Где производился танк мс 1. Общая оценка проекта

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ № 9/2008, стр. 38-44

Михаил Свирин

Окончание.

Начало см. в «ТиВ» №7/2008г.

Модернизация МС-1

Итак, уже в 1929 г. стало ясно, что характеристики МС-1 (Т-18) не отвечают возросшим требованиям Штаба РККА. Заседание 17-18 июля 1929 г., на котором была принята «система танко-тракторно-автоброневооружения», отвечавшая новой структуре РККА, казалось, ставило крест на производстве Т-18 как устаревшем для ведения боевых действий в новых условиях.

Но поскольку танк, отвечающий новым требованиям, еще не был создан, то в одном из пунктов решения отмечалось: «Вплоть до сконструирования нового танка допустить на вооружении РККА танк МС-1. АУ УС РККА принять все меры по увеличению скорости танка до 25клм/ч».

Во исполнение этого решения по танку Т-18 были проведены следующие работы: увеличена мощность двигателя до 40 л.с, применена четырехскоростная коробка передач вместо трехскоростной и введено новое литое ведущее колесо. Было пересмотрено и вооружение Т-18, которое теперь должно было состоять из 37-мм пушки большой мощности и 7,62-мм пулемета Дегтярева в шаровом яблоке Шпагина. При установке нового вооружения башня оказалась бы сильно перегруженной в передней части, поэтому в танках, выпускаемых с 1930 г., была введена кормовая ниша, предназначенная к тому же для размещения радиостанции.

Такой видоизмененный танк получил название «МС-1 (Т-18) образца 1930 г.». Но модернизация была половинчатой и кардинально не улучшала боевые характеристики танка, так как скорость движения так и не достигла 25 км/ч, а корпус остался прежним. Поэтому в конце 1929 г. начались работы над модернизированным танком сопровождения Т-20 (Т-18 улучшенный).

В новой машине предусматривалось провести следующие доработки:

Увеличить мощность двигателя до 60 л.с;

По возможности, улучшить пушечное вооружение;

Увеличить боекомплект пулемета;

Увеличить емкость топливного бака со ПО до 160 л;

Снизить вес пустого танка (для чего допускалось уменьшение толщины броневой защиты до 15-7 мм);

Унифицировать катки танка с катками Т-19;

Упростить процесс управления танком;

Уменьшить число импортных деталей.

Кузов (корпус) нового танка был готов в мае (при плане - к марту) 1930 г. В нем были, казалось бы, устранены все недостатки корпуса Т-18, ставшие результатом его переделки из Т-16. Например, демонтировали ненужный литой удлинитель в носовой части (весом 150 кг), изменили расположение кареток подвески (а также убрали лишний передний опорный каток), что улучшало распределение веса танка на гусеницу и уменьшало продольные колебания; была упрощена форма корпуса, и в частности - надгусеничных полок (это позволило разместить в них большие бензобаки).

Легкий танк МС-1 (Т-18) обр. 1930 г.

Двигатель танка мощностью 60 л. с. запоздал почти на полгода. Он был подан 14 октября и развил на стенде мощность 57 л.с, правда, при несколько лучшей экономичности, чем ожидалось. Этот двигатель планировалось устанавливать также на танки Т-18новых серий, на танкетки Т-23, а также на средние тракторы РККА.

Ввиду того, что клепка очень удорожала и усложняла конструкцию, в октябре под руководством зав. опытным цехом завода «Большевик» И. Шумилина были разработаны и изготовлены на Ижорском заводе опытные сварные бронекорпуса для Т-20. В работе над одним из корпусов непосредственное участие принял известный в те годы конструктор-самоучка Н.И. Дыренков.

Корпуса подвергли обстрелу из 37-мм и 45-мм пушки стальной гранатой с дальности 800 м, причем обстрел 37-мм снарядами они выдержали хорошо, но 45-мм пушка оказалась весьма эффективной - были обнаружены многочисленные трещины в соединительных швах и разрушения самих броневых листов.

Несмотря на привлекательность сварки для производства танков, для ее применения в массовом производстве в то время не было ни необходимого оборудования, ни опыта, на что неоднократно указывали И. Шумилин и директор завода «Большевик» С. Королев.

Башню для Т-20 предполагалось заимствовать от проектируемого нового танка сопровождения вместе с вооружением, но, поскольку таковая изготовлена не была, на опытный образец для проведения его испытаний разрешили взять серийную башню танка МС-1 обр. 1930 г.

Вместо «броневого глаза» для механика-водителя была установлена наблюдательная амбразура, прикрытая пуленепробиваемым стеклом «симплекс-триплекс» желтоватого цвета. Убрали и рычаги управления, вместо которых ввели колонку по типу авиационной (предусматривалась впоследствии установка рулевого колеса типа автомобильного).

Первые 15 танков Т-20 готовили к 7 ноября 1930 г. (планировалось их участие в параде), но долгострой был в то время нормальным явлением (тем более что созданию танка мешали всевозможные доносы, чистки и разборки с бывшими и действующими членами Промпартии и т.д.), и даже в 1931 г. опытный танк оказался не окончен. Поэтому от заказа на изготовление 350 танков в течение 1931- 1932 гг. отказались. Недостроенный же опытный Т-20 был передан летом 1931 г. для изготовления «60-сильного среднего трактора РККА».

Устройство Т-18 обр. 1927 г.

Т-18 имел «классическую компоновку» с моторно-трансмиссионным отделением и ведущим колесом в кормовой части. Корпус танка собирался на каркасе из броневых листов толщиной 8-16 мм на пулестойких заклепках. Первые танки несли особые листы двухслойной (дно и крыша) и трехслойной (борта) брони, изготовленной по способу А. Рожкова. Позднее для удешевления танка использовалась обычная однослойная броня. Танк делился на три отделения: машинное (моторно-трансмиссионное), боевое и «передок» (отделение управления).

«Передок», как именовалось отделение управления, располагался в носовой части танка. Для доступа в него механика-водителя служил трехстворчатый люк. Две его створки откидывались влево и вправо. Ход створок ограничивался кронштейнами. Передний откидной щиток, расположенный в вертикальном лобовом листе, поднимался вверх и в таком положении удерживался стопором. В правой части щитка располагался прилив для установки корпуса монокулярного перископического прибора наблюдения (броневой глаз), левее - узкая щель для наблюдения. В случае интенсивного огневого воздействия противника она прикрывалась броневой заслонкой с двумя крестообразными отверстиями. А при крайней необходимости могла закрываться полностью. Для панорамного обзора поля боя в передних скуловых скосах имелись также узкие наблюдательные щели, прикрываемые изнутри задвижками.

В бортах носовой части корпуса устанавливались кронштейны под оси ленивца (направляющего колеса). Кронштейны служили для регулировки натяжения гусеницы при помощи специальных анкеров, расположенных на бортах танка. Впереди слева на кронштейне натяжного механизма устанавливалась фара, справа - звуковой сигнал. В боевой обстановке фара укладывалась в корпус. Задний фонарь, закрытый стеклом красного цвета, располагался на корме слева (иногда - справа над выхлопным патрубком). Он служил не только предупреждающим сигналом в темное время суток, но и световым устройством для управления колонной.

Особенностью конструкции корпуса было то, что он изготавливался цельным, без отдельной подбашенной коробки, однако в верхней части на бортах корпуса крепились специальные призматические карманы (надгусеничные ниши), в которых размещались топливные баки. Заливные горловины баков закрывались броневыми пробками сверху. Для доступа к бакам в задней части кармана имелась крышка, закрепленная тремя болтами и дополненная подвесным кольцом. При удалении болтов крышка открывалась в сторону на петле. Надгусеничные ниши выполняли также функцию грязевиков в средней части машины. В кормовой части грязевики (крылья) изготавливались из тонкого металла, а в передней - из брезента (малое количество танков первой серии имели металлические или фанерные передние части крыльев).

танка закрывал сзади фигурный кормовой лист, который при необходимости мог откидываться на шкворнях вниз, обеспечивая доступ в машинное отделение. Сверху над машинным отделением на крыше, откидывающейся вверх-вперед, устанавливался колпак со щелевидным отверстием, обращенным в сторону башни. Его назначение - обеспечить доступ охлаждающего воздуха к двигателю с одновременной защитой машинного отделения от поражения огнем противника. В кормовой части корпуса был выполнен прилив, с задней стороны прикрытый металлическим кожухом с рядом отверстий малого диаметра. Нагретый воздух из машинного отделения через направляющий рукав поступал к отверстиям и через них выходил наружу. Для прогрева мотора рукав закрывался заслонкой. Защита мотора от попадания пуль и осколков обеспечивалась вертикальным бронелистом, расположенным перед кожухом со стороны мотора.

Внутри корпуса боевое отделение было изолировано от машинного моторной (по руководству - задней) перегородкой. Для доступа к мотору и его агрегатам изнутри в перегородке имелась двустворчатая дверь с запором. На перегородку также выводились краны переключения правого и левого топливного баков и кран переключения для работы системы питания мотора на самотек или под давлением.

В днище корпуса под боевым отделением размещался люк для выброса стреляных гильз и удаления попавшей в корпус воды. Люк закрывался крышкой и удерживался рычагом, закрепленным барашком. Для удобства работы в танке крышка люка закрывалась сверху вставкой пола.

На танках первых серий в днище корпуса присутствовал также люк под картером двигателя, однако проку от него оказалось немного, и распоряжением по ОАТ от 14 февраля 1930 г. он был упразднен.

В кормовой части корпуса располагался удлинитель- «хвост», облегчавший сравнительно короткому танку возможность преодоления широких окопов. Для эвакуации танка в нижней части корпуса сзади были приварены две, а впереди - одна петля.

Башня танка - клепаная, первоначально имела почти правильную шестигранную форму с наклонными стенками. Она опиралась на подбашенный лист через шариковую опору и поворачивалась посредством спинного упора, к которому подвешивался ремень - сиденье командира танка. Фиксация башни производилась посредством трех стопоров, расположенных равномерно на башенном погоне (два впереди и один - сзади) . На крыше башни находилась наблюдательная башенка (именовавшаяся вышкой), прикрытая сверху колпаком, который мог откидываться на петлях и служил крышкой люка. Для открывания колпака использовались пружины, а для удержания в открытом состоянии - стопор. По периметру основания колпака были проделаны вентиляционные отверстия, закрываемые при необходимости подвижной кольцевой заслонкой. Наблюдательные щели в вертикальных стенках башенки во избежание травм оборудовались кожаными налобниками, а сама башенка в месте соединения с крышей башни имела кожаную обивку. В правом борту башни располагалось вентиляционное отверстие, прикрытое сдвижной заслонкой каплевидной формы.

При модернизации танка форма башни была изменена. Она дополнилась кормовой нишей, предназначенной для установки радиостанции. Ниша закрывалась с тыльной стороны откидной крышкой, облегчавшей монтаж; и демонтаж радиостанции и оружия (реально в нише располагалась часть боекомплекта). Бортовая заслонка вентиляционного окна башни стала прямоугольной и откидывалась на петлях вверх. Новая башня стала тяжелее на 140 кг.

В передних гранях башни располагалось вооружение танка. Оно включало 37-мм пушку Гочкиса и 7,62-мм пулемет. Ствол орудия длиной 20 калибров был заимствован от одноименной морской пушки, но клиновой затвор имел иную конструкцию. Противооткатные приспособления состояли из гидравлического компрессора-тормоза и пружинного накатника, собранных вместе. Официально пушка была принята на вооружение Красной

Армии в 1922 г., но уже с 1920 г. она применялась на танках «Рено», «Рено русский» и некоторых бронеавтомобилях. На танках МС-1 первых серий пушка устанавливалась из старых запасов, среди которых попадались образцы, имевшие «обратную» нарезку (справа налево). Однако в 1928 г. ее должна была сменить 37-мм пушка ПС-1, изготовленная в советской России и представлявшая собой усовершенствованный П. Сячинтовым вариант пушки Гочкиса.

В ПС-1 был изменен ударный и спусковой механизмы, введен более мощный выстрел, для компенсации отката которого ствол орудия дополнялся дульным тормозом, использован оптический прицел ФД-3, некоторым изменениям подверглась маска пушки. Отечественная версия стала проще в производстве, в ней добавился модератор наката, уравновешива-тель для облегчения вертикальной наводки, изменена обойма, плечевой упор и т.д.

Пушка располагалась в левой передней грани в прямоугольном вырезе, а пулемет - в правой в полушаровой установке конструкции Шпагина. При необходимости пулемет можно было перенести в кормовую амбразуру, расположенную на левой задней грани и прикрытую в нормальных условиях броневой заслонкой.

Однако производство нового выстрела для ПС-1 было сочтено нецелесообразным, и потому указанная пушка была освоена частично - главные механизмы орудия, кроме трубы ствола с казенником. В результате родился гибрид орудия, прошедший в начале 1929 г. успешные испытания под названием «Гочкисс-ПС», или «Гоч-кис тип 3» и переданный для производства на завод №8 под индексом 2К.

Для стрельбы из пушки применялись унитарные выстрелы, которые размещались в танке в брезентовых сумках.

Танки первых серий оснащались только диоптрическими прицелами, однако в 1929 г. Мотовилихинский машиностроительный завод начал сборку 2,45-кратного оптического прицела для 37-мм танковых пушек с полем зрения 14°20" и диаметром выходного зрачка 2,6 мм. Этот прицел, разработанный в Ленинграде, пошел на оснащение некоторых танков МС-1, выпущенных после 1930 г.

Модернизация танков 1929-1930 гг. предусматривала увеличение их огневой мощи за счет установки в башне 37-мм пушки большой мощности ПС-2 конструкции П. Сячинтова или 37-мм пушки Б-3, изготовленной по переработанным чертежам фирмы «Рейнметалл». Новые орудия отличались большей дальностью стрельбы, а также имели полуавтоматический затвор, так что танк, несущий их, значительно выигрывал с точки зрения вооружения. Одновременно с установкой нового орудия, отличавшегося большим весом, было принято решение по уравновешиванию башни, что привело к появлению в ней кормовой ниши. Однако выпуск этих орудий не был освоен до 1932 г., и первым танком, получившим их, сталБТ-2. На долю же Т-18 остались «Гочкисы», которые в 1933 г. начали частично демонтировать с танков МС-1 для вооружения двухбашенных Т-26.

Пулеметное вооружение танка состояло первоначально из «2-ствольно-го 6,5-мм танкового пулемета Федорова-Иванова в шаровой установке Шпагина». Однако жизнь пулемета была недолгой. В 1929-1930 гг. на вооружение принимается новый танковый пулемет Дегтярева - ДТ, который почти на 20 лет стал основным автоматическим оружием всех советских танков.

Моторно-трансмиссионное отделение танка размещалось в его кормовой части и предназначалось для бензинового четырехцилиндрового четырехтактного танкового двигателя воздушного охлаждения. Этот бензомотор был разработан конструктором А. Микулиным и имел мощность 35-36 л.с. По сравнению с существующими в то время энергетическими установками танков он имел некоторые особенности. Так, зажигание осуществлялось двумя группами свечей (по две свечи в каждом цилиндре) от магнето, обеспечивающего получение мощной искры при пуске мотора, и от динамомагнето, которое служило как для зажигания, так и для питания осветительных приборов.

Вторая особенность - объединение мотора в одном блоке с коробкой передач и сцеплением (главным фрикционом), что считалось в то время новшеством.

И, наконец, двигатель размещался поперек силового отделения, что давало МС-1 определенные преимущества в весе и длине по сравнению с танками, имевшими продольное расположение моторной группы.

Конструктивно с коробкой передач объединялся простой дифференциал, на выходных валах которого были выполнены шестерни. Вместе с ведущими колесами они составляли конечную (бортовую) передачу.

На танках третьей серии мощность двигателя была увеличена до 40 л.с, что вместе с четырехскоростной коробкой передач позволило довести максимальную скорость танка до 17,5 км/ч. На первых образцах ставилось электрооборудование фирмы «Бош», а на танках выпуска 1930 г. и позднее оно начало уступать место электрооборудованию фирмы «Сцинтилла».

Шасси танка состояло из шести опорных тележек с амортизаторами и дополнительной парой катков, двух ведущих, двух направляющих колес и восьми поддерживающих роликов.

Ведущее колесо состояло из алюминиевой ступицы с насаженным на нее стальным венцом с внешним и внутренним зацеплением. Снаружи оно прикрывалось бронекрышкой.

Направляющее колесо (ленивец) - алюминиевый диск с промежуточным кольцом и двумя резиновыми бандажами. Ось ленивца, на которой он закреплен на кронштейне корпуса, коленчатая. Она могла качаться в кронштейне корпуса, обеспечивая натяжение гусеницы.

Подвеска танка была пружинной свечной. На танках первых серий конструкция передней свечи подвески отличалась от двух задних наличием проушины для крепления серьги с передним опорным катком. Его подрессоривание обеспечивала дополнительная пружинная колонка. Начиная с 1930 г. для удешевления производства танков на них устанавливали унифицированные свечи.

Верхняя ветвь гусеницы лежала на четырех (с каждой стороны) поддерживающих катках с резиновыми бандажами. Первые три катка поддерживались пластинчатой рессорой. Все резиновые бандажи ходовой части танка изготавливались на заводе «Красный Треугольник».

Гусеничная цепь Т-18 включала 51 трак (реально - 49-53). Траки ранних выпусков были сложны в изготовлении. Они были сборными и состояли из литого основания с проушинами и гребнем для сцепления с ведущим колесом. С наружной части на них наклёпывалась стальная подошва с боковыми напусками для увеличения несущей поверхности при движении по рыхлому грунту. Сверх подошвы приклепывалась еще и шпора для улучшения сцепления с грунтом. Траки сцеплялись трубчатым стальным пальцем. От выпадения палец с двух сторон удерживался бронзовыми втулками, закрепленными шплинтами.

С лета 1930 г. танки начали получать новую гусеничную цепь из литых траков типа «орлиный коготь», имевших большую эффективность, особенно на мягком грунте.

Органы управления танком располагались в отделении управления у механика-водителя. Для поворота танка предназначались ленточные тормоза. Они же применялись для торможения на спуске и как стояночные. Барабан тормоза левой или правой гусеницы размещался на валу зубчатки дифференциала перед конечной (бортовой) передачей. Для управления ими предназначались два рычага и педаль. Для остановки танка можно было воспользоваться сразу двумя рычагами или тормозной педалью. Для стоянки имелся зубчатый сектор, удерживающий тормозную педаль в нажатом положении.

Под правой рукой механика-водителя на полу устанавливалась кулиса переключения передач с рычагом. Рукоятка для управления зажиганием (привод к магнето) размещалась на левом борту.

Контрольные приборы располагались на щитке справа от механика-водителя на борту танка. Помимо приборов, на щитке монтировался центральный переключатель для распределения тока между потребителями (освещение, стартер, звуковой сигнал) , манометры давления масла в системе и масляном баке, аэротермометр, показывающий температуру масла в системе, включатель магнето, кнопка стартера, контрольная и осветительная лампочки, кнопка звукового сигнала. Справа от щитка на днище машины находилась аккумуляторная батарея. Ножной переключатель света монтировался на нижнем переднем наклонном листе корпуса.

Танк не имел никаких специальных приборов внутренней и внешней связи. Правда, в 1929 г. Орудийно-арсенальный трест выдал Научно-испытательному институту связи задание на танковую радиостанцию. В частности, предписывалось разработать и изготовить не одну, а сразу три радиостанции - для рядового танка, командира взвода и командира роты. Радиостанции были созданы, но ни одна из них нормально не вписалась в отведенное для нее пространство, поскольку выступающие внутрь головки заклепок, болтов и угольников не были учтены при выдаче задания.

Новое слово - основной танк

Итак, прошедшее 17-18 июля 1929 г. заседание РВС, казалось, ставило жирный крест на танках типа МС-1, как на непригодных для ведения боев в составе механизированной армии. Заменять же их средними танками было бы слишком дорогим удовольствием, и поэтому в ходе подготовки и проведения заседания РВС родилось понятие «основного танка», т.е. одинаково хорошо пригодного как для сопровождения пехоты, так и для самостоятельных действий в составе механизированных частей и соединений.

Заседание поставило перед военной промышленностью СССР очень сложную задачу - в короткий срок создать не просто новую боевую машину, сочетающую хорошее бронирование с мощным вооружением и нормальной подвижностью для действий на коммуникациях, а целое семейство боевых машин такого назначения.

Задание на проектирование «основного танка», получившего индекс Т-19, было выдано ГКБ ОАТ осенью (предположительно - в августе-сентябре 1929 г.). Окончание разработки предполагалось 15 января 1930 г., но этот срок оказался очень оптимистичным. Проектировщики столкнулись с множеством трудностей не только конструкционного характера, но и с пиком разборок с «промпартией», которые вольно или невольно ударяли и по проектировщикам. Всего за четыре месяца работ ГКБ ОАТ трижды подвергалось ревизиям, причем в начале 1930 г. прежний руководитель ГКБ Шукалов был отстранен и, по-видимому, сразу же арестован, а само конструкторское бюро было реорганизовано в три, где танками занималось КБ №3, руководить которым назначили С.А. Гинзбурга, а профессор Заславский исполнял обязанности заместителя начальника бюро по науке.

Согласно техзадания, танк Т-19 должен был обладать массой не свыше 7,3 т, скоростью движения по хорошему грунту не менее 30 км/ч, двигателем воздушного охлаждения мощностью 100 л.с, вооружением из 40-мм танковой пушки и двух пулеметов и броневой защитой толщиной 18-20 мм.

КБ №3 начало проектирование нового танка, положив в основу проекта ходовую часть французского «Рено» обр. 1927 г. (Renault NC). Ответственным исполнителем по танку Т-19 был назначен С. Гинзбург. Над проектом работали также инженеры А. Микулин, В. Симский (силовой агрегат и ходовая часть), Д. Майдель (общая компоновка, башня), П. Сячинтов (вооружение).

Но А. Микулин, предложивший расчет и схему двигателя, не мог заняться его доводкой, так как получил от создаваемого НКАП задание, не терпящее отлагательств, и потому к началу 1930 г. танк остался без «пламенного сердца».

Подвеска Т-19, как уже говорилось, стала развитием таковой от французского танка «Рено» обр 1927 г., но КПП предполагалась оригинальной, с размещением в едином картере с мотором. Новый танк должен был стать более длинным, чем Т-18, что позволяло улучшить его проходимость без применения «хвоста», а также значительно уменьшить продольные колебания корпуса.

Гусеничная цепь была выбрана с траками типа «орлиный коготь», которые обеспечивали, по мнению военных, наилучшее сцепление с мягкой почвой и, как следствие, обещали лучшую проходимость в сложных условиях. Но траки этого типа оказались одной из причин значительного превышения массы танка над расчетной величиной.

Проведенные в ноябре расчеты показали, что выбранные конструкторами решения обеспечивают массу Т-19 свыше 8 т, что было, несомненно, много. Предварительный проект следовало пересматривать. В частности, чтобы уложиться в пределы заданной массы, толщина вертикального бронирования была уменьшена до 16- 15 мм. Но эта величина уже не могла защитить от пробития 37-мм стальной гранаты на дальности 1000 м и от поражения из пулемета «Максим» калибра 7,62 мм бронебойной пулей обр. 1930 г. на дистанции до 100 м. Для того чтобы соответствовать условиям ТТТ, стойкость брони танка к стальной 37-мм гранате и бронебойной 7,62-мм пуле требовалось увеличить, по крайней мере, на 15-20% при существующей массе. Но Ижорский завод не смог в 1929-1930 гг. наладить выпуск броневого проката усиленной прочности. Поэтому по предложению конструкторов С.А. Гинзбурга и Гаккеля усиление стойкости вертикальной брони попытались увеличить применением кузова с наклонными стенками, которые могли увеличивать склонность пуль и снарядов к рикошету. Новая форма корпуса по заданию С.А. Гинзбурга рассчитывалась М. Таршиновым, который позднее был занят в проектировании броне-корпусов на ХПЗ им. Коминтерна.

В начале 1930 г. макет танка изготовили из дерева, и вскоре началось его обсуждение. Причем если конструкторы ограничивались лишь обсуждением конкретных недостатков и путей их устранения, то пожелания, исходившие от руководителей РККА различных рангов, отличались весьма смелым «полетом мысли». Так, один из командиров (подпись трудно разобрать - видимо, К. Павловский либо «комбриг Павловский») требовал, чтобы основной танк был оборудован к...коленчатыми лапами с шипами для перелезания через стенки и движения в условиях гор, покрытых снегом...» Но большинство пожеланий было здраво или понятно. Например, по ходатайству М.Н. Тухачевского, были выдвинуты требования по оборудованию танка фильтровентиляционной установкой нагнетающего типа, способной поддерживать внутри танка атмосферу, свободную от ОВ в течение трех часов. СМ. Буденный потребовал, чтобы проектировщики предусмотрели средства быстрой переправы танков через водные преграды, а также средства эвакуации подбитых машин с поля боя.

В условиях недавних разборок с промпартией особенно тормозили работы и обсуждения многочисленные доносы и жалобы на конструкторов. В одном из таких документов неизвестный «патриот» жаловался на проектировщиков, что они желают применить «...в передачах танка Т-19 косозубые шестерни вместо прямозубых, что является прямым доказательством их вредительства...».

Возможно, именно такие «сигналы» и стали детонаторами изменения отношения к С. Шукалову и его ареста; С.А. ГинзбургиС. Заславский трижды в течение 1929-1930 гг. отстранялись от работ, и лишь заступничество Г. Орджоникидзе вернуло их в КБ.

Тем не менее 1 марта 1930 г. состоялась приемка очередной версии проекта с учетом отмеченных пожеланий военных, а также артиллерийских и автомобильных инженеров и конструкторов, а в мае тактико-технические требования были еще развернуты. И только в сентябре уточненный проект танка одобрили для изготовления опытного образца.

Теперь Т-19 имел следующие особенности. Его шасси по-прежнему представляло собой развитие шасси «Рено обр. 1927 г.», но поскольку шес-тицилиндровый двигатель А. Микули-на мощностью 100 л.с. не был готов, для временной установки на танк и проведения испытаний рекомендовалось приспособить двигатель «Геркулес» или «Франклин» мощностью 90-95 л.с, с коробкой перемены передач конструкции АМО-ЗИС.

Бронекорпус предполагалось изготавливать из броневых листов сваркой, но так как для этого не имелось ни оборудования, ни подготовленных кадров, то отрабатывать конструкцию танка предполагалось с кузовом, собранном на заклепках. По сравнению с первоначальным проектом Т-19 лобовой и кормовой броневые листы установливались со значительным наклоном, что улучшало склонность пуль и снарядов к рикошету, но этот наклон не позволял водителю и радисту-мотористу нормально работать на своих местах. Поэтому их рабочие места были дополнены башенкой с распашными дверцами толщиной 20 мм.

Вооружение Т-19 после пересмотра проекта предполагалось из 37-мм полуавтоматической танковой пушки большой мощности обр. 1930 г. (ПС-2), установленной в конической башне, а также двух пулеметов ДТ (один должен был располагаться в лобовом листе корпуса у радиста-моториста; второй - в башне). Интересно, что вооружение в башне предусматривалось установить в двух вариантах: пушки и пулемета независимого наведения (по типу) и спаренная установка их в единой маске «немецкого образца».

Как и требовал М.Н. Тухачевский, окончательный проект танка Т-19 содержал ряд узлов, специально спроектированных для действий в условиях химической войны. В частности, в нем предполагалось наличие приточной вентиляции производительностью 180 м3/ч с «противогазным фильтром», способным нейтрализовать фосген, синильную кислоту, хлорпикрин, окись углерода и ядовитые дымы в течение трех часов, после чего экипаж мог выполнять боевую задачу в противогазах либо, выйдя из отравленной зоны и сменив фильтр, действовать в ней еще три часа.

Также проект Т-19 предусматривал придание ему «плавучих свойств» при помощи надувных, или каркасных поплавков, сброс которых мог бы производиться без выхода экипажа из машины. К изготовлению были приняты плавсредства корабельного инженера Б. Смирнова. Первоначально хотели даже оснастить танк двумя съемными винтами с приводом от танкового двигателя, но позднее функцию перемещения танка по водной глади доверили специальному «водяному трактору», создание которого планировалось во второй половине 1931 г.

Как уже говорилось, Т-19 не имел «хвоста» и преодолевал окопы и неширокие канавы лишь за счет собственной длины. На случай же встречи противотанковых рвов два танка должны были уметь «спариваться», удлиняясь вдвое. Для этого в передней и задней части танков предполагалось установить специальные «фермы спаривания», с которыми ширина преодолеваемого рва увеличивалась до 2,5-3 м.

Для наблюдения за полем боя уже не приветствовалось применение простых щелей, равно как и неудачного «бронеглаза». Сначала хотели дополнить командирско-наблюдательную башенку Т-19 стробоскопом, по типу испытанного на ТГ, но после изготовления и опробования корпуса Т-20 более предпочтительными сочли пуленепробиваемые стеклоблоки типа «симплекс-триплекс».

Согласно утвержденным планам, опытный образец танка Т-19 требовалось подать на испытания 1 апреля 1931 г., но по целому ряду причин сборка двух первых опытных образцов началась только в июне. Однако даже прикидочные характеристики танка должны были быть ниже запланированных. При массе пустой машины около 8 т и установке двигателя «Геркулес» с КПП АМО-ЗИС ожидалось достижение им скорости всего лишь 25 км/ч.

Шестицилиндровый же двигатель воздушного охлаждения конструкции А. Микулина мощностью 100 л.с. не только не был доведен на «Большевике», но и не доводился, а применение быстрооборотного мотора «Франклин» мощностью 95 л.с. требовало применения другой КПП и даже переделки МТО (мотор и КПП не влезали по габаритам).

В августе первый опытный образец Т-19 был в основном готов, но его цена оказалась чрезмерной. Несмотря на то что смета по изготовлению опытного образца была израсходована даже с превышением, ряд узлов так и остался на бумаге - в чертежах, эскизах и расчетах. Например, коническую башню, предполагавшуюся к установке, Ижорский завод даже не сделал в опытном образце, а для испытаний построенного Т-19 установили башню МС-1 с немного измененным погоном, диаметр которого практически совпадал с погоном нового танка.

37-мм танковая пушка П.Н. Сячинтова большой мощности обр. 1930 г., более известная как ПС-2, разработка которой началась еще в начале 1929 г., не была закончена в срок, и ее опытный образец попал только на некоторые машины постройки 1931-1933 гг. БТ, Т-26 и прототипы Т-28 и Т-35. Завод оптических приборов, строительство которого планировалось завершить в подмосковном поселке Дзержинского к концу 1930 г., так и не был построен, и потому выпуск пуленепробиваемых стеклоблоков типа «симплекс-триплекс» откладывался на год-два.

По отзыву начальника опытного цеха завода «Большевик», танк в серийном производстве оказался чудовищно сложным и дорогим. Большинство узлов танка могли изготавливаться только работниками высокой квалификации, которых не хватало. И особо настораживал то, что Т-19 «съедал» громадное число подшипников качения, которые пока еще закупались за рубежом. Стоимость опытного образца, даже без башни с вооружением и без двигателя в ценах 1930 г. составляла 96 тыс. руб.

Как бы то ни было, но такой не до конца изготовленный танк не мог быть испытан в установленном порядке, и к весне 1931 г. страна вновь оказалась без современных танков. Поэтому в мае ВСНХ принял решение о продолжении производства модернизированных Т-18 до конца текущего года, а для проектирования перспективного танка предлагалось внимательнейшим образом изучить передовой зарубежный опыт, в частности, в таких странах, как Великобритания, Франция, Италия и САСШ.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте

Т-18 (МС-1) – советский пехотный легкий танк конца 20-х – начала 30-х годов прошлого века, который стал первым танком советской разработки на основе французского пехотного танка FT-17 и его итальянской модификации «FIAT 3000». В названии буква «Т» обозначает слово «танк», а индекс «18» – тип разработанного танка по порядку. Второе название танка – МС-1 довольно часто встречается в советских источниках. Здесь аббревиатура МС обозначает «малый сопровождения»

История и предпосылки создания

В ходе гражданской войны Красной армией были захвачены несколько белогвардейских танков FT-17 французского производства. Одно время FT-17 даже производился заводом «Красное Сормово», но экономические трудности в стране привели к сворачиванию производства танка, который получил название «Рено-Русский». Разработки нового и более совершенного по тем временам танка начались в средине 1925 года. Разработка велась с учетом опыта производства танка «Рено-Русский», а так же на основе конструкции захваченного в ходе Советско-польской войны итальянского танка «FIAT 3000». К началу 1925 года была разработана техническая документация танка Т-16, которая поступила на рассмотрение руководства РККА в июне этого же года. Полигонные испытания прототипа Т-16 выявили в нем большое количество недостатков в ходовой части и двигателе. В мае 1927 года закончилась сборка второго прототипа, в котором учли все недостатки и замечания его предшественника. Данная модель танка получила обозначение Т-18. В период с 11 по 17 июня танк подвергли испытаниям, которые для него прошли успешно, и 6 июля он был принят на вооружение РККА под первоначальным обозначением «малый танк сопровождения образца 1927 года» (МС-1) или Т-18. Принято считать, что серийное производство танка Т-18 началось 1 февраля 1928 года на заводе «Большевик». Серийное производство легкого пехотного танка Т-18 продолжалось вплоть до конца 1931 года, когда его заменил на производственных площадях новый легкий танк для сопровождения пехоты - Т-26. За время серийного выпуска было произведено 959 экземпляров танка Т-18.

Компоновка

Советский легкий пехотный танк Т-18 (МС-1) был скомпонован по классической, для того времени, схеме. Моторно-трансмиссионное отделение располагалось в кормовой части корпуса, а отделение управления и боевое отделение сопрягались между собой и распространялись на переднюю и среднюю части корпуса и башню.

Экипаж танка Т-18 (МС-1) состоял из двух человек: командира танка, который исполнял обязанности башенного стрелка и механика-водителя. Место механика-водителя находилось в центральной части корпуса, а командира – позади механика водителя в корпусе и башне.

Для посадки и высадки командир пользовался грибовидным люком-колпаком над командирской башенкой, а механик-водитель – двустворчатым люком в передней части корпуса.

Бронезащита корпуса и башни

Броневая защита легкого пехотного танка Т-18 (МС-1) разрабатывалась по противопульному принципу. Ее наличие должно было защитить экипаж танка от пуль средних винтовочных калибров и мелких осколков.

Броневой корпус легкого танка Т-18 (МС-1) имел ступенчатую без закруглений форму, который собирался из стальных листов толщиной 16 миллиметров путем их сплепывания между собой и каркасом. В кормовой части броневые листы крепились на каркас с помощью болтов и легко снимались при надобности. Крыша и днище корпуса формировались из стальных бронелистов толщиной до 8 миллиметров.

Башня танка Т-18 (МС-1) имела форму практически правильного шестиугольника при незначительных углах наклона к вертикальной нормали. Начиная с 1930 года, башни начали изготавливать с небольшой кормовой нишей, которая первоначально предназначалась для радиостанции. Толщина броневых листов, формировавших башню, составляла 16 миллиметров, кроме крыши, где толщина не превышала 4 миллиметров. В лобовой части башни в двух сопрягаемых гранях изготавливались отверстия-амбразуры для установки вооружения танка. Башня монтировалась на подбашенном листе на шариковую опору и поворачивалась относительно своей вертикальной оси вручную, с помощью физической силы командира танка и спинного упора.

Вооружение

В качестве основного вооружения легкого пехотного танка Т-18 (МС-1) на ранних стадиях производства использовалась пушка системы Гочкиса. На более поздних стадиях – пушка модели Гочкис-ПС, разработанная инженером П. Сячинтовым. Обе пушки имели калибр 37 миллиметров и длину ствола в 20 калибров. Пушка устанавливалась на горизонтальные цапфы в правую (иногда и в левую) грань башни. Боекомплект к пушке в танках ранних периодов выпуска танка состоял из 96 выстрелов, впоследствии он был увеличен до 104 за счет размещения боекомплекта в кормовой нише башни вместо радиостанции.

До 1930 года вспомогательным вооружением танка Т-18 был пулемет Федорова калибра 6,6 миллиметров. Два пулемета устанавливался, как спаренные между собой, в левую (а иногда и в правую) грань башни. При надобности они снимались и устанавливались в амбразуру в задней части башни. Боекомплект к пулеметам Федорова состоял из 1800 патронов, которые снаряжались в коробчатые магазины по 25 штук в каждом. После 1935 года на танках Т-18 стали устанавливать пулемет ДТ-29 калибра 7,62 миллиметра. Сначала устанавливали два спаренных пулемета ДТ, а потом и единичный. Боекомплект к ДТ увеличили до 2016 патронов, которые снаряжались в 32 дисковых магазина по 63 патрона в каждом.

Ходовая часть, двигатель и трансмиссия

В качестве силовой установки советского легкого пехотного танка Т-18 (МС-1) использовали рядный четырехцилиндровый четырехтактный карбюраторный двигатель конструкции А. Микулина с воздушным охлаждением. Мощность двигателя на танках ранних периодов выпуска составляла порядка 35 лошадиных сил, на танках после 1930 года при форсировании двигателя на выходе удалось добиться мощности в 40 лошадиных сил, что позволяло танку двигаться по шоссе с максимальной для него скоростью до 22 километров в час. Двигатель размещали в моторно-трансмиссионном отделении танка поперечно, что дало возможность в какой-то мере сократить длину корпуса. Два топливных бака с общим объемом в 110 литров устанавливали в надгусеничные ниши.

Легкий танк Т-18 (МС-1) имел трансмиссию механического типа, которая состояла из следующих основных узлов и механизмов:

Главного (основного) однодискового фрикциона, который работал по принципу сухого трения;

Трехступенчатой механической коробки передач;

Механизма поворота по типу конического дифференциала;

Двух ленточных тормозов, которые служили как для поворота, так и для торможения танка;

Двух бортовых однорядных передач, которые встраивались в ступицы ведущих колес.

Ходовая часть легкого пехотного танка Т-18 (МС-1) по каждому борту включала в себя ленивец, ведущее колесо, семь сдвоенных обрезиненных опорных катков с малым диаметром и три сдвоенных обрезиненных поддерживающих катка. На танках образца 1930 года в конструкцию включили четвертый поддерживающий каток. Шесть задних опорных катков блокировались по два на балансиры, которые подвешивались на закрытые защитными кожухами вертикальные цилиндрические пружины. Опорный каток спереди закреплялся на отдельный рычаг, соединявшийся с передней тележкой подвески и амортизировавшийся отдельно взятой наклонной пружиной. Амортизацию в виде стальных листовых рессор имели и два или три (в зависимости от периода производства) поддерживающих катка спереди.

Гусеницы легкого танка Т-18 (МС-1) изготавливались из стали путем литья. По типу они были крупнозвенчатые с гребневым зацеплением. Каждая гусеница состояла из 51 трака, имевших ширину в 300 миллиметров.

Боевое применение

Легкие пехотные танки Т-18 (МС-1) стали поступать в части РККА уже в конце 1928 года. Ими комплектовались стрелковые подразделения армии различных округов. Свое боевое крещение танки этого типа приняли в ходе вооруженного конфликта в районе КВЖД в ноябре 1929 года. В Мишаньфусской наступательной операции в период с 17 по 19 ноября наступление пехоты поддерживали 10 танков Т-18, которые после изнурительного марша практически без боекомплекта и карт атаковали позиции китайцев. Наступление не стало удачным для РККА, но в то же время, ни один танк в боевых условиях потерян не был. Боевое использование Т-18 вскрыло, кроме позитивных его моментов, и массу недостатков, среди которых выделяли низкую скорость и незначительную огневую мощь.

Крайне устаревшие и изношенные танки Т-18 дожили до начала Великой Отечественной войны. Большинство из них были приданы укрепрайонам, но некоторые машины поступили на вооружение танковых частей РККА, которые понесли большие потери в приграничных сражениях с панцерваффе. Практически все танки Т-18 были потеряны в первые месяцы войны. Последнее упоминание о боевом применении легких танков Т-18 (МС-1) датировано ноябрем-декабрем 1941 года в период обороны Москвы. В тот период в составе 150-й танковой бригады пребывало 9 машин Т-18.

В качестве стационарных огневых точек и фортификационных сооружений танки Т-18 или их башни прослужили на Дальнем Востоке, по некоторым данным ряда источников, вплоть до конца 50-х годов прошлого века.

Серия «Песочные нагибаторы» рассчитана на игроков, пришедших в World of Tanks за нагибом и фрагами. Для этого совершенно необязательно тратить месяцы на прокачку веток наций и фарм кредитов, ведь нагиб и фан в игре есть не только высоких уровнях. Его проще найти в песочнице, среди танков низких уровней, докачаться до которых можно буквально за день за два.

Конечно, все танки в игре равны, ведь их ровняют по проценту побед. Но некоторые, как говорится – ровнее. Покупая и прокачивая такие танки можно получить массу удовольствия от нагиба и целую россыпь медалек. В серии «Песочные нагибаторы» я расскажу как раз о таких танках.

Текстовая версия гайда по World of Tanks

Исследование советского дерева развития в World of Tanks начинается с лёгкого танка МС-1. Уверен, у многих игроков остались не самые лучшие воспоминания об этом образчике советского танкостроения. И в этом нет ничего удивительного: как и все танки в игре, МС-1 в стоковом исполнении имеет крайне унылые тактико-технические характеристики. Необученный экипаж также не способствует раскрытию потенциала этого великолепного танка.

Прокачать МС-1 в топ и открыть всю технику следующего второго уровня можно буквально за несколько боёв. Казалось бы, несколько боёв на МС-1 и всё, танк можно смело продавать, освободив место в ангаре под следующий танк.

Однако если вы пришли в World of Tanks за нагибом, продать МС-1 будет большой ошибкой. Аццкий нагиб начинается как раз в тот момент, когда МС-1 вкачан из стока в топ, а у вас на счёте лежит кругленькая сумма кредитов, достаточная для покупки снаряжения и дополнительного оборудования.

Давайте же поближе рассмотрим МС-1, чтобы понять, что делает этот танк настоящим песочным нагибатором.

Тактико-технические характеристики МС-1

Прежде чем перейти к изучению тактико-технических характеристик МС-1, пара небольших замечаний.

Во-первых, бои в World of Tanks на танках I и II уровней проходят не на всех картах, которые есть в игре, а на очень ограниченном их количестве. Так, танки I уровня попадают только на четыре карты: Малиновку, Провинцию, Рудники, и на Химмельсдорф. При этом на Малиновке и Провинции намного проще реализовать преимущество мощной снайперской пушки, чем, например, автоматической скорострельной пушки ближнего боя.

Во-вторых, танки I уровня имеют пониженный уровень боёв. В World of Tanks вы не будете встречать противников выше второго уровня, если, конечно, не создадите нубовзвод с игроком на танке более высокого уровня.

Вооружившись этим знаниям можно возвращаться к тактико-техническим характеристикам МС-1 и сравнивать его с одноклассниками.

Начнём с главного, то есть с пушки. На МС-1 ставится 45 мм пушка со средней бронепробиваемостью 51 мм и уроном 47 единиц прочности. Это самая мощная пушка среди всех танков I уровня, которая уверенно пробивает даже песочного Мауса, французский лёгкий танк H35.

Так, у британского среднего танка Medium I, пушка имеет меньшую бронепробиваемость (45 мм) и меньшую скорострельность, но зато больший урон, целых 70 единиц. Французский FT-17 имеет меньшую бронепробиваемость (46 мм), меньший урон – всего 27 единиц, но большую скорострельность. Остальные танки вооружены либо автоматическими орудиями, которые лучше всего показывают себя в ближнем бою, либо имеют совсем уж неконкурентоспособные пушки. В целом, с учётом доступных для проведения боёв карт, орудие МС-1 следует признать лучшим на своём уровне.

Если говорить о динамических характеристиках танка, то при максимальной паспортной скорости в 32 км/ч и удельной мощности 10,8 л.с./тонну, МС-1 уступает только американскому лёгкому танку T1 (развивающему скорость до 41 км/ч при удельной мощности 14,5 л.с./тонну).

Как и абсолютное большинство танков I уровня МС-1 имеет обзор 280 метров. По этому параметру он уступает только немецкому танку L-Traktor, имеющему в топе целых 310 метров обзора.

Последний параметр, на котором хотелось бы заострить внимание, это прочность танка. У стокового МС-1 всего 90 единиц прочности, по этому показателю ему никак не сравниться с рекордсменом 1 уровня британским танком Medium I, у которого целых 130 единиц. Хотя тот же китайский лёгкий танк NC-1 со своими 100 единицами прочности недалеко ушёл от MC-1.

Выбор тактики и устанавливаемого на МС-1 дополнительного оборудования

Разобрав тактико-технические характеристики МС-1, пора выбрать для него правильную победную тактику ведения боя. В World of Tanks необходимо правильно использовать достоинства своего танка, и компенсировать его недостатки. По совокупности тактико-технических характеристик МС-1, скорее, башенная ПТ-САУ, чем обычный лёгкий танк. И играть на нём нужно соответственно. Грамотная маскировка с использованием кустов, поваленных деревьев и рельефа местности, пассивный свет и действия с оглядкой на союзников превращают большинство битв в весёлый тир.

Чтобы улучшить и без того хороший обзор, на МС-1 желательно установить «Стереотрубу», дающую +25% обзора из неподвижного танка. Вообще, я рекомендую ставить стереотрубу практически на все танки до V уровня включительно. «Гурманы» могут дополнительно поставить на танк «Просветлённую оптику», дающую постоянно +10% обзора, но учтите: бонусы от стереотрубы и просветлённой оптики не складываются, т.е. в движении вы будете получать бонус не более 10%, и только через приблизительно 3 секунды после полной остановки (когда начнёт действовать стереотруба) вы получите +25% обзора.

Если вы стеснены в средствах, возьмите «Маскировочную сеть», дающую +25% к маскировке неподвижного танка. Главным плюсом маскировочной сети и стереотрубы является то, что это оборудование не считается в игре сложным, и на его демонтаж не нужно тратить игровое золото.

Кроме того, я советую практически на все танки ставить «Усиленные приводы наводки». И МС-1 в этом плане не исключение, ведь 45 мм орудие сводится очень медленно.

Ставить «Улучшенную вентиляцию» я не вижу особого смысла. Маскировочная сеть и просветлённая оптика кажутся мне лучшими решениями. Впрочем, улучшенная вентиляция на МС-1 стоит всего ничего, её можно поставить хотя бы из экономии. Однако вентиль считается в World of Tanks сложным оборудованием. Если вы захотите его поменять, вам придётся либо заплатить за демонтаж золотом, либо «сломать» оборудование.

Прокачка экипажа на МС-1

Экипаж МС-1 состоит всего из двух человек, что является одновременно и большим плюсом этого танка, и огромным недостатком. Из плюсов – вы можете обучить экипаж до 100%, потратив на это совсем немного игрового золото. И сразу начать прокачивать экипажу навыки и умения. Кроме того, при прокачке экипажа у вас будет существенная прибавка к скорости прокачки (если прокачав МС-1 до статуса «элитный» вы поставите рядом с экипажем галочку «Ускорить обучение экипажа»). При этом ваш экипаж будет прокачиваться на 50% быстрее. Для сравнения, экипаж «элитного» британского танка Meduim I будет прокачиваться всего на 20% быстрее.

Из минусов – обучить экипаж многим полезным специальностям, увы, не получится. Ведь командир экипажа помимо своей основной специальности совмещает в себе функции наводчика, радиста и заряжающего!

Если вы не собираетесь тратить игровое золото на переобучение экипажа, и не хотите терять опыт при переобучении, сразу выбирайте командиру прокачку навыка «Шестое чувство». Работать он, как и все навыки, будет только после прокачки до 100%, но зато платить за переобучение вам будет не нужно. Впрочем, я всё-таки рекомендую этого не делать и либо переобучить командира за золото, либо потерять немного опыта на переобучении.

Первым навыком для всего экипажа МС-1 я рекомендую качать «Маскировку». Затем переобучаем командира на «Шестое чувство» и снова выбираем ему «Маскировку», уже вторым умением. Помните, что для того, чтобы прокачать «Маскировку» в World of Tanks на 100% вам нужно прокачать её у всех членов экипажа. Так, если полностью прокачать «Маскировку» только механику-водителю, то вы получите только половину от полагающегося вам бонуса.

Создания бронированной машины, ставшей отправной точкой в истории отечественного танкостроения

После того, как в 1924 году командование РККА поставило перед только что созданным Танковым бюро задачу разработать танк массой в 3 тонны, способный развивать скорость до 12 км/ч и нести 16-мм броню, 37-миллиметровую пушку и пулемет, в СССР началась история проектирования собственных танков. Но от этого момента до создания первого опытного образца первого советского крупносерийного танка МС-1, он же Т-18, прошло еще три года - и прошли они не впустую.

Танки МС-1 из первой серии в 30 машин во время ноябрьского парада в Москве в 1929 году. Фото с сайта http://forum.guns.ru

Танковую программу - в три года!

Довольно быстро стало понятно, что при заданных требования к бронированию и вооружению танка ему потребуется довольно мощный двигатель, который неизбежно увеличит общую массу машины. Так что к сентябрю 1926 года, когда в Москве открылось совместное совещание командования РККА, руководства ГУВП Всесоюзного совета народного хозяйства (ВСНХ) и Орудийно-арсенального треста ВСНХ, посвященное вопросам оснащения Красной Армии новыми системами вооружения и машинами, прежде всего танками, массу будущего Т-18 решено было увеличить до 5 тонн. Остальные же требования остались без изменений - их было вполне реально выполнить.

Правда, при этом нужно было уложиться в другие рамки - денежные. Согласно трудам отцов коммунистической идеологии, со временем передовое общество должно было избавиться от этого пережитка капитализма, но пока с ним приходилось мириться. Так вот, за три месяца до «танкового» совещания в Москве, 2 июня 1926 года военное командование и руководство ГУВП разработали и приняли трехлетнюю программу танкостроения. Напомним: прошло всего два года с момента, как в стране вообще озаботились разработкой танков, а тут - сразу целая программа! Но дело в том, что советская военная разведка в то время уверенно прогнозировала начало очередной советско-польской войны в течение ближайших лет, и СССР нужно было как можно быстрее укреплять свои вооруженные силы. А поскольку Польша, опираясь на передовой опыт одной из ведущих танковых держав того времени - Великобритании - спешно создавала свою танковую промышленность, отставать от нее Советскому Союзу никак было нельзя.

Принятая трехлетняя программа танкостроения предусматривала создание и выпуск в течение этого времени 112 танков и такого же количества танкеток, а общая сумма расходов на ее выполнение достигала 5 млн рублей. Отсюда следовало, что каждый танк должен был стоить не дороже 18 тысяч рублей, а танкетка - втрое дешевле. И потому, хотя у «Красного Сормова» фактически был готовый проект собственного танка, от него решено было отказаться: его цена была почти в два с половиной раза выше заложенной в программе - 36 тысяч рублей.

Как известно, сократить расходы на выпуск серийной продукции можно несколькими способами, в том числе за счет упрощения конструкции и использования более современных комплектующих, а также за счет унификации узлов и элементов. Именно по этому пути и пошли создатели первого советского крупносерийного танка МС-1, сумев на основе лучшего легкого танка Первой Мировой войны создать вполне удачную конструкцию советской бронемашины. Но добиться этого им удалось не вдруг.

Начать надо с того, что в структуре Танкового бюро ГУВП Совнархоза не было ни одного человека, который имел бы опыт проектирования и строительства танков. Впрочем, таких людей и во всей стране фактически не было, если не считать инженеров «Красного Сормова», которым выпало в начале 1920-х приспосабливать к производству на своем заводе некомплектный FT-17 - просто потому, что Россия не успела стать танковой державой в годы Первой Мировой войны. Так что создавать первый отечественный танк приходилось методом проб и ошибок, которые неизбежны даже в том случае, когда речь идет об адаптации уже построенной другими машины. Поэтому в помощь специалистам Танкового бюро выделили и инженеров Петроградского государственного орудийного, оптического и сталелитейного завода «Большевик» (завод № 232), который с 26 октября 1926 года подчинялся Орудийно-арсенальному тресту ВСНХ СССР.

Т-16 превращается в Т-18

Совместные усилия специалистов двух структур довольно быстро принесли свои плоды: к сентябрю 1926 года, к тому самому «танковому» совещанию в Москве, проект танка, получившего индекс Т-16, был готов. Причем в его создании участвовали уникальные специалисты. Так, проектирование двигателя для танка занимался Александр Микулин - будущий академик и Герой Социалистического труда, прославившийся разработкой авиационных двигателей. За проектирование трансмиссии отвечал Владимир Заславский - будущий автор первого советского учебного пособия по конструированию и расчету танков и первый заведующий кафедрой танков и тракторов Военной академии механизации и моторизации РККА (позднее - Военная академия бронетанковых войск). А над конструкцией ходовой части танка работал Николай Магдесиев, который с 1915 года руководил конструкторским бюро Обуховского завода, переименованного позднее в «Большевик».

И все-таки, какими бы гениальными инженерами и конструкторами не были создатели Т-16, отсутствие опыта неизбежно сказалось на характеристиках их первого творения. Вышедший на заводские испытания в марте 1927 года опытный экземпляр танка не достиг заданных тактико-технических характеристик: он оказался недостаточно быстрым и маневренным, а двигатель постоянно выходил из строя. Впрочем, ничего иного от него и ждать было нельзя. Как вспоминал гораздо позднее Александр Микулин, он был потрясен, узнав, что такой сложный агрегат рабочие «Большевика» умудрились собрать, не имея многих необходимых контрольных инструментов, в том числе аэротермометра и гигрометра. Не слишком удачной оказалась и конструкция подвески, мало отличавшейся от подвески французского и итальянского вариантов и имевшей не самые лучшие пружины.

В итоге решено было не тратить время на доводку и устранение найденных недостатков Т-16, а направить силы на совершенствование конструкции подвески и двигателя, фактически создавая на базе «шестнадцатого» новую машину. На это ушло два месяца, за которые Николай Магдесиев успел кардинально переделать ходовую часть танка, добавив к ней еще один каток и сменив конструкцию пружин подвески. За то же время Александр Микулин успел разобраться с причинами частых поломок двигателя и усовершенствовать его конструкцию, благодаря чему ресурс мотора существенно вырос, как и надежность.

В итоге доработанный танк получился чуть за счет удлинения ходовой части более длинным, чем Т-16, но все равно существенно короче, чем его прародители. Достаточно сказать, что он был на 60 см короче FT-17 и на 10 см короче Fiat-3000. Добиться этого удалось, не просто разместив двигатель поперечно, но и выполнив его заодно с трансмиссией (в общем картере), что усложнило конструкцию, но позволило выиграть в габаритах. Выигрывал отечественный танк и по высоте силуэта, будучи на два сантиметра ниже «француза» и на семь - «итальянца».

При этом по ширине советская машина превосходила и итальянскую, и французскую, а если учесть, что в отличие от них она имела бронекорпус, нависающий над гусеницами, то понятно, что боевое отделение было просторнее, чем у них. При этом вооружение у танка было завидным: помимо 37-миллиметровой пушки «Гочкис», доработанной трудившимся на Кировском заводе конструктором-изобретателем артиллерийских орудий Павлом Сячинтовым и получившей индекс ПС-1, в его башне размещался и спаренный 6,5-миллиметровый пулемет конструкции Владимира Федорова (создателя первого в мире автомата).

В таком виде второй опытный экземпляр совместной разработки Танкового бюро и КБ завода «Большевик», получивший индекс Т-18, вышел на испытания, которые проходили с 11 по 17 июня 1927 года в подмосковной Немчиновке. В отличие от Т-16, новая машина гораздо лучше проявила себя в ходе испытательных пробегов и упражнений, и по их результатам 6 июля была принята на вооружение РККА под названием «малый танк сопровождения образца 1927 года МС-1 (Т-18)», или МС-1, сохранив за собой также и индекс Т-18.

«А нынче есть и у нас!»

Надо признать, что на испытаниях под Москвой МС-1 кое в чем проявил себя не лучшим образом. Наибольшей проблемой для первого отечественного крупносерийного танка стал двухметровой ширины ров глубиной чуть больше метра. С этим препятствием машина никак не могла справится, несмотря даже на «хвост» - специальное приспособление для преодоления траншей, унаследованный от «Рено» и «Фиата». Встретившись с такой траншеей, МС-1 прочно застревал в ней и самостоятельно выбраться уже не мог, а только с помощью другого танка или трактора. Было ясно, что в боевых условиях такая неприятность однозначно приведет к повреждению или гибели танка, а то и двух, если экипаж второго решит помочь боевым товарищам.

И все-таки, даже с учетом такой неприятной неспособности к преодолению траншей, МС-1 показал себя вполне пригодным к боевой работе танком. Он был очевидно более маневренным, чем Renault FT-17 и Fiat-3000, скорость на шоссе с твердым покрытием развивал весьма солидную - до 15 км/ч, а вооружение позволяло новинке вполне успешно выполнять свою основную задачу по сопровождению наступающей пехоты. Некоторые исследователи указывают, что 37-миллиметровой пушки с невысокой начальной скоростью снаряда было явно недостаточно для того, чтобы МС-1 мог бороться с танками противника. Но это явная натяжка, потому что вплоть до середины 1930-х, если не дольше, господствующей доктриной применения танков предусматривалось, что «танки с танками не воюют». Достаточно сказать, что до того же времени не было и речи о специализированной противотанковой артиллерии: ее реальная опасность выявилась только по итогам применения танков в ходе Гражданской войны в Испании в 1936-39 годах. Так что сетования по поводу непригодности орудия МС-1 для борьбы с другими танками просто не имеют под собой основания. А для иных задач этой пушки вполне хватало: ее фугасные и осколочные снаряды вполне обеспечивали поражение живой силы противника на дистанции до полукилометра.

С этой задачей рабочие «Большевика» справились в срок: к ноябрю 1928 года три десятка первых танков МС-1 покинули ворота сборочного цеха. Именно эти машины и приняли участие в первомайском параде на Красной площади в 1929 году, став зримым воплощением стихотворного лозунга «Дави империализма гиену, могучий рабочий класс! Вчера были танки лишь у Чемберлена, а нынче есть и у нас!». А непосредственно перед этим парадом к выпуску МС-1 подключилось второе предприятие - Мотовилихинский машиностроительный завод. Правда, поскольку пермское предприятие практически по всем пунктам, от трансмиссии и двигателя до гусениц зависело от поставок с «Большевика» (который, кстати, и сам получал бронекорпуса для Т-18 с Ижорского завода), а на ленинградском заводе и без того с трудом справлялись с выполнением военного заказа, темпы поставок танков в армию не выдерживались. Достаточно сказать, что в 1929 году оба предприятия должны были сдать 133 машины, а сдали всего 96. Но и это было гораздо лучше, чем ничего - ведь до сих пор танков отечественного производства РККА просто не получала.

Малый, но - первый

Несмотря на то, что серийное производство МС-1 шло недолго - всего четыре года, за это время его успели выпустить аж 959 штук. Такого широкомасштабного производства танков Советский Союз до сих пор не знал. И без всякого преувеличения можно сказать, что создание и освоение в производстве Т-18 стало настоящим прорывом для советского танкостроения, фактической точкой отсчета его существования. И далеко не каждая страна может похвастаться столь масштабным началом!

Да, этот танк был создан на основе двух других, но он во многом был вполне оригинальной разработкой, а не просто копией или адаптацией чужого изобретения. Да, уже к концу 1929 года МС-1 фактически устарел, а к 1931-му, когда в производство были запущены легендарные танки Т-26 и БТ-2 (тоже, кстати, созданные на базе иностранных разработок: английского Vickers Mk.E и американского «трактора Кристи» М.1931), окончательно потерял боевую ценность. Но в истории отечественного танкостроения и в истории советских танковых войск Т-18 принадлежит особая роль - роль первопроходца.

Именно МС-1 выпала трудная честь стать первым в истории РККА серийным танком - участником боевых действий. В 1929 году одна рота МС-1 в количестве 10 машин была отправлена на Дальний Восток, чтобы поддержать действия советских пехотинцев, противостоявших китайским войскам, оккупировавшим КВЖД. В боях приняли участие девять машин (один танк был потерян в результате неправильной разгрузки и стал источником запчастей для остальных), три из них были подбиты, но со своей ролью МС-1 справились. Появление бронированных машин в рядах советских войск оказалось неожиданностью даже для наших пехотинцев, не говоря уже о китайских солдатах, и во многом успех применения бронетанковых сил в этом конфликте был результатом сильного морального воздействия на противника. Впрочем, точно так же было и во время Первой Мировой войны, и во время Гражданской войны, да и вообще одержать психологическую победу над врагом бывает порой намного важнее, чем боевую.

После конфликта на КВЖД первые советские крупносерийные танки быстро покинули части первой линии, превратившись в учебные. В «гусеничные парты» Т-18 начали превращаться еще в самом начале 1930-х, когда 103 машины поступили в распоряжение Осоавиахима и военно-технических учебных заведений. Но большинство машин этой модели ожидала другая судьба.

Многочисленные попытки модернизировать МС-1, чтобы продлить возможные сроки их боевого применения, фактически окончились провалом. Увы, танк, построенный на базе лучшей машины Первой Мировой войны, уже через 10 лет после ее окончания стремительно устаревал: несмотря на ставшую классической компоновку, он попросту не мог выполнять те задачи, которые ставились перед танками накануне Второй Мировой. И ни повышение мощности двигателя, ни модернизация пушки, ни замена двуствольного пулемета Федорова на 7,62-миллиметровый танковый пулемет Дегтярева не могли ему в этом помочь. Но Т-18 еще мог послужить своей стране - и послужил, превратившись в бронированные огневые точки. В марте 1938 года было принято решение использовать таким образом при строительстве укрепрайонов вдоль советских границ 700 танков этой модели. Их перевооружали новыми 45-миллиметровыми пушками, демонтировали ходовую часть и по самую башню закапывали в землю.

В таком виде часть МС-1 успела принять участие в конфликте у озера Хасан, а большинство встретили начало Великой Отечественной войны в западных военных округах. Тогда же пошли в свои последние бои и немногочисленные комплектные МС-1, оказавшиеся там же: в тяжелейшие дни июня-июля 1941 года для сопротивления немецкому вторжению годилось любое . Судя по всему, последние Т-18 участвовали в боях с немцами в июле 1941 года под Ровно, хотя некоторые исследователи говорят о танках этой модели, участвовавших в битве под Москвой.

Но даже если боевая история МС-1 закончилась в июле 1941-го, это все равно была долгая и славная служба своей стране. Первый советский крупносерийный танк, он не только стал своего рода «партой» для отечественных танкостроителей, но и первой машиной в судьбе многих знаменитых советских танкистов, и символом советских танковых войск в трудный период механизации Красной Армии. И можно с полным основанием говорить о том, что все остальные легендарные советские танки - воевавшие в Испании Т-26 и БТ, вынесшие на своей броне главную тяжесть войны Т-34 и служившие символом Советской Армии Т-55, прошедшие Афганистан и Чечню Т-72 и новейшая «Армата» - все они являются наследниками МС-1. Малого, но - первого.

Полная история создания, совершенствования и боевого применения советского танка – с 1919 года, когда было принято решение о производстве первого из них, и до смерти Сталина. Первое издание 3-томной «Истории советского танка» Михаила Свирина стало настоящим событием в военно-исторической литературе, одним из главных бестселлеров жанра. Для нового, расширенного и исправленного и окончательного издания, фактически закрывающего тему, автор радикально переработал и дополнил свой труд эксклюзивными материалами и фотографиями из только что рассекреченных архивов.

Корпус танка представлял собой клепаную конструкцию из броневых листов толщиной 8-16 мм, собираемых на каркасе. Первые танки несли особые листы двухслойной (дно и крыша) и трехслойной (борта) брони, изготовленной по способу А. Рожкова. Позднее для удешевления танка использовалась обычная однослойная броня. Танк делился на три отделения: машинное (моторно-трансмиссионное), боевое и «передок» (отделение управления). Интересно отметить, что Т-18 имел «классическую компоновку» с моторно-трансмиссионным отделением и ведущим колесом в кормовой части.

«Передок», как именовалось отделение управления, располагалось в носовой части танка. Для доступа механика-водителя служил трехстворчатый люк. Нижние его створки откидывались влево и вправо. Ход створок ограничивался кронштейнами. Передний откидной щиток, расположенный в вертикальном лобовом листе, поднимался вверх и там удерживался стопором. В правой части щитка располагался прилив для установки корпуса монокулярного перископического прибора наблюдения (броневой глаз). Левее – узкая наблюдательная щель. В случае интенсивного обстрела она прикрывалась броневой заслонкой с двумя крестообразными отверстиями. А при крайней необходимости могла закрываться полностью. Для панорамного обзора поля боя в передних скуловых скосах имелись также узкие наблюдательные щели, прикрываемые изнутри задвижками.

В бортах носовой части корпуса устанавливались кронштейны под оси ленивца (направляющего колеса). Кронштейны служили для регулировки натяжения гусеницы при помощи специальных анкеров, расположенных на бортах танка. Впереди слева на кронштейне натяжного механизма устанавливалась фара. Справа – звуковой сигнал. В боевой обстановке фара укладывалась в корпус. Задний фонарь, закрытый стеклом красного цвета, располагался на корме слева (иногда – справа над выхлопным патрубком). Он служил не только предупреждающим сигналом в темное время суток, но и световым устройством для управления колонной.

Особенностью конструкции корпуса было то, что он изготавливался цельным, без подбашенной коробки, однако в верхней части на бортах корпуса крепились специальные призматические карманы (над- гусеничные ниши), в которых размешались топливные баки. Заливные горловины баков закрывались броневыми пробками сверху. Для доступа к бакам в задней части кармана имелась крышка, закрепленная тремя болтами и дополненная подвесным кольцом. При удалении болтов крышка открывалась в сторону на петле. Надгусеничные ниши выполняли также функцию грязевиков в средней части машины. В кормовой части грязевики (крылья) изготовлялись из тонкого металла, а в передней – из брезента (малое количество танков первой серии имели металлические или фанерные передние части крыльев).

Моторно-трансмиссионное отделение танка закрывал сзади фигурный кормовой лист, который при необходимости мог откидываться на шкворнях вниз, обеспечивая доступ в машинное отделение. Сверху над машинным отделением на крыше, откидывающейся вверх-вперед, устанавливался колпак со щелевидным отверстием, обращенным в сторону башни. Его назначение – обеспечить доступ охлаждающего воздуха к двигателю с одновременной защитой машинного отделения от поражения огнем противника. В кормовой части корпуса выполнен прилив, с задней стороны прикрытый металлическим кожухом с рядом отверстий малого диаметра. Нагретый воздух из машинного отделения через направляющий рукав поступал к отверстиям и через них выходил наружу. Для прогрева мотора рукав закрывался заслонкой. Защита мотора от попадания пуль и осколков обеспечивалась вертикальным бронелистом, расположенным перед кожухом со стороны мотора.

Внутри корпуса боевое отделение было изолировано от машинного моторной (по руководству – задней) перегородкой. Для доступа к мотору и его агрегатам изнутри в перегородке имелась двустворчатая дверь с запором. На перегородку также выводились краны переключения правого и левого топливного баков и кран переключения для работы системы питания мотора на самотек или под давлением.

В днище корпуса под боевым отделением размещался люк для выброса стреляных гильз и удаления попавшей в корпус воды. Люк закрывался крышкой и удерживался рычагом, закрепленным барашком. Для удобства работы в танке сверху крышка люка закрывалась вставкой пола.

На танках первых серий в днище корпуса присутствовал также люк под картером двигателя, однако проку от него было немного, и распоряжением по ОАТ и УММ от 14 февраля 1930 г. его упразднили.

В кормовой части корпуса располагался удлинитель – «хвост», облегчавший сравнительно короткому танку возможность преодоления широких окопов. Для эвакуации танка в нижней части корпуса сзади были приварены две, а впереди – одна петля.

Башня танка – клепаная, первоначально имела почти правильную шестигранную форму с наклонными стенками. Она опиралась на подбашенный лист через шариковую опору и поворачивалась посредством спинного упора, к которому подвешивался ремень – сиденье командира танка. Фиксация башни производилась посредством трех стопоров, расположенных равномерно на башенном погоне (два впереди и один – сзади). На крыше башни находилась наблюдательная башенка (именовавшаяся вышкой), прикрытая сверху колпаком, который мог откидываться на петлях и служил крышкой люка. Для открывания колпака установлены пружины, а для удержания в открытом состоянии – стопор. По периметру основания колпака были проделаны вентиляционные отверстия, закрываемые при необходимости подвижной кольцевой заслонкой. Наблюдательные щели в вертикальных стенках башенки во избежание травм оборудовались кожаными налобниками, а сама башенка в месте соединения с крышей башни имела кожаную обивку. В правом борту башни располагалось вентиляционное отверстие, прикрытое сдвижной заслонкой каплевидной формы.

При модернизации танка форма башни была изменена. Она дополнилась кормовой нишей, предназначенной для установки радиостанции. Ниша закрывалась с тыльной стороны откидной крышкой, облегчавшей монтаж и демонтаж радиостанции и оружия (реально в нише располагалась часть боекомплекта). Бортовая заслонка вентиляционного окна башни стала прямоугольной и откидывалась на петлях вверх. Новая башня стала тяжелее на 140 кг.

В передних гранях башни располагалось вооружение танка, состоявшее из 37-мм пушки Гочкиса и пулемета. Пушка располагалась в левой передней грани в прямоугольном вырезе, пулемет – в правой в полушаровой установке. При необходимости пулемет можно было перенести в кормовую амбразуру, расположенную на левой задней грани и прикрытую в нормальных условиях броневой заслонкой.

Вооружение танка состояло из 37-мм пушки Гочкиса и 7,62-мм пулемета. Ствол орудия длиной 20 калибров был заимствован от одноименной морской пушки, но клиновой затвор имел иную конструкцию. Противооткатные приспособления состояли из гидравлического компрессора-тормоза и пружинного накатника, собранных вместе. Официально пушка была принята на вооружение Красной армии в 1922 г., и уже с 1920 г. устанавливалась на танки «Рено», «Русский «Рено» и некоторые бронеавтомобили. На танках МС-1 первых серий пушка устанавливалась из старых запасов, среди которых попадались образцы, имевшие «обратную» нарезку (справа налево). Однако в 1928 г. ее должна была сменить 37-мм пушка ПС-1. изготовленная в советской России и представлявшая собой усовершенствованный П. Сячинтовым вариант пушки Гочкиса. В ПС- 1 был изменен ударный и спусковой механизмы, введен более мощный выстрел, для компенсации отката которого ствол орудия дополнялся дульным тормозом, введен оптический прицел «ФД-3», некоторым изменениям подверглась маска пушки.

Отечественная версия стала проще в производстве, в ней добавился модератор наката, уравновешиватель для облегчения вертикальной наводки, изменена обойма, плечевой упор и т.д.

Однако производство нового выстрела было сочтено нецелесообразным и потому производство ПС- I было освоено частично – главные механизмы орудия кроме трубы ствола с казенником. В результате родился гибрид орудия, прошедший в начале 1929 г. успешные испытания под названием «Гочкисс-ПС», или «Гочкис тип 3» и переданный для производства на завод № 8 под индексом 2К.

Для стрельбы из пушки применялись унитарные выстрелы, которые размешались в танке в брезентовых сумках.

На танках первых серий орудия оснащались только диоптрическими прицелами, однако в 1929 г. Мотовилихинский машиностроительный завод начал сборку 2.45-кратного оптического прицела для 37- мм танковых пушек с полем зрения 14°20" и диаметром выходного зрачка 2.6 мм. Этот прицел, разработанный в Ленинграде, пошел на оснащение некоторых танков МС-1, выпущенных уже после 1930 г.

Модернизация танков 1929-1930 гг. предусматривала увеличение их огневой мощи путем установки в башне 37-мм пушки большой мощности ПС-2, разработки П.Сячинтова, или Б-3, изготовленной по переработанным чертежам фирмы «Рейнметалл». Новые орудия отличались значительно возросшей дальностью стрельбы, а также имело полуавтоматический затвор, так что танк, несущий его, значительно выигрывал сточки зрения вооружения. Одновременно с установкой нового орудия, отличавшегося большим весом, было принято решение по уравновешиванию башни, что привело к появлению в ней кормовой ниши. Однако выпуск этих орудий не был освоен практически до 1932 г. и первым танком, получившим их, стал БТ-2. На долю же танка МС-1 остались «Гочкисы», которые в 1933 г. начали постепенно демонтировать для оснащения двухбашенных Т-26.

Пулеметное вооружение танка состояло первоначально из «2-ствольного 6,5-мм танкового пулемета Федорова-Иванова в шаровой установке Шпагина ». Однако жизнь пулемета была очень недолгой. В 1930 г. на вооружение принимается новый танковый пулемет Дегтярева, или ДТ. который почти на 20 лет стал основным автоматическим оружием советских танков.

Моторно-трансмиссионное отделение танка размещалось в его кормовой части и предназначалось для размещения бензинового четырехцилиндрового четырехтактного танкового двигателя воздушного охлаждения. Этот бензомотор был разработан конструктором А. Микулиным и имел мощность 35-36 л.с. По сравнению с существующими в то время энергетическими установками танков он имел некоторые особенности. Зажигание осуществлялось двумя группами свечей (по две свечи в каждом цилиндре) от магнето, обеспечивающего получение мошной искры при пуске мотора, и от динамомагнето, которое служило как для зажигания, так и для питания осветительных приборов.

Вторая особенность – объединение мотора в одном блоке с коробкой передач и сцеплением (главным фрикционом).

И наконец, двигатель размещался поперек силового отделения, что давало танку определенные преимущества в весе и длине по сравнению с танками, имевшими продольное расположение моторной группы.

Конструктивно с коробкой передач объединялся простой дифференциал, на выходных валах которого были выполнены шестерни. Вместе с ведущими колесами они составляли конечную (бортовую) передачу.

На танках третьей серии мощность двигателя была увеличена до 40 л.с, что вместе с четырехскоростной коробкой передач позволило довести максимальную скорость танка до 17,5 км/ч. На первых танках ставилось электрооборудование фирмы «Бош», а на танках выпуска после 1930 г. оно начато уступать место электрооборудованию «Сцинтилла».

Шасси танка состояло из шести опорных тележек с амортизаторами и дополнительной парой катков, двух ведущих, двух направляющих колес и восьми поддерживающих роликов.

Ведущее колесо состояло из алюминиевой ступицы с насаженным на нее стальным венцом с внешним и внутренним зацеплением. Снаружи прикрывалось бронекрышкой.

Направляющее колесо (ленивец) – алюминиевый диск с промежуточным кольцом и двумя резиновыми бандажами. Ось ленивца, на которой он закреплен на кронштейне корпуса, коленчатая и могла качаться в кронштейне корпуса, обеспечивая натяжение гусеницы.

Подвеска танка была пружинной свечной. На танках первых серий конструкция передней свечи подвески отличалась от двух задних наличием проушины для крепления серьги с передним опорным катком. Его подрессоривание обеспечивала дополнительная пружинная колонка. Начиная с 1930 г. для удешевления производства танков на них начали устанавливать унифицированные свечи.

Верхняя ветвь гусеницы лежала на четырех (с каждой стороны) поддерживающих катках с резиновыми бандажами. Первые три катка поддерживались пластинчатой рессорой. Все резиновые бандажи ходовой части танка изготавливались на заводе «Красный Треугольник».

Гусеничная цепь Т-18 состояла из 51 трака (реально – 49-53). Траки ранних выпусков были сложны в изготовлении. Они были сборными и состояли из литого основания с проушинами и гребнем для сцепления с ведущим колесом. С наружной части на них наклёпывалась стальная подошва с боковыми напусками для увеличения несущей поверхности при движении по рыхлому грунту. Сверх подошвы приклепывалась еще и шпора для улучшения сцепления с грунтом. Траки сцеплялись трубчатым стальным пальцем. От выпадения палец с двух сторон удерживался бронзовыми втулками, закрепленными шплинтами.

Начиная с лета 1930 г. танки начали получать новую гусеничную цепь из литых траков типа «орлиный коготь», имевших большую эффективность на мягком грунте.

Органы управления танком располагались в отделении управления у механика-водителя. Для поворота танка предназначались ленточные тормоза. Они же применялись для торможения на спуске и как стояночные. Барабан тормоза левой или правой гусеницы размешался на валу зубчатки дифференциала перед конечной (бортовой) передачей. Для управления ими предназначались два рычага и пе даль. Для остановки танка можно было воспользоваться сразу двумя рычагами или тормозной педалью. Для стоянки имелся зубчатый сектор. удерживающий тормозную педаль в нажатом положении.

Под правой рукой механика- водителя на полу устанавливалась кулиса переключения передач с рычагом. Рукоятка для управления зажиганием (привод к магнето) размешалась на левом борту.

Контрольные приборы размешались на щитке справа от механика- водителя на борту танка. Помимо приборов на щитке монтировался центральный переключатель для распределения тока между потребителями (освещение, стартер, звуковой сигнал); манометры давления масла в системе и масляном баке; аэротермометр, показывающий температуру масла в системе; включатель магнето; кнопка стартера; контрольная и осветительная лампочки; кнопка звукового сигнала. Справа от щитка на днище машины находилась аккумуляторная батарея. Ножной переключатель света монтировался на нижнем переднем наклонном листе корпуса.

Танк не имел никаких специальных приборов внутренней и внешней связи. Правда, в 1929 году Орудийно-арсенальный трест выдал Научно-испытательному институту связи задание на танковую радиостанцию. В частности, предписывалось разработать и изготовить не одну, а сразу три радиостанции – рядового танка, командира взвода и командира роты. Радиостанции были созданы, но ни одна из них нормально не вписалась в отведенное для нее пространство, поскольку выступающие внутрь головки заклепок, болтов и угольников не были учтены при выдаче задания.