитана Крузенштерна, и ещё на той же параллели цепь островов, которую назвал цепью Рюрика. Продолжая свой путь далее, обозрел остров Пенрин и на параллели 11° северной широты открыл две группы островов, из которых первую наименовал группою графа Суворова-Рымникского, а вторую - князя Кутузова-Смоленского.
Этот рапорт Н.П. Румянцев получил 27 сентября 1817 года и тут же писал И.Ф. Крузенштерну из Гомеля:
"Сколь много меня щастливит донесение о чрезвычайных успехах нашего мореплавателя.
Он к славе вечной себе путь открыл, оком наблюдательным видел страны и часть океана неизвестную и описывает их так хорошо. А ежели провидение допустило его уже в нынешнем году лично удостовериться, что проход от океана до другого существует и в праве будет он возвестить сие ученому совету, я вам оставляю судить, в какой я буду радости и до какой степени себя почту благодарным господину Коцебу. Ежели таковым открытием мы будем обязаны славному мореходцу и Рюрикову плаванию.
Моя жизнь в преклонных уже летах озарится таким благополучием, которое я ценить умею".
Затем пришли бумага о том, что первое плавание в поисках Северного прохода увенчалось важными открытиями в Русской Америке и Беринговом проливе. Потом, плавая в Тихом океане, Коцебу во время урагана получил тяжёлую травму и решил возвращаться на родину. Летом 1818 года экспедиция достигла Англии, где Коцебу узнал, что англичане весной отправили экспедицию для поисков Северного прохода.
Н.П. Румянцев поспешил поддержать морехода добрым словом, поручив Крузенштерну привезти его в Гомель. Он писал:
"...Получа от лейтенанта Коцебу письмо из Лондона, я тревожусь духом, потому что он, уступая правилам благородной своей души, сам сознаёт, что второе его покушение в Берингов пролив было весьма неудачно. Он не обозначает, в чём состояла его неудача, в какой она была степени и что ей было виною. Я надеюсь, что увидевшись с ним и получа от него изустное объяснение, Вы выведете меня из той неизвестности, в которой я нахожусь. Статься может, что г-н Коцебу, имея дух возвышенный и жаждуя славы, сокрушается о том, что ему не удалось открыть известного пути и что он в том опасении, что таковой щастливый жребий скоро достанется из Англии отправленной экспедиции. Но Вы, как друг его и столь отличный сведениями муж, успокойте его и заметьте ему, что сыскать существующий даже наверно проход, не единственно зависит от искусства, а отчасти и от щастья. И нельзя решительно предсказать, что таковою удачею и предприятие англичан увенчано было".
Во время встречи в Гомеле Н.П. Румянцев убедился, что, хотя болезнь не позволила Коцебу продолжить поиски сообщения между двумя океанами, он во время первого своего плавания совершил многое такое, что вызывало чувство восхищения и гордости. Коцебу первым в XIX веке начал плавание Северо-Западным морским проходом и исследовал его на значительном протяжении берега Русской Америки. Открытие огромного залива Коцебу, залива Шишмарёва, губы Эпшольца, острова Шамиссо, острова Сарычева, острова Хромченко, острова Петрова, мыса Крузенштерна, губы Доброй Надежды за пределами полярного круга поставило его в число блестящих исследователей Русской Америки и Арктики.
Экспедицией на "Рюрике" было описано более 500 километров полярных владений России в Русской Америке, открыт ископаемый лед на Аляске, собраны ботанические, зоологические и этнографические коллекции, которые затем много десятилетий украшали Румянцевский музей.
На основе наблюдений за течениями в Берингове проливе, направленными к северо-востоку и достигавшими скорости около 6 километров в час, Коцебу пришёл к выводу, что существует сообщение между двумя океанами.
В Тихом океане "Рюрик" сделал множество открытий. Кроме острова, именем Румянцева был назван целый коралловый архипелаг.
Н.П. Румянцев издал "Путешествие "Рюрика" в трёх частях и опубликовал в Париже два альбома рисунков Логгина Ивановича Хориса, участвовавшего в плавании.
Расходы на плавание "Рюрика" и издание трудов путешествия составили около 200 тысяч рублей.
Со времени отплыли "Рюрика" и до последних дней своей жизни Н.П. Румянцев неотступно из года в год занимается вопросами исследования Русской Америки и пролегающего вдоль северных её островов Северо-Западного прохода. Он ведёт об этом разговор в 82 письмах к Ивану Федоровичу Крузенштерну за 1815-1825 годы. Они хранятся в Центральном государственном архиве Эстонии, в Фонде Крузенштерна, а ответные письма находятся в Москве, в Центральном Государственном архиве Древних Актов. Эти документы в своей общности представляют одну из ярчайших страниц не только в Истории Русской Америки, но и Русского государства.
В 1818-1822 годах при финансовой поддержке Н.П. Румянцева были начаты исследования в районе Берингова пролива. Они были подчинены как задачам изучения Американского Севера, так и необходимости расширения промысловой деятельности компании и установлению торговых отношений с жителями глубинных районов Русской Америки. Не меньшее значение имели соображения политического характера. По утверждению С.Г. Фёдоровой, начиная с 1819 г. отчетливо выступает "тенденция к перебазированию на север" русских поселений, обусловленная "нарастанием англо- американской экспансии". В свою очередь Н.Н. Болховитинов, соглашаясь в главном с этим тезисом, связывает меры "по укреплению северного тыла" с иностранной конкуренцией в более южных районах. Положения эти справедливы, хотя и нуждаются в некоторых уточнениях. Вопрос о распространении деятельности компании на район Берингова пролива был поставлен Н.П. Румянцевым ещё в 1805 г. (в письме к Н.П. Резанову) и, следовательно, имеет непосредственную связь с первым русским кругосветным плаванием.
Начало исследованию района Берингова пролива было положено экспедицией на бриге "Рюрик". Вслед за тем Румянцев вручил управляющему Русской Америкой Л.А. Гагемейстгеру некоторую сумму денет для поощрения промышленников, которые будут проникать в новые неисследованные районы; именно на эти деньги были снаряжены экспедиции 1818-1819 гг.
В 1818 г. Российско-американской компанией была снаряжена экспедиция, в которой участвовали Ф. Колмаков, П. Корсаковский, А. Климовский, два русских промышленника и 20 местных жителей. 18 апреля путешественники покинули Павловскую Гавань на о. Кадьяк, а 14 июня после долгого и трудного пути достигли р. Кумаган. Затем экспедиция, используя небольшие реки и озера, а порой неся на руках свои байдары и байдарки, пересекла часть материка и снова вышла к морю. По словам Корсаковского, переход был очень трудным, но все невзгоды искупались знакомством с краем, изобилующим всевозможными богатствами.
26 июня экспедиция открыла шесть небольших островов, а на следующий день достигла устья р. Туюгьяк, вытекающей из озера. Путешественники поднялись вверх по реке на 15 миль, где повстречали индейцев, которые рассказали, что по её берегам нет туземных жилищ.
17 июля плавание возобновилось. В этот день был открыт остров, имевший в окружности 30 миль и названный именем Гагемейстера, русского кругосветного мореплавателя, управлявшего в 1818 г. Русской Америкой. Не доходя 40 миль до р. Нушагак, путешественники встретили посыльного от Гагемейстера. В привезённом пакете находился приказ экспедиции разделиться на две части. Колмаков должен был выяснить возможность постройки редута в устье р. Нушагак, а Корсаковскому поручалось направиться через оз. Илямна к двум "большим рекам" и собрать сведения о "бородатых людях", являющихся потомками тех казаков, чьи кочи были разлучены с судном Дежнева и, вероятно, отнесены к берегам Америки. "Надежды мои возобновились, - записал 23 июля Корсаковский в журнале, - я горел желанием ехать скорее и увериться в истине предписанного. Я склонил 7 человек аглегмютцев подарками проводить меня до ближайшего народа, который мы надеялись встретить при озере".
26 июля погрузили в байдары припасы и подарки и снова двинулись к северу. В тот же день вошли в реку, русло которой достигало 2 миль в ширину, и которая вытекала из оз. Илямна. 4 августа, переплыв оз. Илямна, путешественники достигли заимки Е. Родионова. Оставив у него на хранение значительную часть груза и взяв лишь лёгкие товары, через 3 дня отряд выступил в поход. Корсаковского сопровождало 24 человека, в том числе два переводчика.
16 августа пришли в летнее жилище кенайских индейцев на р. Нушагак. Послав несколько групп на обследование районов, лежащих к северу и востоку, Корсаковскнй занялся заготовкой оленьего мяса и ловлей рыбы. Как только все отряды собрались вместе, Корсаковскнй вышел в обратный путь к оз. Илямна. 8 сентября добрались до того места, где были оставлены байдарки и спустились к озеру. После непродолжительного отдыха на заимке промышленника Родионова снова двинулись в путь и через несколько дней вышли к морю. 4 октября экспедиция возвратилась в Павловскую Гавань.
Получив впоследствии журнал Корсаковского, Румянцев обратился к Крузенштерну с просьбой подготовить статью об исследованиях, которые были проведены промышленниками в Северной Америке. Одновременно он советовался, не стоит ли эти новые сведения переслать в Париж и в Лондон для опубликования их в европейской печати. Но 17 апреля 1820 г. Румянцев уже просил Крузенштерна "ни под каким видом этого не делать" до тех пор, пока он не напечатает свою статью в российских журналах.
"Не поставьте мне в вину такую скорую перемену в моем домогательстве, - писал Румянцев, - оно вынуждено упорным настоянием Американской компании и г. Гагемейстера. Сей достойный человек, коего я люблю и уважаю, очень пугается неудовольствием самого правительства и компании американской, которое родиться может от внезапного появления в иностранных государствах таковых известий".
Этот факт также свидетельствует о том, что исследованиям в Русской Америке придавалось большое государственное значение и что русское правительство стремилось не допустить утечки информации об этих исследованиях за границу.
В 1819 г. исследования были распространены дальше на север. Сухопутная экспедиция, как установила С.Г. Федорова, была поручена П. Корсаковскому. В ней участвовало 24 человека, в том числе А. Устюгов, составивший карту р. Нушагак. Экспедиция исследовала берега залива Добрых Вестей и описала южный рукав р. Квихпак (Юкон), а также значительную часть северо-западного побережья Америки между Бристольским заливом и заливом Нортон. В 1820 г. изучение Русской Америки было продолжено. Управляющий Америкой С.И. Яновский, сменивший Гагемейстера, отравил 25 мая из Ново-Архангельска бриг "Головнин" под командой Бенжамена (Бенземена). Обойдя мыс Невенгам, путешественники пытались войти в устье р. Кускоквим, однако непрерывные "крепкие ветры и пасмурные погоды" препятствовали кораблю приблизиться к берегу.
"Наконец, - писал Яновский Румянцеву, - после сильного шторму, имея повреждения в такелаже, принуждены были оставить сего году предприятие и спустились для исправления на Уналашку, а оттоль сюда, не сделав почти никаких вновь открытий, кроме того, что проверили и утвердили берега Бристольской бухты, описанные ещё в прошедшем 1819 году. Сие неудачное покушение, кажется, не должно остановить неоконченным сего полезного предприятия".
М.И. Муравьёв, новый управляющий Русской Америкой, по настоянию Н.П. Румянцева принял решение послать два судна в Берингов пролив под командованием В.С. Хромченко, участника экспедиции на "Рюрике", и А.К. Этолина. Экспедиция должна была осмотреть устье р. Кускохан, исследовать берега залива Нортон и выяснить, не соединяется ли он с заливом Коцебу. Одновременно ей поручалось везде "иметь сообщение и торговлю с жителями" и собирать сведения о народах и природных богатствах, в чём была чрезвычайно заинтересована Российско-американская компания.
Бриг "Головнин" под начальством мичмана Хромченко и куттер "Баранов", которым командовал Этолин, покинули Ново-Архангельск в мае 1821 г. Хромченко, следуя в залив Добрых Вестей, по пути встретил о. Нунивак, о существовании которого ему было известно из журналов сухопутных экспедиций. Он был намерен исследовать этот остров, но помешал густой туман. Решив осмотреть остров на обратном пути, Хромченко продолжал плавание. Вскоре он встретил шлюп "Открытие". От его капитана Васильева он узнал, что мореплаватели видели тот же самый остров, притом тремя днями раньше. Достигнув залива Нортон, Хромченко значительное время посвятил изучению местных поселений. Здесь он открыл бухту Головнина (Тачик). На обратном пути Хромченко описал часть берегов о. Нунивак.
В то же время Этолин с куттера "Баранов" описал устье р. Нушагак, которое было осмотрено сухопутными экспедициями 1818 и 1819 гг. Наибольшее внимание он уделил исследованию устья р. Кускоквим. Описав часть нижнего течения этой реки и собрав от местных жителей сведения об о. Нунивак, Этолин вышел в море и направился в залив Нортон для встречи с Хромченко, но брига "Головнин" там не нашёл. На обратном пути он обследовал мыс Румянцева. Осенью "Баранов" вернулся в Ново-Архангельск.
В 1822 г. в журнале "Сын Отечества" по поручению Н.П. Румянцева было опубликовано первое сообщение об исследованиях Хромченко и Этолина. В нём отмечалось, что выполненные описи и собранные сведения "подают надежду, что уже недалеко то время, когда можно будет иметь полное понятие о всех берегах Северо-Западной Америки и об островах к ним прилежащих".
Заслуга экспедиции Хромченко-Этолина состояла не только в том, что она обогатила географическую науку новыми сведениями о малоизученных или совсем неизвестных северо-западных районах Русской Америки; она, по словам Хромченко, "положила начало торговым отношениям" с индейцами, что впоследствии принесло значительные доходы Российско-американской компании.
Весной 1822 г. Хромченко и Этолин вышли в новое плавание. Управляющий Русской Америки Муравьев на этот раз поручил им окончательно завершить опись побережья от мыса Ванкувер до о. Стюарт. Кроме того, предполагалось осмотреть пространство к северу от о. Стюарт. В числе вероятных объектов исследования была названа бухта Шишмарёва, лежащая по соседству с заливом Коцебу, и берег Америки за ней. Иными словами, конечной целью экспедиции являлся выход в Северный Ледовитый океан и ее возможное участие в поисках морского пути из Тихого океана в Атлантический вдоль северных берегов Русской Америки.
Так, по крайней мере, рассматривал эти исследования Румянцев. Он писал 21 января 1822 г. Крузенштерну: "Мне чрезвычайно хочется сделать препоручение г. Хромченку подойти ближе к северу, нежели сам остров Лаврентия, а когда найдет море затертое льдом, чтобы он из среднего такого пункта снарядил три партии, которые шли бы на лыжах и на собаках". Одна из этих партий должна была следовать прямо к северу до открытого моря, вторая направиться к самой северной оконечности Америки, а третья следовать параллельно Чукотскому полуострову на запад, в район Колымы. Такая экспедиция, по мысли Румянцева принесла бы "большую пользу географии и решила задачу, точно ли Азия от Америки отделена совершенным проливом". В действительности, как видно из инструкции Муравьева, задачи перед экспедицией были поставлены гораздо более скромные, чем те, которые намечал Румянцев.
В распоряжении Хромченко на этот раз был предоставлен только бриг "Головнин", который 26 апреля 1822 года покинул Ново-Архангельск. Экспедиция занялась поисками земли, которую в ясную погоду иногда видели промышленники островов Прибылова. Обследовав море на пространстве 60 миль к юго-западу от островов Прибылова, Хромченко пришёл к твёрдому убеждению, что в юго-западном направлении "нет никакой земли". Что касается земли, которую иногда видели на востоке от тех же островов, то обследовав этот район, он заключил, что промышленники "кажется. видели не что иное, как туман, который в здешних местах, и самим искуснейшим мореплавателям представлялся островами".
29 июня экспедиция достигла мыса Румянцева и приступила к описи берегов Русской Америки. 2 июля она подошла к о. Стюарт, с жителями которого путешественники знакомились несколько дней, одновременно занимаясь торговлей. Во время стоянки Этолин на байдарах обследовал пролив между островом и материком, а Корсаковский, по приказанию Хромченко, посетил сел. Таук, где насчитал около 40 "юрт", в которых проживало около 200 человек.
5 июля "Головнин" направился к мысу Дарби. У местных жителей Хромченко собрал сведения о сообщении между заливами Головкина и Шишмарёва.
После описи американских берегов Берингова пролива, Румянцев предполагал направить Хромченко и Этолина на исследование Северо-Западного прохода.
Задачи новой экспедиции Румянцев обсуждает в переписке с Крузенштерном. Затем полуоглохший, полуслепой канцлер приезжает в Петербург, чтобы при встрече с мореплавателем обговорить детали предстоящего предприятия, на которое он жертвует 20 тысяч рублей. Такую же сумму обещает израсходовать Российско-американская компания. Заказаны приборы, на транспорте "Кроткий" с Фердинандом Петровичем Врангелем отправлено необходимое снаряжение.
Но этому предприятию не суждено было осуществиться. В начале 1826 года Государственный канцлер России, граф Николай Петрович Румянцев ушел из жизни. Он "воздал Отечеству любовию и жертвами", оставив навечно памятные следы в Российской истории, в её исторической науке, в русской словесности, в русской географии. Вклад его в становление и изучение Русской Америки - одно из великих его деяний во имя России и на благо русского просвещения.
2.1.2.2. Николай Петрович Румянцев (1751—1826), канцлер, меценат, основатель Румянцевского музея. старший сын графа, фельдмаршала и губернатора Малороссии .
Сегодня Румянцев более известен как меценат и основатель Румянцевского музея, его собрание книг и древних рукописей составило основу Российской государственной библиотеки имени Ленина. Сотрудники ее до сих пор называют свою библиотеку Румянцевской. В 2004 году на 250-летний юбилей князя Румянцева в стенах библиотеки установили бронзовый бюст человека, именем которого в русской истории называли некогда всю первую четверть славного ХIХ века - это была "Румянцевская эпоха".
Доу Джордж. Румянцев Николай Петрович (1828, Государственная Третьяковская галерея)
В детские годы они с братом Сергеем жили в Москве, учились у одних и тех же домашних учителей. Несмотря на все старания родителей дать сыновьям приличное образование, как вспоминал Сергей Петрович в своей автобиографии, «французские тогдашние учителя» не могли «полностью удовлетворить любознательность» молодых Румянцевых, и многое они сами «приобрели по охоте своей к познаниям».
В 1771 г. Екатерина Михайловна с сыновьями прибыла в Петербург, а в 1772 г. они были произведены в камер-юнкеры. Началась придворная служба, которая состояла в дежурствах при императрице во время церемоний, балов и приеме посетителей. Екатерина II относилась к братьям весьма благосклонно,
С детства проявив интерес к разным наукам, молодой граф Николай Петрович добивался от отца возможности получить образование за границей, но тот был против. Желаниям Николая Петровича помогла императрица Екатерина II. В качестве спутника в заграничную поездку братьям Румянцевым она сосватала своего любимца, близкого приятеля Вольтера, публициста барона Мельхиора Гримма . Два года Румянцевы провели в Европах. Николай слушал лекции в Лейденском университете. Вольтер лично просил привезти двух братьев к нему в Женеву, вняв настойчивым советам своей корреспондентки императрицы Екатерины II встретиться с молодыми братьями, на которых в делах государственной важности она возлагала большие надежды. "Тем, кои рождены для того, чтобы служить опорой власти неограниченной, не мешает взглянуть на республику", - писал великий вольнодумец в письме к госпоже Епиналь в июле 1774 года, настаивая на том, чтобы Гримм с Румянцевыми заехал к нему в Женеву.
Скородумов Гавриил Иванович. Румянцев Николай Петрович
Вольтеру особенно приглянулся старший из Румянцевых, он нашел его более годным к государственным делам и рекомендовал Екатерине. После возвращение Николая Румянцева из-за границы Екатерина приблизила его к себе. Она хотела видеть образованного юношу при дворе, но тот вновь рвался за границу. Несколько попыток поступить на дипломатическую службу не увенчались успехом, но тут возникли личные обстоятельства, для разрешения которых Екатерина надумала использовать верного камер-юнкера. Речь идет о женитьбе внуков Екатерины, в том числе Александра, который в будущем должен был занять трон.
В 1876 году графа Румянцева назначили чрезвычайным посланником и полномочным министром во Франкфурте-на-Майне, он оставался на этом посту более 15 лет. Ему, в частности, предстояло устроить дело о женитьбе наследника престола на принцессе Баденской Луизе Марии Августе, впоследствии императрице Елисаветы Алексеевны. Екатерина состояла с Румянцевым в активной переписке в июне 1792 года по поводу этого брака. Тайно Румянцев должен был организовать приезд в Россию двух принцесс Баденских, старшей и младшей, дабы будущий наследник, внук Екатерины Александр смог выбрать свою императрицу. Занимался этим делом Румянцев ни много ни мало около семи лет: на смотрины "баденские княжны" прибыли только 31 октября 1798 года.
Хааке И.-И. (Haacke или Haake I.-I.) Румянцев Николай Петрович (1780-1790, Государственная Третьяковская галерея, Москва)
24 ноября 1792 года награждён орденом Св. Александра Невского.
При недолгом царствовании Павла I Румянцев забыт не был, но никаких важных должностей не занимал.
День коронации Александра I стал звездным часом Николая Румянцева. Любимец бабушки был назначен членом Государственного Совета, а потом, с образование в России министерств, получил портфель министра коммерции, в 1802—1808 — Министр хлеба и земель. Одновременно Румянцев был директором водных сообщений и комиссии по устройству в России дорог. Чему только не приходилось заниматься графу на этих должностях. Он был инициатором издания первой русской деловой газеты - "Санкт-Петербургских коммерческих ведомостей", устроил промыслы на Каспийском море, для охранения Санкт-Петербурга от наводнений по его распоряжению была произведена отделка берегов адмиралтейского канала диким камнем, он также разработал купеческий устав 1807 года, который подготовил расцвет купеческого сословия в России. Департамент водных коммуникаций, который он возглавлял с 1798 года, в 1809 году был расширен и переименован в Управление водяными и сухопутными сообщениями. Одним из успехов Румянцева на этом посту считается строительство Мариинской водной системы (открыта в 1810)
В 1807 году Румянцев возглавил министерство иностранных дел, пост министра коммерции остался при нем. На место, которое еще недавно занимал, как выразился Вигель, "жалкий немец", пришел человек "русский с громким именем, высокою образованностью, благородною душою, незлобивым характером и умом".
В ближайшее десятилетие Румянцев вместе с императором будет руководить дипломатической жизнью России. В 1809 году он отправится в Париж для переговоров с Наполеоном как посредник в примирении Австрии с Францией. Наполеону чем-то приглянулся Румянцев, и он благоволил ему. Вероятно, Наполеона привлекли образованность графа и его интерес к искусствам. Переговоры завершились успехом.
Стейли Питер Эдуард. Румянцев Николай Петрович (ГМИИ им. Пушкина. Москва.)
А в 1810 году Румянцев заключил Фридрисхгамский договор, согласно которому вся Финляндия, принадлежавшая ранее Швеции, отошла России. Это принесло Румянцеву звание Государственного канцлера. 15 сентября 1812 награждён шведским Орденом Серафимов.
Завистники Румянцева распространяли слухи о тайных переговорах Румянцева с Наполеоном во вред России. Это все клевета, разумеется. Граф казался кому-то галломаном, но изменником он никогда не был. Тот же Вигель справедливо отмечает: да разве можно было подкупить Румянцева золотом - того, который "жил всегда умеренно, источая его (золото) единственно на умножение просвещения в России?" Не золотом, конечно, а идеями подкупал его Наполеон. Мечта о великом союзе северо-востока с юго-западом, перед которым "все должно было покориться" владела Румянцевым. Переход войск Наполеона через Неман и вступление французских войск в Россию - это стало для Румянцева настоящим ударом. "Апоплексический приступ" случился с графом в присутствии Александра I, который сам приехал сообщить канцлеру о начале войны. С тех пор сделался Румянцев малость глуховат... И пошли об этом исторические анекдоты...
Помимо слухов об измене, немало могли повредить Румянцеву разговоры о причинах его холостяцкой жизни. Кстати, все три брата Румянцевых так и остались холостяками. Род Румянцевых на них прервался.
Была у Румянцева странная приятельская связь с , его теткой. Она оставила семью свою и поселилась у племянника. Это совместное житье тетки с племянником, годившимся ей в сыновья, стало объектом многочисленных шуток, автором которых был Александр Львович Нарышкин , которого Анна Никитична решила оставить без наследства, завещав все племяннику. Произошла судебная распря, которую Нарышкины выиграли, но позора своего простить Румянцеву не могли.
Нарышкин и был автором нескольких "не всегда удачных каламбуров", высмеивающих сексуальные интересы графа Румянцева. До сего дня они - анекдоты, разумеется, - не дошли. Только некоторые откровенные мемуаристы пишут, что "жало их [каламбуров] автора приписывало Румянцеву какие-то слабости, противные нравственности".
Шокированный войной с Наполеоном, который был почти его другом, Румянцев просит отставки несколько раз, но государь ее не одобряет. Тогда министерский портфель он оставляет старшему члену коллегии и уезжает в свое имение. Официальная же отставка состоялась только в 1814 году.
И начались славные времена "румянцевской дружины", завершившие так называемую "румянцевскую эпоху", в которую было сделано невероятно много для истории и словесности России.
Николай Петрович Румянцев полностью посвящает себя благотворительной деятельности. Это обширная работа включает в себя как поиск редких рукописей по всему миру, так и издание новых книг, финансирование научных исследований, а главное - открытие публичных библиотек по образцу европейских в губерниях России. На благотворительность за 11 лет граф потратил около 300 000 рублей. Не случайно его называли "кассиром русской словесности".
Центром деятельности Румянцевского кружка стал Московский архив иностранных дел, который возглавлял Николай Бантыш-Каменский. Его сын Владимир Бантыш-Каменский (Владимир Николаевич Бантыш-Каменский вступил в службу 26 января 1785 года в Измайловский полк подпрапорщиком, 28 февраля того же года пожалован сержантом; 1 января 1788 года выпущен из полка «к статским делам» и 21 февраля 1788 года указом государыни зачислен переводчиком в Московский Архив Коллегии Иностранных дел; 31 декабря 1796 года Павел I пожаловал его надворным советником, а в 1806 году Александр I своим указом перевел его из ведомства Архива в Петербург, в ведомство Коллегии. 24 февраля 1810 года он был награжден орденом Св. Иоанна Иерусалимского. Находясь в отпуске в Полтаве, Владимир Николаевич 26 ноября 1818 года подал прошение на высочайшее имя с просьбой об увольнении от службы «по болезни» и получил отставку. Будучи всю жизнь преследуем за страсть к мужеложеству, он в 1823 году, после нескольких публичных скандалов, был выслан на три года в Вятку, затем перебрался к брату в Тобольск, но 29 декабря 1828 года был заточен в тюрьму Спасо-Евфимиевого Суздальского монастыря, где вскоре — 22 января 1829 года — скончался на 51-м году жизни и был похоронен в монастырском саду) был ославлен во время одного из самых крупных гомосексуальных скандалов 1810-х годов. В числе прочих знаменитостей, подверженных гомосексуальной любви, он назвал Румянцева, а также министра духовных дел князя Голицына.
После признания Бантыш-Каменского из столицы были высланы в монастыри и на окраинные губернии несколько десятков чиновников. Но более всего досталось самому Владимиру Бантыш-Каменскому (он высылался неоднократно) и молодому Константину Калайдовичу, в будущем выдающемуся русскому историку.
Константин Фёдорович Калайдович
(1792, Елец, по другим сведениям Ельня — 1832) — археолог и филолог.
Учился на словесном отделении Московского университета (1807—1810). Его наставником был профессор Р. Ф. Тимковский; по воспоминаниям Калайдовича в письме к С. Н. Глинке, он в то время часто посещал Карамзина, был много обязан Платону Петровичу Бекетову. Ещё в 1810 году он был принят в общество испытателей природы, а потом занялся литературою и древностями и с 1811 года был действительным членом в московских обществах любителей словесности и истории и древностей. Начал печататься в «Вестнике Европы», с 1813 года — преимущественно статьи археологического содержания. В 1811—1812 годах преподавал историю в Благородном пансионе и университетской гимназии. В 1812 году служил в Московском ополчении, а по окончании войны числился в ведомстве Московского университета. 28 апреля 1813 года перешёл в Московский архив иностранных дел. В 1815 году он был объявлен сумасшедшим, полгода провёл в доме для умалишённых, а потом жил в Николо-Пешношской обители, в 1816 году жил в Калуге, где обнаружил экземпляр рукописи Кирши Данилова «Древнерусские стихотворения»; она была издана Калайдовичем в 1818 году с обстоятельным предисловием, представляющим первый опыт исследования русского былинного эпоса.
В 1817 году Калайдович был приглашён в археологический кружок канцлера графа Румянцева, который поручил ему для издания II—IV томы предпринятого им «Собрания государственных грамот». В этом же году в Воскресенском монастыре им был обнаружен знаменитый «Изборник Святослава 1073 года».
В 1822 году К. Ф. Калайдович получил Орден Святой Анны; в 1824 году императрицей Елизаветой Алексеевной был пожалован золотой табакеркой; в 1826 году пожалован бриллиатовым перстнем и орденом Орденом Святого Владимира 4-й степени.
В 1825 году захворал «нервическим расслаблением». В 1828 году Калайдович имел намерение издавать журнал «Русский Зритель», но тяжёлая душевная болезнь остановила его редакторскую деятельность. Хотя через год психическая болезнь прошла, телесные болезни привели к его смерти в 1832 году.
Кроме «Вестника Европы», его труды были напечатаны в «Северном архиве» (1823), «Сыне отечества» и в Трудах обществ: истории и древностей Российских; любителей словесности.
Калайдович был женат, с 1820 года, на дочери бронницкого уездного судьи Екатерине Никитичне Исаковой и имел сына и дочь
Именно Калайдовича старший Бантыш-Каменский рекомендовал Румянцеву для продолжения работы над изданиями русских летописей. Но представить свои изыскания Румянцеву Калайдович смог только в 1817 году, когда скандал чуть поутих. Высланный в Песношский монастырь, Калайдович одновременно собрал там интересные исторические сведения. Румянцев добивался возвращения Калайдовича в Москву у императора, используя покровительство просвещенного духовенства, которое было восхищено работой кружка Румянцева по сбору русских "летописей" в монастырях. Кстати, именно с Калайдовичем 70-летний граф будет совершать поездки по русской провинции в поисках древностей. Калайдович тяжело переживал свою гомосексуальность. Психологическое напряжение было настолько велико, что в 1828 году у него случился нервный срыв, закончившийся потерей рассудка, по причине которого была прекращена его научная и издательская (журнал "Русский зритель") деятельность.
18 (30) января 1819 г. Румянцев был избран почётным членом Императорской Российской академии.
В русских монастырях, европейских архивах и библиотеках (на Румянцева там работало 10 лучших ученых) было обнаружено около 1000 актов. Эти документы объясняли историю России с XIII по XVII век. Все рукописи были обработаны выдающими учеными своего времени и изданы в четырех томах.
P. Borel. Румянцев Николай Петрович
Свое собрание Румянцев завещал для общественной пользы. Николай I пожелал открыть его в 1831 году под названием Румянцевского музея. Как этот музей оказался в Москве и положил основу Государственной публичной библиотеке имени Ленина? В 1860-е годы музей Румянцева в Петербурге пришел в такое плачевное стояние, что "его признали бесполезным", и собрание Румянцева принял к себе московский университет.
В 1922 году при Советах коллекция Румянцева была расформирована и распределена по разным музеям, архивам и библиотекам. Основная часть рукописного и книжного собрания оказалась в Российской государственной библиотеке.
О полностью забытом при советской власти меценате вспомнили в конце 1990-х годов - не только в России, но и в Белоруссии, в частности в Гомеле - там, в семейных владениях, Румянцев был похоронен. Этот белорусский город обзавелся памятником Румянцеву, теперь подумывают и о восстановлении его надгробия.
Именем Николая Петровича названа бабочка Papilio rumanzovia, пальма Syagrus romanzoffiana, открытые в ходе организованной им экспедиции известного русского путешественника О. Е. Коцебу.
Также именем графа назван один из атоллов в архипелаге Туамоту (современное название Тикеи), открытый тем же О. Е. Коцебу (повторно, после Я. Роггевена) в ходе первого русского кругосветного плавания, покровителем которого был Румянцев.
Залив Бодега в Калифорнии первоначально назывался «порт Румянцев».
Имя графа носил основанный им Румянцевский музей.
2.1.2.3. Сергей Петрович Румянцев (1755—1838), дипломат, писатель, организатор Румянцевского музея в Петербурге. русский государственный деятель. Сын П.А. Румянцева-Задунайского и брат Николая Петровича Румянцева.
Сергей Петрович Румянцев
Родился в селе Стряпкове Юрьевского уезда Владимирской губернии. Сергей появился в семье Румянцевых в марте - 1755 г. через одиннадцать месяцев после Николая. Столь небольшая разница в возрасте позволила матери, Екатерине Михайловне, воспитывать сыновей как одногодок. Получил домашнее образование. С детства записанный в гвардейскую артиллерию, в 1762 г. переведен вахмистром в лейб-гвардии Конный полк, а в январе 1769 г. пожалован, за службу отца, в корнеты. В августе 1772 г. пожалован в камер-юнкеры Высочайшего Двора; присутствовал вместе с братом графом Николаем на собраниях в Эрмитаже, куда допускались лишь самые избранные лица и наиболее известные приближенные императрицы Екатерины II. Екатерина II относилась к братьям весьма благосклонно, особенно к Сергею, в котором, по словам барона Гримма, «необыкновенного человека усматривала». Румянцевы, единственные среди молодых людей, были приглашены участвовать в «придворных забавах» - сочинениях, что положило начало поэтическим опытам Сергея Петровича. Он пишет стихи на французском языке, которые в дальнейшем были переведены и изданы под названием «Духовный Сумароков». Поэзия стала для Сергея тем увлечением, которое он не оставлял и в последующие годы. Некоторые из его стихов так впечатлили барона Гримма, что тот послал их Вольтеру.
А вскоре братья сами были представлены великому философу. В 1774-1777 гг. в сопровождении Фридриха Гримма они отправляются в Европу, где слушают лекции в Лейденском университете, посещают Германию, Швейцарию, Францию, Италию. Проезжая через Женеву встречаются с Вольтером, который, обращаясь к Сергею, сказал: «Вы, сударь, далеко пойдете».
Пророчеству Вольтера суждено было сбыться лишь отчасти. В мае 1779 г. он был пожалован в камергеры. В дальнейшем карьера Сергея Петровича складывалась не совсем удачно. Совершив второе путешествие по Европе (1780-1783 гг.), принятый и обласканный при английском и французском дворах, младший Румянцев возвращается на Родину. Принимает участие в издании журнала «Собеседник любителей русского слова», издававшегося княгиней Е.Р. Дашковой, публикует два открытых письма Екатерине II, касающиеся истории России, которые были приняты императрицей с нескрываемым раздражением. На этом его журналистская деятельность прекратилась.
Отношения осложняются нежеланием Сергея Петровича выполнить поручение Екатерины II и отправиться посланником к курфюрсту Баварскому, на что императрица ответила, что «подданных своих употребляет она как ей угодно и как польза Империи того требует».
Позже гнев был сменен на милость, и С.П. Румянцев получает новое назначение - в Берлин. Это произошло в 1786 г. незадолго до кончины Фридриха Великого, после смерти которого отношения между Россией и Пруссией осложняются. В 1788 г. даже назревал военный конфликт. Екатерина II была недовольна действиями своего посла - Сергей Петрович был отозван из Берлина, на чем его дипломатическая карьера практически завершилась.
Возвратившись в Петербург, граф ведет светскую жизнь, сочиняя стихи, играя в домашних театрах, пленяя общество своим остроумием.
В январе 1791 получил чин тайного советника. В 1793 состоял при прибывшем в С.-Петербург графе д"Артуа (будущем французском короле Карле X). В июне 1793 — июне 1794 чрезвычайный посол в Швеции.
Император Павел I, благоволивший к генерал-фельдмаршалу и его сыновьям, в ноябре 1796 назначил Румянцева присутствующим членом (четвертым) Коллегии иностранных дел, где вице-канцлером был его двоюродный брат князь А.Б. Куракин. В апреле 1797 (в день коронации императора) удостоен ордена Св. Александра Невского, а позже получил чин действ, тайного советника. В декабре 1797 назначен главным директором Государственного вспомогательного для дворянства банка. В сентябре 1798 назначен министром уделов и сенатором. Попав, однако, в немилость к императору, в январе 1800 был уволен по болезни на год за границу.
В ноябре 1800 г. вновь был принят на службу и назначен членом Совета при Высочайшем Дворе. В апреле 1802 г. назначен членом Государственного совета. Был инициатором указа императора Александра I о свободных хлебопашцах (1803) (Румянцев подал императору записку, в которой, имея в виду постепенную отмену крепостного права, предлагал предоставить помещикам право отпускать крестьян на волю, наделяя их землей). Часть своих крестьян он освободил по этому указу (Сергей Петрович в 1833 г. освободил от крепостной зависимости крестьян своего подмосковного имения Троицкое-Кайнарджи. В 1831 г. во время продажи Гомеля в казну им также были отпущены на волю 27 человек местечка Гомель и 16 Спасовой слободы).. За государственную деятельность удостоен всех высших российских орденов, до ордена Св. Апостола Андрея Первозванного включительно. Состоял почетным членом Петербургской АН (с марта 1810), действительным членом Российской Академии (с апреля 1828).
граф С.П. Румянцев получает от императора Александра указ об освобождении крестьян.
Как и брат, Румянцев занимался благотворительной деятельностью. В 1808 г. он передал полагавшееся ему, как кавалеру орденов Св. Александра Невского и Св. Иоанна Иерусалимского, содержание на выдачу пенсии 30 отставным солдатам. В 1832 он пожертвовал капитал в 50 тыс. руб. для обращения процентов в пользу вдов и сирот офицеров и нижних чинов, в 1834—38 внес в инвалидный капитал свыше 212 тыс. руб.
Румянцев деятельно помогал старшему брату в сборе коллекции будущего Румянцевского музея. Исполнил он и волю Николая Петровича, похоронив его в гомельском Петропавловском соборе, а дом покойного брата на Английской набережной и все коллекции передал государству для организации музея. В пользу его Сергей Петрович передал свой дом, расположенный рядом, и библиотеку в 10 тысяч томов. Николай I в благодарственном письме писал: «Изъявляю Вам благоволение мое и признательность за свой дар, наукам и Отечеству Вами приносимый, и желая сохранить память основателей сего полезного заведения, я повелел именовать сей музеум Румянцевским».
РУМЯНЦЕВ НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ
Румянцев (Николай Петрович, 1754 - 1826) - старший сын графа П. А. Р.-Задунайского. Образование, вместе с братом своим, Сергеем Петровичем (см.), он получил первоначально самое поверхностное; в 1772 - 1773 годах находился при дворе Екатерины II , а затем вместе с бар. Гриммом отправился за границу и там слушал лекции в Лейденском университете, потом путешествовал по Италии. В 1799 году был назначен чрезвычайным и полномочным министром при германском сейме и ревностно старался усилить влияние России на германские дела. Свободное время он посвящал изучению французской, немецкой и английской литератур, наукам политическим, историческим и библиографии. При Павле I гр. Р. был возведен в сенаторы, при Александре I был сделан министром коммерции и в звании этом очень заботился об улучшении водяных сообщений в России, о развитии промышленности и торговли с Азией. В 1807 году Р. был назначен министром иностранных дел, а в 1809 году возведен в канцлеры. Вступление Наполеона в Россию так потрясло Румянцева, что с ним сделался апоплексический удар, и он навсегда потерял слух. По окончании войны с Наполеоном, Р. отправил на свой счет экспедицию на корабле "Рюрик", под начальством капитана Коцебу (1815 - 1818), для отыскания северо-восточного морского проезда. Он принимал участие и в других подобных предприятиях (Гагемейстера, Корсаковского, Устинова и т. п.). Особенно много сделал он для отечественной истории. Не говоря уже о том богатом книжном собрании, которое составило основу Р. музея и которое Р., не щадя средств, составлял в течение очень долгого времени, вокруг Р. группировались и его материальной поддержкой пользовались многие из современных ему ученых: Бантыш-Каменский, Строев, Калайдович, Кеппен, Круг, Френ, Востоков, Григорович, Арцыбашев, митрополит Евгений, Карамзин и другие. На его средства напечатан целый ряд изданий. Главнейшее из них - "Собрание Государственных Грамот и Договоров". Профессор В.С. Иконников перечисляет 27 подобных изданий. Ср. В.С. Иконников "Опыт русской историографии" (т. I, кн. I, гл. V; там же указана и подробная литература о Н. П. Р.). Н. В.
Краткая биографическая энциклопедия. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое РУМЯНЦЕВ НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- РУМЯНЦЕВ НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ
(1754-1826) граф, российский государственный деятель, дипломат. Сын П. А. Румянцева-Задунайского. В 1807-14 министр иностранных дел, в 1810-12 председатель Государственного совета. … - РУМЯНЦЕВ НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Николай Петрович , граф, русский государственный деятель, дипломат. Сын П. А. Румянцева-Задунайского. В 1776-1795 … - РУМЯНЦЕВ, НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ
(граф, 1754—1826) — старший сын графа П. А. Р.-Задунайского. Образование, вместе с братом своим, Сергеем Петровичем (см.), он получил первоначально … - РУМЯНЦЕВ НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ
- РУМЯНЦЕВ НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ
(1754 - 1826), граф, российский государственный деятель, дипломат. Сын П.А. Румянцева. В 1807 - 14 министр иностранных дел, в 1810 … - РУМЯНЦЕВ, НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
(граф, 1754?1826) ? старший сын графа П. А. Р.-Задунайского. Образование, вместе с братом своим, Сергеем Петровичем (см.), он получил первоначально … - НИКОЛАЙ в Библейской энциклопедии Никифора:
(победа народа; Деян 6:5) - родом из Антиохиян, обращенный вероятно из язычества в Христианскую веру, один из диаконов Церкви апостольской, … - РУМЯНЦЕВ в Словаре полководцев:
(Румянцев-Задунайский) Петр Александрович (1725-96), рус. ген.-фельдм.(1770), граф. Сын А.И. Румянцева - сподвижника Петра I. Участвовал в Семилетней войне (1756-63), захватил … - НИКОЛАЙ в 1000 биографий знаменитых людей:
Николаевич, великий князь (1856-?). - Окончил военную академию в 1876 г. Участвовал офицером в русско-турецкой войне. В период от 1895 … - НИКОЛАЙ в Краткой биографической энциклопедии:
Николай - Мурликийский архиепископ, святой, высокочтимый на Востоке и Западе, иногда даже мусульманами и язычниками. Его имя окружено массой народных … - ПЕТРОВИЧ в Литературной энциклопедии:
Велько — видный современный сербский новеллист и поэт. Принимал активное участие в национальном движении в Венгерской Сербии, редактировал ряд … - ПЕТРОВИЧ в Большом энциклопедическом словаре:
(Petrovici) Эмил (1899-1968) румынский языковед. Труды по диалектологии, лингвистической географии, истории, ономастике, фонетике и фонологии румынского языка и славянской … - НИКОЛАЙ в Большом энциклопедическом словаре:
(4 в.) архиепископ Мирликийский (г. Мир в Ликии, М. Азия), христианский святой-чудотворец, широко почитаемый в Восточной и Западной церкви. В … - РУМЯНЦЕВ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Румянцев (Николай Петрович, 1754 - 1826) - старший сын графа П. А. Р.Задунайского. Образование, вместе с братом своим Сергеем Петровичем … - ПЕТРОВИЧ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Petrovics) — настоящее имя венгерского (мадьярского) поэта Петэфи … - НИКОЛАЙ ИМЯ 5 ПАП в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
имя 5 пап. Н. I (858—867), римлянин знатного рода, был избран под влиянием императора Людовика II. Отличаясь твердой волей и … - НИКОЛАЙ ЕПИСКОП НОВОМИРГОРОДСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Иван Григорьевич Заркевич) — епископ новомиргородский, духовный писатель (1827— 885). Учился в СПб. духовной академии; до принятия монашества состоял священником … - НИКОЛАЙ ЕПИСКОП АЛЕУТСКИЙ И АЛЯСКИНСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
I (в мире Михаил Захарович Зиоров, род. в 1850 г.) — епископ алеутский и аляскинский (с 1891 г.); образование получил … - НИКОЛАЙ ДУХОВН. ПИСАТЕЛЬ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(в мире Петр Степанович Адоратский) — духовный писатель (1849—96). Воспитанник Казанской духовной академии, Н., по принятии монашества, пробыл 4 года … - НИКОЛАЙ ГРЕЧ. РИТОР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Nikolaos) — греч. ритор из Мир-Ликийских, жил в конце V в. по Р. Хр., автор "Progymnasmata" — введения в стилистические … - НИКОЛАЙ НАЛИМОВ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(в мире Николай Александрович Налимов, род. в 1852 г.) — экзарх Грузии, архиепископ карталинский и кахетинский, воспитанник спб. духовной академии. … - НИКОЛАЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Николай - архиепископ мирликийский (города Мир в Ликии), великийхристианский святой, прославившийся чудотворениями при жизни и посмерти, "правило веры и образ … - РУМЯНЦЕВ в Современном энциклопедическом словаре:
- НИКОЛАЙ в Современном энциклопедическом словаре:
- РУМЯНЦЕВ в Энциклопедическом словарике:
(Румянцев-Задунайский) Петр Александрович (1725 - 96), граф, российский полководец, генерал-фельдмаршал. (1770). В Семилетнюю войну 1756 - 1763 командовал бригадой, дивизией, … - НИКОЛАЙ в Энциклопедическом словарике:
I (1796 - 1855), российский император (с 1825), третий сын императора Павла I. Вступил на престол после внезапной смерти императора … - РУМЯНЦЕВ
РУМ́ЯНЦЕВ Сер. Петр. (1755-1838), граф, гос. деятель. Сын П. А. Румянцева-Задунайского. Чл. Рос. академии (1828). В 1786-94 посол в Пруссии … - РУМЯНЦЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
РУМ́ЯНЦЕВ Пав. Пав. (1927-88), цитолог, ч.-к. АН СССР (1987). Работы по биологии мышечных клеток, в т.ч. по развитию и регенерации … - РУМЯНЦЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
РУМ́ЯНЦЕВ Ник. Петр. (1754-1826), граф, гос. деятель, дипломат, коллекционер и меценат. Сын П.А. Румянцева-Задунайского. В 1807-14 мин. ин. дел России, … - РУМЯНЦЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
РУМ́ЯНЦЕВ Вал. Вит. (р. 1921), механик, акад. РАН (1992). Тр. по устойчивости, управлению и стабилизации движения механич. систем, аналитич. механике. … - РУМЯНЦЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
РУМ́ЯНЦЕВ Ал. Матв. (1905-93), экономист, акад. РАН (1966). Осн. тр. по вопросам политэкономии и конкретной … - РУМЯНЦЕВ в Большом российском энциклопедическом словаре:
РУМ́ЯНЦЕВ Ал-др Юр. (р. 1945), физик, акад. РАН (2000). Дир. Рос. научного центра "Курчатовский ин-т" (с 1994). Тр. по изучению … - ПЕТРОВИЧ в Большом российском энциклопедическом словаре:
П́ЕТРОВИЧ (Реtrоvici) Эмил (1899-1968), рум. языковед. Тр. по диалектологии, лингв. географии, истории, ономастике, фонетике и фонологии рум. яз., в области … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ САЛОС, псковский юродивый. В 1570 во время похода Ивана IV на Псков встретил царя у ворот города, обличая его … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ НИКОЛАЕВИЧ (Старший) (1831- 1891), вел. князь, третий сын имп. Николая I, ген.-фельдм. (1878), поч. ч. Петерб. АН (1855). С … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ НИКОЛАЕВИЧ (Младший) (1856- 1929), вел. князь, сын Николая Николаевича (Старшего), генерал от кавалерии (1901). В 1895-1905 ген.-инспектор кавалерии, с … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ МИХАЙЛОВИЧ (1859-1919), вел. князь, внук имп. Николая I, генерал от инфантерии (1913), историк, поч. ч. Петерб. АН (1898). Монографии … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ КУЗАНСКИЙ (Nicolaus Cusanus) (Николай Кребс, Krеbs) (1401-64), философ, богослов, учёный, церк. и полит. деятель. Ближайший советник папы Пия II, … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ ДАМАССКИЙ (64 до н.э.- нач. 1 в. н.э.), др.-греч. историк. Из соч. дошли во фрагментах: "История" (в 144 кн.), … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ II (1868-1918), последний рос. император (1894-1917), старший сын имп. Александра III, поч. ч. Петерб. АН (1876). Его царствование совпало … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ I (1796-1855), рос. император с 1825, третий сын имп. Павла I, поч. ч. Петерб. АН (1826). Вступил на престол … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ I (?-867), папа Римский с 858; при нём произошёл разрыв с Вост. … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ из Отрекура (Nicolas d"Autrecourt) (ок. 1300 - после 1350), франц. философ, предст. номинализма. Преподавал в Париже. Критиковал схоластич. аристотелизм, … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ (в миру Бор. Дорофеевич Ярушевич) (1892-1961), церк. деятель. В 1922-24 в ссылке. В 1942-43 замещал местоблюстителя патриаршего престола митрополита … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ (в миру Ив. Дм. Касаткин) (1836- 1912), церк. деятель, с 1870 глава Рус. правосл. миссии в Японии, основатель Япон. …
| Министр комерции Российской империи |
| Председатель Государственного совета и Комитета министров Российской империи |
Санкт-Петербург
Санкт-Петербург
Граф Никола́й Петро́вич Румя́нцев (Румянцов ) (3 (14 ) апреля , Санкт-Петербург - 3 (15 ) января , там же) - русский государственный деятель, в годы Наполеоновских войн занимавший пост министра иностранных дел .
Известен также как меценат, коллекционер, основатель Румянцевского музея , покровитель первого русского кругосветного плавания . Почётный член (). Сын военачальника Петра Александровича Румянцева .
Биография
- 1760 - записан в Конный лейб-гвардии полк .
- 1768 - переведён в Семёновский лейб-гвардии полк .
- 1769, 1 января - получил чин прапорщика .
- 1772, 1 августа - получил чин камер-юнкера , в этом качестве стал числиться при дворе Екатерины II .
- 1774, 14 апреля - 1776, 6 сентября - для пополнения образования путешествовал по Европе под наблюдением Ф. М. Гримма , слушал лекции в Лейденском университете , встречался с Вольтером .
- 1776-1781 - служба при «Малом Дворе».
- 1779, 5 мая - получил чин камергера .
- 1781-1795 - на дипломатической службе во Франкфурте-на-Майне .
- 1791, 1 января - получил чин Тайного советника .
- 1792 - по особому поручению императрицы подыскивал невест для её внуков - Александра и Константина .
- 1793-1795 - представитель императрицы при будущем французском короле Людовике XVIII .
- 1795, ноябрь - прибыл в Санкт-Петербург и назначен в состав Особой комиссии по изменению курса медной монеты.
- 1796, 11 апреля - назначен директором Государственного Заёмного банка и одновременно сенатором Первого департамента Сената .
- 1796, 16 ноября - назначен гофмейстером Высочайшего Двора .
- 1796, 22 ноября - назначен обер-гофмейстером Высочайшего Двора.
- 1796, 26 ноября - получил чин Действительного тайного советника .
- 1797, 18 декабря - 1798, 6 сентября - одним из директоров Государственного вспомогательного для дворянства банка, главным директором которого был его брат Сергей .
- 1801, 17 августа - назначен членом Непременного совета .
- 1801, 21 августа - 1809, 18 апреля - директор Департамента водных коммуникаций . Одним из успехов Румянцева на этом посту считается строительство Мариинской водной системы (открыта в 1810 году) .
- 1801, 27 августа - назначен в присутствие в Первом департаменте Сената.
- 1802, 8 сентября - 1810, 25 июля - министр коммерции.
- 1808, 12 февраля - 1814, 1 августа - министр иностранных дел. Убеждённый франкофил, сторонник дружественных отношений с Наполеоном . После нападения Франции на Россию с ним случился апоплексический удар , результатом которого явилась значительная потеря слуха. Принадлежал к числу немногих лиц, выступавших против Заграничного похода .
- 1809, 5 (17) сентября - заключил Фридрихсгамский мирный договор , закрепивший за Россией Финляндию .
- 1809, 7 сентября - возведён в чин Государственного канцлера .
- 1810, 1 января - 1812, март - председатель Государственного совета и Комитета министров .
- 1812, 24 марта (5 апреля) - заключил Петербургский союзный договор со Швецией.
- 1812, 6 (18) июля - Эребруский мир с Великобританией.
- 1812, 8 (20) июля - Великолукский союзный договор с Испанией.
- 1813, 9 апреля - подал прошение об отставке.
- 1819, 18 января - избран почётным членом Императорской Российской академии .
- 1826, 3 января - скончался в Санкт-Петербурге . Похоронен в Гомеле , в Петропавловском соборе . В качестве надгробия установлена бронзовая копия мраморного памятника «Олицетворение Мира» (скульптор А. Канова), украшавшего петербургский особняк Румянцева .
Награды
- Орден Святого Андрея Первозванного (04.05.1798)
- Орден Святого Владимира 2-й степени (24.11.1792)
- Орден Святого Александра Невского (24.11.1792)
- Орден Святой Анны 1-й степени (04.05.1798)
- Орден Почётного легиона , большой крест (Франция, 1808)
- Орден Серафимов (Швеция, 03(15).09.1812)
Личная жизнь
Канцлер занимал в Петербурге особняк Румянцева (Е. Л. Кочубея) Английская наб. , 44, Галерная ул., 45, 1720-1730-е гг., 1820-е гг., арх. В. А. Глинка, ск. И. П. Мартос , 1863-1865 гг., арх. И. А. Цим, 1882-1886 гг., арх. А. А. Степанов. В архиве канцлера сохранились 44 письма великой княгини Марии Фёдоровны к молодому Румянцеву, свидетельствующие об их особой привязанности друг у другу. Личный архив императрицы после её смерти был по её завещанию уничтожен Николаем I . Некоторые исследователи высказывают предположение, что у Марии Фёдоровны и Николая Румянцева были внебрачные дети. Их роман стал причиной ухода матери Румянцева, Екатерины Михайловны , с поста гофмейстерины при дворе. После этого Румянцеву до конца жизни не удалось создать семью. Свою привязанность и преданность памяти Николая Петровича Мария Фёдоровна выразила паломничеством к его могиле в Гомель в годовщину его смерти.
Память
- В Гомеле Н. П. Румянцеву установлен памятник.
Напишите отзыв о статье "Румянцев, Николай Петрович"
Примечания
Литература
- Василенко Н. П. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Майков П. // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
- Соловьёва Т. А. Потаённая любовь государственного канцлера. // Новый журнал . 1999. № 4. - С. 150-159.
- Соловьёва Т. А. Классический «треугольник»: страницы личной жизни Н. П. Румянцева. // Рукописное наследие деятелей отечественной культуры XVIII-XXI вв. - СПб.: РНБ, 2007. - С. 41. - ISBN 978-5-81920-341-5
- Российская национальная библиотека. Отдел рукописей. Фонд № 255. Ед. хр. 29. Пер. с французского.
Ссылки
- . Русские дипломаты в Париже . Музеи России (30 октября 2006). Проверено 8 мая 2012. .
- // Московский телеграф , 1826, № 3.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Румянцев, Николай Петрович
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j"ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J"ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C"est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j"ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d"epouser l"autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c"est que j"aime l"un et l"autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s"appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m"aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j"ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu"il m"a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
