Юрий Максимов.

Что касается свидетельства апостола Павла, то оно умеряется его собственным добавлением: яко — wjx, по рус. около. С другой стороны, как справедливо замечал еще Иероним , хронологические вопросы не имели существенного значения для библейских писателей, не имеют они его и для христианских читателей Библии, а потому не будем долго останавливаться на них. Последующие библеисты, может быть, найдут иное решение этого вопроса».

К ГЛАВЕ 6

Прп. Исидор Пелусиот (19, с. 460–461):

«Давидов военчальник Иоав, отличающийся военачальническим духом, силою и знанием военного дела, по зависти своею хитростию погубив военачальствовавших вместе с ним, не укрылся наконец от правосудия. Думая отразить его каким-то искусственным способом, не оставил он друга Адонии, добивавшегося царства, но содействовал возведению его на престол. Ибо ожидал, что если приобретет благосклонность царя, то не только избежит наказания за совершенные убийства, но даже заслужит и благодарность. А за сие и потерпел большее наказание. То, боясь чего, он содействовал похитителю власти, то самое и уготовала ему эта хитрость; чем думал избегнуть Давидовых проклятий, тем самым привел их в исполнение. Ухищрение сделалось сетью; то, чего избегал, чтобы не потерпеть, потерпел; именно оттого, что избегал, предпринятое в надежде отвратить скорбные события, оказалось, послужило к уготовлению бедствий».

К ГЛАВЕ 8

П. А. Юнгеров о книгах Царств (38, с. 160–162):

«Писатель излагает священную историю еврейского народа, как народа избранного, руководимого и спасаемого Богом, а вместе с тем историю спасения человеческого рода от греха и подготовления к восприятию будущего Мессианского спасения евреями и всеми народами. С этой точки зрения, подобно Моисею, писатель излагает лишь события, выражавшие собою попечение Божие о спасении еврейского народа и через него всего человеческого рода, и все описываемые лица и события описывает теократически: как Господь избрал (Самуила, Саула, Давида) известных лиц на их служение, как помогал им и совершал через них события и руководил жизнью всего еврейского народа. Все описываемые лица и события стоят не разрозненно и «противоречиво», а в теснейшей взаимной связи, руководимые ясною для них, священного историка и всякого читателя его книги, волею Божией. Последняя все их взаимно объединяет, а историк ею освещает все свое писание вообще и каждый факт в частности. Примеров сему приводить не нужно, они находятся почти в каждом стихе обозреваемых книг.

Нельзя, далее, не обратить внимания на проводимую всеми священными историками и ясно заметную и в обозреваемых книгах мысль о том, что земное благополучие еврейского народа всегда стояло в тесной связи с благочестием. Эта мысль, как мы видели, очень рельефно проводится в книге Судей. Но в раскрытии ее есть некоторая разность между книгами Судей и Царств, соответствующая разности описываемых в них эпох. Писатель книги Судей обращает внимание на жизнь всего еврейского народа: сыны Израилевы делали злое в очах Божиих, позабыли Господа… Господь предал их в руки врагов… Тогда возопили сыны Израилевы ко Господу и Он воздвиг им спасителя … (Суд. 2:6–23; 3:7–30; 4:1–3…). Этот взгляд соответствует общей характеристике и объяснению всех недостатков периода судей, даваемым историком: «в те дни не было царя у Израиля, каждый делал то, что казалось ему справедливым » (Суд. 18:1; 19:1; 21:25). То есть, полная автономичность и самостоятельность, безначалие в поведении еврейского народа вели за собою и полную его ответственность в период судей. Не так было в эпоху, описываемую в 1 и 2 книгах Царств. В это время у евреев были правители, имевшие громаднейший авторитет в еврейском народе, своею личностью как бы заслонявшие весь народ и в очах Божиих (1 Цар. 7:7–11; 12:19; 1 Цар. 24:11–18) и в глазах наблюдателя — священного историка. Таковы: Самуил, Саул и Давид. На них и их жизни и поведении сосредоточивает свое внимание священный историк, тщательно отмечая все выдающееся в добрую или дурную сторону. Их же поведение, по его суду, является ответственным за благополучие всего еврейского народа. Так, преступление первосвященника Илия, как ответственного и законного представителя всего еврейского народа перед Богом (Исх. 28 гл.; Лев. 16 гл.; 1 Цар. 2:25), и царя Саула навлекли на весь народ поражение и порабощение филистимлянам (1 Цар. 4 и 31 глл.); благочестие Самуила и Давида повело за собою избавление от филистимского ига и благополучие внешнее и внутреннее всего еврейского народа (1 Цар.7 гл.; 2 Цар.5 и 10 глл.). Согласно с признанием Давида и писатель признает, что «как за преступления пастыря страдают и гибнут овцы», так и за преступление Давида гибли его подданные (2 Цар. 24:17). Поэтому за личные преступления Давида: грех с Вирсавией и личное самопревозношение его — пострадали его подданные от междоусобия иморовой язвы (2 Цар. 12:11–12; 18; 24 глл.). Подобное же объяснение и освещение дается священным историком и всем другим событиям описываемого им периода.

Но, сосредоточивая внимание на правителях еврейского народа, их жизни и поведении, священный историк, как естественно ожидать, является далеко не простым лишь биографом их, считающим непременным долгом заносить в свое повествование все события их жизни. Он описывает из их жизни лишь те события и эпохи, которые соответствовали цели и идее его писания. Так, он вероятно имел сведения о всей жизни первосвященника Илия (1 Цар. 2:30), но описывает из нее лишь последнее время, события касающиеся — или современные — Самуилу (1 Цар. 1–3 глл.). Подробно говорит о юности Самуила и мало о его правлении, скоро переходя к концу его и к избранию Саула (1 Цар. 7–8:1). Из правления Саула описываются лишь отношения этого царя к Самуилу и Давиду и печальный конец его (1 Цар. 31 гл.). Даже не определяется хронология Самуила (1 Цар. 7: 15–17) и Саула (1 Цар. 31 гл.), между тем как в правлении Давида точно означаются не только года, но и месяцы (2 Цар. 5:5). Без сомнения писатель имел сведения и о многих событиях в жизни Давида, намеренно опущенных им, например, о событиях, описываемых в книгах Паралипоменон (1 Пар. 14:1; 15 гл.; 22:5). Вообще, из обозрения описываемых лиц и событий можно заключать, что писатель излагает теократически и теократическую историю еврейского народа и излагает события в жизни Самуила, Саула и Давида, в коих особенно выразилось их теократическое служение. — Общий же вывод тот, что первая и вторая книги Царств существенно отличны от безыдейной летописи и имеют характер систематического исторического писания.

Рассматривая первую и вторую книги Царств в последовательном ряду ветхозаветных исторических писаний, богословы находят между ними взаимное соотношение в раскрываемых писателями теократических идеях. Основные идеи и цели священных писателей последовательно раскрываются в исторических книгах следующим образом. В книге И. Навина писатель раскрытием верности Бога в исполнении Его обетований о еврейском народе убеждает евреев подобной же верностью пребывания в завете с Богом отвечать на Господню верность. В книгах Судей и Руфь, раскрывая учение о Божественной правде по отношению к еврейскому народу, писатель убеждает народ наглядными примерами и всем своим повествованием в той истине, что безмятежное благополучие для евреев может следовать лишь за исполнением ими закона, за нарушение же его должно следовать неблагополучие и все несчастия. Первая и вторая книги Царств примыкают к идее книги И. Навина и основываются на раскрытии верности Господа древним обетованиям. До эпохи Самуила Господь исполнил еще не все Свои патриархальные обетования. Так, в обетовании Иакова были предвозвещены: происхождение Мессии от потомства Иуды, царская Его власть над всеми народами, а вместе и царственное среди других колен значение Иудина колена, славные победы над врагами, непрерывное царственное потомство в этом колене до явления Мессии (Быт. 49, 8–10), а между тем об исполнении этого обетования доселе не говорилось. Во время летнего странствования Иудино колено вело наравне с другими коленами кочевую жизнь. Правда, в обетованной земле оно получило лучший удел, по смерти Иисуса Навина оно предводительствовало в некоторых войнах с хананеями (Суд. 1–2 глл.) и в наказании Вениаминова колена (Суд. 20:18), а затем оно затерялось и принимало лишь непохвальное участие в выдаче Самсона филистимлянам (Суд. 15 гл.). Итак, величественное обетование Господне как будто предано забвению. Но Господь верен всем Своим обетованиям, это и показывают первая и вторая книги Царств. Уже книга Судей намекала на нужду в царской власти для евреев и закончена призывом ее (Суд. 21:25), а книга Руфь закончена именем Давида и Иудина колена, из коего он произошел (Руфь 4:18–22). В книгах Царств показывается, что наступило время торжественного исполнения сего обетования, так как народ был приготовлен к восприятию этой идеи: опытом жизни он научен был, что обетованный скипетр может получить начало не от какого-либо недостойного царя, а только от царя «по сердцу Божию», по своей нравственной высоте достойного этого великого дара; с другой стороны, тому из потомков Иуды будет принадлежать это обетование, коему поклонятся все колена Иакова, чья храбрая рука будет возлежать на плечах врагов его, кто как лев будет грозен и мощен. Таковым и был и изображается здесь Давид.

Итак, писатель имел целью изобразить личность Давида, как первого угодного Богу царя и родоначальника Мессии из колена Иудина. Посему с наибольшей подробностью описывается жизнь его преимущественно в фактах, характеризующих его нравственный и теократически-политический облик. О Самуиле говорится, как о пророке, помазавшем и избравшем Давида, о Сауле преимущественно в его отношениях к Давиду и в поступках, вызвавших его отвержение Господом и выяснявших нравственный характер Давида. Указанная идея отразилась и на плане книги. Во введении — молитве Анны личность Самуила уподобляется как бы предтече Давида и выражается надежда, что Господь укрепит «Помазанника Своего » (1 Цар. 2:10); в середине книги находится, как бы центр всего повествования, пророчество Нафана о доме Давида и его вечном престоле (2 Цар. 7 гл.), а в конце помещена молитва Давида, исполненная надежд на «вечный завет » с ним Господа и на происхождение «Владыки верного, действующего по страху Божию» (2 Цар. 23:2–5), то есть Мессии. О смерти Давида, хотя и известной писателю (2 Цар. 5:5), последний умалчивает, потому что она не гармонировала с его идеей о вечности царствования дома Давидова. Можно думать, что книга кончается собственно 23 главой — пророчеством о «будущем Владыке», а последняя 24-я глава есть как бы приложение, составляющее переход к эпохе Соломона, строителя храма, так как в ней повествуется о построении Давидом жертвенника на гумне Орны. Так, обозренные нами исторические книги находятся, по Божественному Промышлению, в тесной взаимной последовательной связи, не только хронологической, но и богословско-учительной. А это далеко не то, что рекомендуемое критическими гипотезами признание их «безыдейным конгломератом» или «мозаикой фрагментов»… Видно, что священные ветхозаветные книги и писались, и собирались в священный канон не случайно и без разбору, а по высшим планам Господня провидения».

П. А. Юнгеров о книгах Паралипоменон (38, с. 150–152):

«Относительно единства, систематичности и идейности книг Паралипоменон, кажется едва ли может быть у беспристрастного исследователя сомнение, так как большинство пристрастных критических исследователей считали «тенденциозным» повествование Паралипоменон . Оставляя пока вопрос о тенденциозности , укажем лишь признаки намеренного выбора священным историком своего материала и вообще идейности, систематичности его историографии. Эта намеренность заметна еще в первой, генеалогической, части. Так, здесь излагается генеалогия далеко не всего еврейского народа, а лишь некоторых его ветвей и поколений. Таковою ветвью нужно считать, прежде всего, род Давида, все члены коего точно поименованы в восходящей (через Иуду — 1 гл.) до Адама и нисходящей до потомков Зоровавеля линии. Этому роду и колену Иудову посвящено более двух (2–3 и 4:1–23) глав. Из потомков Давида преимущественно перечисляются лица, занимавшие царский престол. Из других колен более подробно исчисляются потомки Левия (6:1–71 и 9:10–22) и Вениамина (7:6–11; 8:1–40; 9:35–44). Остальные же колена очень кратко исчисляются, все колена в двух с небольшим (4:24–43; 5 и 7) главах. Перечень с историческими замечаниями часто прерывается указаниями на отношение разных лиц и событий к Давиду и его царствованию (1 Пар. 4:31; 5:2; 6:31–32; 7:2.). Родословия десяти колен израильского царства доводятся лишь до эпохи Давида, а оставшиеся верными Давиду Иудово, Левиино и Вениаминово колена исчисляются до плена (1 Пар. 6:1–81; 7:6–12; 8:1–40; 9:18, 35–44). — Нельзя не видеть во всем этом намеренного выбора имен и лиц, близких к Давиду, выбора из общих, несомненно известных священному историку (как видно из 4:41; 5:17; 7:5, 9:40; 9:1) генеалогических таблиц всего еврейского народа. Если с этими чертами генеалогии сопоставить дальнейшее (с 10 главы) повествование, начинающееся смертью Саула и воцарением Давида и подробно излагающее правление Давида (1 Пар. 12–29 глл.), его сына Соломона (2 Пар. 1–9 глл.) и его царственных потомков на иудейском престоле (2 Пар. 10–36 глл.), с полным пропуском всей истории израильского царства, так же хорошо известной священному историку из «книг иудейских и израильских царей» (1 Пар. 9:1; 1 Пар. 13; 16:11), то легко можно понять единство идеи всех частей Паралипоменон: царствование Давида и его царственный дом с обетованием Господним (1 Пар.28:4) составляют центральный пункт генеалогий и повествований священного историка.

В повествовании о Давиде и его преемниках (1 Пар. 11–2 Пар. 36 гл.) священный историк также не допускает какой-либо разбросанности и неопределенности. Он сообщает далеко не все факты, известные ему, относительно описываемых лиц и событий, а делает определенный их выбор. Здесь центром его повествования служат: Иерусалим, храм и богослужение. Так, подробно описываемая в книгах Царств борьба Давида с Саулом (1 Цар. 17–31 глл.) опускается писателем Паралипоменон, его царствование описывается с воцарения в Хевроне, причем преимущественно говорится, как в генеалогиях о жителях Иерусалима (1 Пар. 9:1–34), так здесь о завоевании Иерусалима (1 Пар. 11:1–9), перенесении туда ковчега (13 -17:27), определении по чудесному откровению места для храма (21:1–30), приготовлении материала для последнего (28 гл.) и распределении службы левитов в скинии (23–26 глл.). Заканчивается история Давида завещанием его и молитвой о благочестивой жизни Соломона и еврейского народа (1 Пар. 29 гл.). О войнах Давида и отношении к Вирсавии и Авессалому не говорится. В повествовании о Соломоне (3-я часть) также говорится лишь о построении и освящении храма и жертвах в нем (2 Пар. 1–8 глл.), немного о царице Савской и построении дворца (9 гл.). Другие события также опускаются. Подобным же образом излагается история и дальнейших иудейских царей (4-я часть). Из правления их упоминаются и подробно описываются немногие факты: в правление Асы разрушение языческих идолов и высот и торжественное общенародное богослужение (2 Пар. 14–16:14); в правление Иосафата обучение левитами еврейского народа закону Божию (19 гл.); в правление Иоаса восстановление храма и богослужения (23–24, 27), особенно же подробно описываются заботы о храме, левитах, праздниках и богослужении царей Езекии и Иосии (2 Пар. 29–31 и 34–35:27). Заканчиваются книги указом Кира о дозволении евреям строить храм (2 Пар. 36 гл.). В параллель с храмом и богослужениям священный историк с особой подробностью, во всех же частях своих книг, говорит о левитах и пополняет книги Царств. Как выше замечено, в генеалогиях колену Левиину отводится большое место (1 Пар.6 и 8 глл.), причем центром его генеалогии является первосвященник Садок, и его род исчисляется в восходящей линии через Елеазара до Левия и нисходящей до Иоседека (6:1–15). В истории Давида подробно описываются участие левитов и Левиина колена в перенесении ковчега, службы их по чредам, участие в проекте и приготовлениях Давида к построению храма (1 Пар. 15–17; 26; 28 глл.). В царствовании Соломона описывается участие их в освящении храма (2 Пар. 5 гл.); при его преемниках — переселение их из израильского царства в иудейское, обучение народа при Иосафате (2 Пар.17 и 19 глл.), помощь их Иосафату в сражении с аммонитянами и моавитянами (2 Пар. 20:18–23); участие при очищении храма и Иерусалима при Иодае, Иоасе и Иосии (2 Пар. 23:6–8, 18; 24:5–14; 34:9–33); заботы о них и содержание их Соломоном, Езекией и Иосией (2 Пар.8; 31; 35 глл.).

В соответствии с выдающимися предметами повествования: храмом, богослужением, левитами и священниками — находится и общий взгляд священного историка на описываемое время, теократическое объяснение печальных и радостных событий в истории народа Божия. Разделяя общий взгляд священных историков на тесную связь между благочестием и земным благополучием, писатель Паралипоменон под благочестием разумеет преимущественно заботы царей о храме, богослужении, левитах, праздниках, а под нечестием — равнодушие к высотам и неистребление их (ср. 2 Пар. 14:3–5; 20:33). Свое суждение священный историк высказывает собственными словами и характером повествования, а еще чаще многочисленными, дословно приводимыми, речами пророков, под влиянием коих цари и народ смирялись, Господь прощал их грехи и смягчал угрожавшее бедствие (2 Пар. 12:1–9; 13:3–12, 20; 14:7–8, 11–12; 15:1–10; 16:7–14; 18; 19:1–11; 21:12–15). Если же народ и царь не смирялись, то постигало их возвещаемое бедствие (2 Пар. 13:16–17; 21:16–20; 22:1–8; 24:18–27; 25:15–27.). От множества собственных суждений священного историка о том, как Господь за грехи наказывал народ, а за благочестие награждал, и значительного множества (редкая глава в 2 Пар. 10–36 обходится без таковых речей) упомянутых увещательных и поучительных пророческих речей, книги Паралипоменон получили парэнетический назидательно-учительный характер и тем отличаются от книг Царств, что особенно заметно в параллельных повествованиях (ср. 3 Цар. 13:25–28 = 2 Пар. 12:2–12;

1 Цар. 15:2–6 = 2 Пар. 13:2–19; 3 Цар. 15:19–24 = 2 Пар. 14:1–15:8. и мн. др.).

Может быть, такой «учительный» характер повествования книг Паралипоменон, замеченный еще иудейскими богословами, послужил основанием причисления этих книг в иудейском каноне к отделу «Писаний — ketubim», где помещаются все учительные книги. Как бы то ни было, но все приведенные характерные черты несомненной «идейности» книг Паралипоменон, присущие всем их повествованиям, доказывают с несомненностью единство и систематичность книг Паралипоменон и единство их писателя».

К ГЛАВЕ 10

Муретов М. Д. Родословие Христа (27, с. 278–279):

«Здесь находят освещение все особенности родословия Христа. И прежде всего для нас становится ясным это деление мессианского родословия на три эпохи. Всякий органически развивающийся процесс необходимо переживает три стадии: период постепенного роста и формирования в определенный и законченный вид, период высшего развития и процветания всех жизненных сил организма и, наконец, период постепенного ослабления и увядания организма, чтобы дать место преемнику. Вот этот непреложный закон органического процесса евангелист применяет или, точнее, раскрывает и на родословном древе Мессии. Период от Авраама до Давида представляет постепенное возрастание мессианского народа, в период от Давида до Вавилонского плена мессианское древо достигает своего наивысшего развития и процветания, в послепленную эпоху и до Христа совершается постепенное увядание мессианского древа, пока от него не останется, наконец, один только усеченный корень Иессея, от которого должен был взойти новый Росток, произросший в новый, всемирный и вечный организм на месте старого и временного. Таким образом, этим делением на три эпохи евангелист ясно говорит нам, что Ветхий Завет умер и должен был умереть, ибо пережил все три возможные для него периоды, так что на месте его должен явиться Новый Завет совершеннейший. <…> … Родословное мессианское древо, породившее совершеннейший плод, хотя и обратилось в сухой ствол и умерло, но в своем Порождении, или Ростке, оно воспроизвело свой тип и продолжает уже вечно жить в Нем. Генезис, или история, Мессии поэтому должна стоять в типологическом отношении с историей его родословного древа. Евангелие, хотя и есть новый организм, всемирный и вечный, произросший из умершего старого, временного и местного, но этот Новый Завет прообразован был, или типологически предуказан, в Завете Ветхом, воспринял в себя и отразил в себе типические особенности своего прародителя».

М. Д. Муретов Родословие Христа (27, с. 368–371):

«Мы знаем уже, что в эпоху возрастания родословного древа Христа роды избирались не по закону плотского первородства или внешне-юридического правонаследия, но по закону веры и нравственным качествам родоначальников. Из всех рассеявшихся после разделения языков по всей земле людей избирается Авраам за свою веру и преданность Богу: ему дается обетование о Семени, в Котором благословятся все народы. Из двух плотских детей Авраама продолжателем рода становится сын обетования и веры Исаак, а не Измаил. Также из двух братьев-близнецов, детей Исаака, первородство получает не дикий кочевник и зверолов Исав, но кроткий и мирный обитатель шатров Иаков. Он становится родоначальником целого народа и его колен. Но из двенадцати его сыновей избирается не недостойный первенец Рувим, но достойнейший Иуда, которому возвещается скипетр до пришествия Примирителя народов. Затем два недостойные сына Иуды устраняются, и мессианский род находит себе достойного праотца в лице самого Иуды и достойнейшую праматерь в лице Фамари. Так постепенно растет и развивается мессианская родословная ветвь на общем древе мессианского народа Божия, обходя и устраняя лиц недостойных, но, напротив, избирая достойнейших и усвояя лучшие силы из язычества в лице Воза от Рахавы и Овида, деда Давидова и отца Иессеева, от Руфи — до Давида царя. В лице Давила впервые осуществляется обетование Иуде о скипетре и законодателе от чресл его, но не потому, что Бог не смотрит на лицо, как человек, но смотрит на сердце. В Давиде царе более, чем во всех других потомках Иуды, отпечатлелся тип будущего Законоположника и Примирителя народов. Но с Давидом входит в жизнь мессианского рода новая сторона — внешне-юридическое правонаследие царского достоинства Давидова, разделяющее мессианскую ветвь на две отрасли. Внешнее правонаследие мессианского престола не предполагает необходимо и внутреннего достоинства в носителе этого права, так что многие из царственных потомков Давида, не исключая даже и Соломона, отличались идолослужением и богоотступничеством, а иные — даже крайним нечестием. Эти лица, как носители царского достоинства, могли только внешним образом и по необходимости продолжать юридическое право Мессии на теократический престол Давида, но не расти и жить на мессианской ветви в качестве прародителей безгрешной плоти Спасителя. И если внешнее правонаследие царства в силу исторической необходимости совершалось по закону плоти, независимо от личных усилий и нравственных качеств потомков Давида, то, напротив, от праотцев Христа по плоти, как мы знаем из первой эпохи родословия у Матфея, требовалась печать мессианского идеала, нравственно-религиозное соответствие прообраза Образу и личные духовные достоинства.

Таким образом, то, что в первую эпоху соединялось в праотцах Господа, после Давида должно было обособиться в двух отдельных родах. Потомки Давида через Соломона продолжают царственное родословие Мессии до Иосифа, мнимого и юридического отца Иисуса Христа, но не потому, что они были достойными носителя царственно-мессианского идеала, а только «ради Давида, отца их, коему обещал Бог светильник в детях его на все времена», и ради Иуды, которому возвещен был «законодатель до пришествия Примирителя». По этой линии Христос получал только внешнее право на престол отца Его Давида. Напротив, род Давида через Нафана хотя и не имел царственных прав, но хранил в себе мессианскую жизнь и мессианские идеалы во всей чистоте и силе. И если род Давида через Соломона, не говоря даже о самом Соломоне, имел таких нечестивцев, как Иорам и его потомки от Иезавели, Ахаз, Иоаким и почти все, кроме немногих, то о лицах рода Нафанова нам или ничего неизвестно, или же известно одно только прекрасное, как о Салафииле, Зоровавеле и Илие-Иоакиме и его жене Анне, не говоря уже о Пречистой Деве Марии. По всему можно предполагать, что это все были истинные и праведные израильтяне, подобно старцу Симеону и пророчице Анне, свято хранившие и из рода в род в неприкосновенной чистоте передававшие мессианские идеал и чаяние Утехи Израилевой. Так, путем нравственно-теократического избрания в этой ветви продолжала сохраняться и развиваться истинно мессианская жизнь до последнего и чистейшего порождения ее — Марии Девы, от Которой восприял Христос Свою безгрешную плоть.

Таким образом, в браке Иосифа и Марии, по дивным путям Божественного Помысла, царственно-мессианский род Давида соединяется с нравственно-мессианским. Подобно Своему прообразу Давиду, Второй Давид представляет в Своем Лице сочетание юридических прав на теократический престол с нравственными качествами, являясь как бы двойным сыном Давида — и по праву, и по плоти. Как через мнимого отца Своего Иосифа Христос являет в Себе второго Давида — Царя, Первосвященника и Пророка нового духовного Израиля, так через действительную Мать Свою Марию Деву Он есть также и Второй Адам, рождающий новое и духовное человечество, чьим прообразом были Авраам, Давид, все благочестивые потомки Христа и все ветхозаветные праведники».

ПЛАН КНИГИ СУДЕЙ

I. Продолжение покорения Ханаана (1:1–2:5).

Завоевания Иуды и Симеона (1:1–21).

Захват Вефиля (1:22–26).

Хананейские анклавы (1:27–36).

Ангел Господень в Бохиме (2:1–5).

Причина бедствий и появления Судей (2:6–19).

Причина оставления хананеев на земле (2:20–3:6).

II. Израиль в период Судей до смерти Гедеона (2:6–8:35).

Притеснение от Месопотамии (Хусарсафем) — Гофониил (3:7–11) Притеснение от моавитян (Еглон) — Аод (3:12–30).

Притеснение от филистимлян — Самегар (3:31).

Притеснение от хананеев (Иавин) — Девора и Варак (4:1–24).

Песнь Деворы (5:1–31).

Притеснение от мадианитян — Гедеон (Иероваал) (6:1–7:25).

Другие события, связанные с Гедеоном (8:4–21).

а) Судейство Гедеона в Израиле (8:22–32).

б) Правление Авимелеха, сына Гедеона (8:33–9:57).

Притча Иофама (9:7–15).

III. Израиль в период Судей; заключительный период (10:1–12:15).

Судейство Фолы и Иаира (10:1–5).

Война с аммонитянами — Иеффай (10:6–12:7).

Судейство Есевона, Елона, Авдона (12:8–15).

Притеснение от филистимлян — Самсон (13:1–16:31).

а) Рождение Самсона (13:1–25).

б) Самсон и женщина из Фимнафы (14:1–15:20).

в) Самсон в Газе (16:1–3).

г) Самсон и Далида. Гибель Самсона (16:4–31).

IV. Нравственное состояние израильтян во времена судей (17:1–21:25).

Миха и его священник (17:1–13).

Переселение колена Данова (18:1–31).

Преступление в Гиве (19:1–30).

Война между коленом Вениаминовым и остальным Израилем (20:1–48) Примирение колен (21:1–25).

ТЕМАТИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ ПО ЗАКОНУ МОИСЕЕВУ

(Юрий Решетников. «Закон Моисеев как правовой документ древности).

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА ИСТОРИИ СЕВЕРНОГО ЦАРСТВА

Библиографический список

1. Tarazi, Paul Nadim. The Old Testament. Introduction. Vol.1 Historical Traditions. Crestwood, NY, 1991.

2. Андрей Кесарийский. Толкование на Апокалипсис. М., 1901, (репринт: Иосифо-Волоколамский монастырь, 1992).

3. Буйе Л. О Библии и Евангелии. Брюссель, 1988.

4. Вильгерт Владимир, свящ. Архимандрит Таврион (Батозский). Жизнеописание, воспоминания духовных чад, проповеди. М.: Отчий дом, 2001.

5. Григорий Нисский, свт. О жизни Моисея законодателя. М., 1999.

6. Давыденков Олег, свящ., Догматическое богословие. Курс лекций. ч. III. М., 1997.

7. Ефрем Сирин, прп. Сочинения, т. V, М., 1995.

8. Ефрем Сирин, прп. Сочинения, т. VI, М., 1995.

9. Заведеев П. Лекции по богословским наукам (Полное руководство для подготовки к экзамену на священника). Св. Писание Ветхого Завета. 1908.

10. Иерофей (Влахос), митр. Господские праздники. Симферополь: «Таврия», 2002.

11. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Деяния Апостольские. Полное собр. творений, т. IX. СПб. 1903, репринт: М., 1994.

12. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие от Иоанна. Полное собр. творений, т. VIII СПб. 1902, репринт: М., 1993.

13. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие от Матфея. Полное собр. творений, т. VII, кн. 1. СПб. 1901, репринт: М., 1993.

14. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Притчи Соломона. Полное собр. творений, т. XII, кн. 3. СПб.1906.

15. Иоанн Златоуст, свт. Полное собрание творений, т. VI, кн. 2. М., 1998.

16. Иоанн Златоуст, свт. Толкование на пророка Исайю. Полное собр. творений, т. VI, кн. 1. М., 1998.

17. Иоанн Кассиан Римлянин . Писания. М., 1892 (Репринт: СТСЛ, 1993).

18. Исидор Пелусиот. Письма. Ч. 1. М. 2000.

19. Исидор Пелусиот. Письма. Ч. 2–3. М. 2001.

20. Карташев А. В. В етхозаветная библейская критика. Париж, 1947.

21. Кирилл Александрийский, свт. Глафиры или искусные обьяснения избранных мест из Пятикнижия Моисея. Творения кн. 2, М., 2001.

22. Кирилл Александрийский, свт. О поклонении и служении в духе и истине. Творения кн. I. М., 2000.

23. Козырев Ф. Н. И скушение и победа святого Иова. СПб., 1997.

24. Ла Сор У. С. С., Хаббард Д. А., Буш Ф. У. Обзор Ветхого Завета. Одесская семинария ЕХБ, 1998.

25. Максим Исповедник. Вопросоответы к Фалассию. Творения ч. 2. М., 1993.

26. Михаил (Грибановский), еп. Над Евангелием. М.: ПСТБИ, 2001.

27. Муретов М. Д. Избранные труды. М., 2002.

28. Поликарпов Д., прот. Толкования святых отцов и учителей Церкви и богослужебные песнопения на мессианские места Библии. Книги законоположительные и исторические. М., 2000.

29. Сергий (Соколов), архим. Св. Писание Ветхого Завета. Исторические книги. Сергиев Посад, 1995.

30. Сергий (Соколов), еп. Священное Писание Ветхого Завета. Пророческие книги. Сергиев Посад, 1996.

31. Симеон новый Богослов. Творения в 3-х томах. СТСЛ, 1993.

32. Феодор (Поздеевский), архиеп. Жизнеописание. Избранные труды. СТСЛ, 2000.

33. Феофан Затворник, свт. Толкование посланий ап. Павла. 1-е Послание к коринфянам. М., 1998.

34. Феофан Затворник, свт. Толкование посланий ап. Павла. Послание к галатам. М., 1996.

35. Феофан Затворник, свт. Толкование посланий ап. Павла. Послание к ефесеям. М., 1998.

36. Феофан Затворник, свт. Толкование посланий ап. Павла. Послание к колоссаем и филиппийцам. М., 1998.

37. Филарет Московский, свт. Записки, руководствующие к основательному разумению книги Бытия. М., 1867. (есть репринт б. в. д.).

38. Юнгеров П., проф. Введение в Ветхий Завет, кн. 2. М.: ПСТБИ, 2003.

Использованные пособия:

Вениамин (Пушкарь), еп. Священная библейская история.

Лопухин А. П. Б иблейская история Ветхого Завета. Монреаль, 1986.

Мартинс Э. Замысел Бога. СПб.: Христианское общество «Библия для всех», 1995.

Ринекер Ф., Майер Г. Библейская энциклопедия Брокгауза. Christliche Verlagbuchhandlung Paderborn, 1999. Священное Писание Ветхого Завета. Учебное пособие для 2-го класса МДС. Под редакцией доцента протоиерея Владимира Иванова. Загорск, 1986.

Соколов Николай, прот. Конспект лекций по Ветхому Завету. М.: ПСТБИ.

Шульц С. Дж. Ветхий Завет говорит… М., 1993.

Что касается свидетельства апостола Павла, то оно умеряется его собственным добавлением: яко - wjx, по рус. около. С другой стороны, как справедливо замечал еще Иероним , хронологические вопросы не имели существенного значения для библейских писателей, не имеют они его и для христианских читателей Библии, а потому не будем долго останавливаться на них. Последующие библеисты, может быть, найдут иное решение этого вопроса».

«Давидов военчальник Иоав, отличающийся военачальническим духом, силою и знанием военного дела, по зависти своею хитростию погубив военачальствовавших вместе с ним, не укрылся наконец от правосудия. Думая отразить его каким-то искусственным способом, не оставил он друга Адонии, добивавшегося царства, но содействовал возведению его на престол. Ибо ожидал, что если приобретет благосклонность царя, то не только избежит наказания за совершенные убийства, но даже заслужит и благодарность. А за сие и потерпел большее наказание. То, боясь чего, он содействовал похитителю власти, то самое и уготовала ему эта хитрость; чем думал избегнуть Давидовых проклятий, тем самым привел их в исполнение. Ухищрение сделалось сетью; то, чего избегал, чтобы не потерпеть, потерпел; именно оттого, что избегал, предпринятое в надежде отвратить скорбные события, оказалось, послужило к уготовлению бедствий».

«Писатель излагает священную историю еврейского народа, как народа избранного, руководимого и спасаемого Богом, а вместе с тем историю спасения человеческого рода от греха и подготовления к восприятию будущего Мессианского спасения евреями и всеми народами. С этой точки зрения, подобно Моисею, писатель излагает лишь события, выражавшие собою попечение Божие о спасении еврейского народа и через него всего человеческого рода, и все описываемые лица и события описывает теократически: как Господь избрал (Самуила, Саула, Давида) известных лиц на их служение, как помогал им и совершал через них события и руководил жизнью всего еврейского народа. Все описываемые лица и события стоят не разрозненно и «противоречиво», а в теснейшей взаимной связи, руководимые ясною для них, священного историка и всякого читателя его книги, волею Божией. Последняя все их взаимно объединяет, а историк ею освещает все свое писание вообще и каждый факт в частности. Примеров сему приводить не нужно, они находятся почти в каждом стихе обозреваемых книг.

Нельзя, далее, не обратить внимания на проводимую всеми священными историками и ясно заметную и в обозреваемых книгах мысль о том, что земное благополучие еврейского народа всегда стояло в тесной связи с благочестием. Эта мысль, как мы видели, очень рельефно проводится в книге Судей. Но в раскрытии ее есть некоторая разность между книгами Судей и Царств, соответствующая разности описываемых в них эпох. Писатель книги Судей обращает внимание на жизнь всего еврейского народа: сыны Израилевы делали злое в очах Божиих, позабыли Господа… Господь предал их в руки врагов… Тогда возопили сыны Израилевы ко Господу и Он воздвиг им спасителя … (Суд. 2:6–23; 3:7–30; 4:1–3…). Этот взгляд соответствует общей характеристике и объяснению всех недостатков периода судей, даваемым историком: «в те дни не было царя у Израиля, каждый делал то, что казалось ему справедливым » (Суд. 18:1; 19:1; 21:25). То есть, полная автономичность и самостоятельность, безначалие в поведении еврейского народа вели за собою и полную его ответственность в период судей. Не так было в эпоху, описываемую в 1 и 2 книгах Царств. В это время у евреев были правители, имевшие громаднейший авторитет в еврейском народе, своею личностью как бы заслонявшие весь народ и в очах Божиих (1 Цар. 7:7–11; 12:19; 1 Цар. 24:11–18) и в глазах наблюдателя - священного историка. Таковы: Самуил, Саул и Давид. На них и их жизни и поведении сосредоточивает свое внимание священный историк, тщательно отмечая все выдающееся в добрую или дурную сторону. Их же поведение, по его суду, является ответственным за благополучие всего еврейского народа. Так, преступление первосвященника Илия, как ответственного и законного представителя всего еврейского народа перед Богом (Исх. 28 гл.; Лев. 16 гл.; 1 Цар. 2:25), и царя Саула навлекли на весь народ поражение и порабощение филистимлянам (1 Цар. 4 и 31 глл.); благочестие Самуила и Давида повело за собою избавление от филистимского ига и благополучие внешнее и внутреннее всего еврейского народа (1 Цар.7 гл.; 2 Цар.5 и 10 глл.). Согласно с признанием Давида и писатель признает, что «как за преступления пастыря страдают и гибнут овцы», так и за преступление Давида гибли его подданные (2 Цар. 24:17). Поэтому за личные преступления Давида: грех с Вирсавией и личное самопревозношение его - пострадали его подданные от междоусобия иморовой язвы (2 Цар. 12:11–12; 18; 24 глл.). Подобное же объяснение и освещение дается священным историком и всем другим событиям описываемого им периода.

Но, сосредоточивая внимание на правителях еврейского народа, их жизни и поведении, священный историк, как естественно ожидать, является далеко не простым лишь биографом их, считающим непременным долгом заносить в свое повествование все события их жизни. Он описывает из их жизни лишь те события и эпохи, которые соответствовали цели и идее его писания. Так, он вероятно имел сведения о всей жизни первосвященника Илия (1 Цар. 2:30), но описывает из нее лишь последнее время, события касающиеся - или современные - Самуилу (1 Цар. 1–3 глл.). Подробно говорит о юности Самуила и мало о его правлении, скоро переходя к концу его и к избранию Саула (1 Цар. 7–8:1). Из правления Саула описываются лишь отношения этого царя к Самуилу и Давиду и печальный конец его (1 Цар. 31 гл.). Даже не определяется хронология Самуила (1 Цар. 7: 15–17) и Саула (1 Цар. 31 гл.), между тем как в правлении Давида точно означаются не только года, но и месяцы (2 Цар. 5:5). Без сомнения писатель имел сведения и о многих событиях в жизни Давида, намеренно опущенных им, например, о событиях, описываемых в книгах Паралипоменон (1 Пар. 14:1; 15 гл.; 22:5). Вообще, из обозрения описываемых лиц и событий можно заключать, что писатель излагает теократически и теократическую историю еврейского народа и излагает события в жизни Самуила, Саула и Давида, в коих особенно выразилось их теократическое служение. - Общий же вывод тот, что первая и вторая книги Царств существенно отличны от безыдейной летописи и имеют характер систематического исторического писания.

Рассматривая первую и вторую книги Царств в последовательном ряду ветхозаветных исторических писаний, богословы находят между ними взаимное соотношение в раскрываемых писателями теократических идеях. Основные идеи и цели священных писателей последовательно раскрываются в исторических книгах следующим образом. В книге И. Навина писатель раскрытием верности Бога в исполнении Его обетований о еврейском народе убеждает евреев подобной же верностью пребывания в завете с Богом отвечать на Господню верность. В книгах Судей и Руфь, раскрывая учение о Божественной правде по отношению к еврейскому народу, писатель убеждает народ наглядными примерами и всем своим повествованием в той истине, что безмятежное благополучие для евреев может следовать лишь за исполнением ими закона, за нарушение же его должно следовать неблагополучие и все несчастия. Первая и вторая книги Царств примыкают к идее книги И. Навина и основываются на раскрытии верности Господа древним обетованиям. До эпохи Самуила Господь исполнил еще не все Свои патриархальные обетования. Так, в обетовании Иакова были предвозвещены: происхождение Мессии от потомства Иуды, царская Его власть над всеми народами, а вместе и царственное среди других колен значение Иудина колена, славные победы над врагами, непрерывное царственное потомство в этом колене до явления Мессии (Быт. 49, 8–10), а между тем об исполнении этого обетования доселе не говорилось. Во время летнего странствования Иудино колено вело наравне с другими коленами кочевую жизнь. Правда, в обетованной земле оно получило лучший удел, по смерти Иисуса Навина оно предводительствовало в некоторых войнах с хананеями (Суд. 1–2 глл.) и в наказании Вениаминова колена (Суд. 20:18), а затем оно затерялось и принимало лишь непохвальное участие в выдаче Самсона филистимлянам (Суд. 15 гл.). Итак, величественное обетование Господне как будто предано забвению. Но Господь верен всем Своим обетованиям, это и показывают первая и вторая книги Царств. Уже книга Судей намекала на нужду в царской власти для евреев и закончена призывом ее (Суд. 21:25), а книга Руфь закончена именем Давида и Иудина колена, из коего он произошел (Руфь 4:18–22). В книгах Царств показывается, что наступило время торжественного исполнения сего обетования, так как народ был приготовлен к восприятию этой идеи: опытом жизни он научен был, что обетованный скипетр может получить начало не от какого-либо недостойного царя, а только от царя «по сердцу Божию», по своей нравственной высоте достойного этого великого дара; с другой стороны, тому из потомков Иуды будет принадлежать это обетование, коему поклонятся все колена Иакова, чья храбрая рука будет возлежать на плечах врагов его, кто как лев будет грозен и мощен. Таковым и был и изображается здесь Давид.

Итак, писатель имел целью изобразить личность Давида, как первого угодного Богу царя и родоначальника Мессии из колена Иудина. Посему с наибольшей подробностью описывается жизнь его преимущественно в фактах, характеризующих его нравственный и теократически-политический облик. О Самуиле говорится, как о пророке, помазавшем и избравшем Давида, о Сауле преимущественно в его отношениях к Давиду и в поступках, вызвавших его отвержение Господом и выяснявших нравственный характер Давида. Указанная идея отразилась и на плане книги. Во введении - молитве Анны личность Самуила уподобляется как бы предтече Давида и выражается надежда, что Господь укрепит «Помазанника Своего » (1 Цар. 2:10); в середине книги находится, как бы центр всего повествования, пророчество Нафана о доме Давида и его вечном престоле (2 Цар. 7 гл.), а в конце помещена молитва Давида, исполненная надежд на «вечный завет » с ним Господа и на происхождение «Владыки верного, действующего по страху Божию» (2 Цар. 23:2–5), то есть Мессии. О смерти Давида, хотя и известной писателю (2 Цар. 5:5), последний умалчивает, потому что она не гармонировала с его идеей о вечности царствования дома Давидова. Можно думать, что книга кончается собственно 23 главой - пророчеством о «будущем Владыке», а последняя 24-я глава есть как бы приложение, составляющее переход к эпохе Соломона, строителя храма, так как в ней повествуется о построении Давидом жертвенника на гумне Орны. Так, обозренные нами исторические книги находятся, по Божественному Промышлению, в тесной взаимной последовательной связи, не только хронологической, но и богословско-учительной. А это далеко не то, что рекомендуемое критическими гипотезами признание их «безыдейным конгломератом» или «мозаикой фрагментов»… Видно, что священные ветхозаветные книги и писались, и собирались в священный канон не случайно и без разбору, а по высшим планам Господня провидения».

«Относительно единства, систематичности и идейности книг Паралипоменон, кажется едва ли может быть у беспристрастного исследователя сомнение, так как большинство пристрастных критических исследователей считали «тенденциозным» повествование Паралипоменон . Оставляя пока вопрос о тенденциозности , укажем лишь признаки намеренного выбора священным историком своего материала и вообще идейности, систематичности его историографии. Эта намеренность заметна еще в первой, генеалогической, части. Так, здесь излагается генеалогия далеко не всего еврейского народа, а лишь некоторых его ветвей и поколений. Таковою ветвью нужно считать, прежде всего, род Давида, все члены коего точно поименованы в восходящей (через Иуду - 1 гл.) до Адама и нисходящей до потомков Зоровавеля линии. Этому роду и колену Иудову посвящено более двух (2–3 и 4:1–23) глав. Из потомков Давида преимущественно перечисляются лица, занимавшие царский престол. Из других колен более подробно исчисляются потомки Левия (6:1–71 и 9:10–22) и Вениамина (7:6–11; 8:1–40; 9:35–44). Остальные же колена очень кратко исчисляются, все колена в двух с небольшим (4:24–43; 5 и 7) главах. Перечень с историческими замечаниями часто прерывается указаниями на отношение разных лиц и событий к Давиду и его царствованию (1 Пар. 4:31; 5:2; 6:31–32; 7:2.). Родословия десяти колен израильского царства доводятся лишь до эпохи Давида, а оставшиеся верными Давиду Иудово, Левиино и Вениаминово колена исчисляются до плена (1 Пар. 6:1–81; 7:6–12; 8:1–40; 9:18, 35–44). - Нельзя не видеть во всем этом намеренного выбора имен и лиц, близких к Давиду, выбора из общих, несомненно известных священному историку (как видно из 4:41; 5:17; 7:5, 9:40; 9:1) генеалогических таблиц всего еврейского народа. Если с этими чертами генеалогии сопоставить дальнейшее (с 10 главы) повествование, начинающееся смертью Саула и воцарением Давида и подробно излагающее правление Давида (1 Пар. 12–29 глл.), его сына Соломона (2 Пар. 1–9 глл.) и его царственных потомков на иудейском престоле (2 Пар. 10–36 глл.), с полным пропуском всей истории израильского царства, так же хорошо известной священному историку из «книг иудейских и израильских царей» (1 Пар. 9:1; 1 Пар. 13; 16:11), то легко можно понять единство идеи всех частей Паралипоменон: царствование Давида и его царственный дом с обетованием Господним (1 Пар.28:4) составляют центральный пункт генеалогий и повествований священного историка.

В повествовании о Давиде и его преемниках (1 Пар. 11–2 Пар. 36 гл.) священный историк также не допускает какой-либо разбросанности и неопределенности. Он сообщает далеко не все факты, известные ему, относительно описываемых лиц и событий, а делает определенный их выбор. Здесь центром его повествования служат: Иерусалим, храм и богослужение. Так, подробно описываемая в книгах Царств борьба Давида с Саулом (1 Цар. 17–31 глл.) опускается писателем Паралипоменон, его царствование описывается с воцарения в Хевроне, причем преимущественно говорится, как в генеалогиях о жителях Иерусалима (1 Пар. 9:1–34), так здесь о завоевании Иерусалима (1 Пар. 11:1–9), перенесении туда ковчега (13 -17:27), определении по чудесному откровению места для храма (21:1–30), приготовлении материала для последнего (28 гл.) и распределении службы левитов в скинии (23–26 глл.). Заканчивается история Давида завещанием его и молитвой о благочестивой жизни Соломона и еврейского народа (1 Пар. 29 гл.). О войнах Давида и отношении к Вирсавии и Авессалому не говорится. В повествовании о Соломоне (3-я часть) также говорится лишь о построении и освящении храма и жертвах в нем (2 Пар. 1–8 глл.), немного о царице Савской и построении дворца (9 гл.). Другие события также опускаются. Подобным же образом излагается история и дальнейших иудейских царей (4-я часть). Из правления их упоминаются и подробно описываются немногие факты: в правление Асы разрушение языческих идолов и высот и торжественное общенародное богослужение (2 Пар. 14–16:14); в правление Иосафата обучение левитами еврейского народа закону Божию (19 гл.); в правление Иоаса восстановление храма и богослужения (23–24, 27), особенно же подробно описываются заботы о храме, левитах, праздниках и богослужении царей Езекии и Иосии (2 Пар. 29–31 и 34–35:27). Заканчиваются книги указом Кира о дозволении евреям строить храм (2 Пар. 36 гл.). В параллель с храмом и богослужениям священный историк с особой подробностью, во всех же частях своих книг, говорит о левитах и пополняет книги Царств. Как выше замечено, в генеалогиях колену Левиину отводится большое место (1 Пар.6 и 8 глл.), причем центром его генеалогии является первосвященник Садок, и его род исчисляется в восходящей линии через Елеазара до Левия и нисходящей до Иоседека (6:1–15). В истории Давида подробно описываются участие левитов и Левиина колена в перенесении ковчега, службы их по чредам, участие в проекте и приготовлениях Давида к построению храма (1 Пар. 15–17; 26; 28 глл.). В царствовании Соломона описывается участие их в освящении храма (2 Пар. 5 гл.); при его преемниках - переселение их из израильского царства в иудейское, обучение народа при Иосафате (2 Пар.17 и 19 глл.), помощь их Иосафату в сражении с аммонитянами и моавитянами (2 Пар. 20:18–23); участие при очищении храма и Иерусалима при Иодае, Иоасе и Иосии (2 Пар. 23:6–8, 18; 24:5–14; 34:9–33); заботы о них и содержание их Соломоном, Езекией и Иосией (2 Пар.8; 31; 35 глл.).

В соответствии с выдающимися предметами повествования: храмом, богослужением, левитами и священниками - находится и общий взгляд священного историка на описываемое время, теократическое объяснение печальных и радостных событий в истории народа Божия. Разделяя общий взгляд священных историков на тесную связь между благочестием и земным благополучием, писатель Паралипоменон под благочестием разумеет преимущественно заботы царей о храме, богослужении, левитах, праздниках, а под нечестием - равнодушие к высотам и неистребление их (ср. 2 Пар. 14:3–5; 20:33). Свое суждение священный историк высказывает собственными словами и характером повествования, а еще чаще многочисленными, дословно приводимыми, речами пророков, под влиянием коих цари и народ смирялись, Господь прощал их грехи и смягчал угрожавшее бедствие (2 Пар. 12:1–9; 13:3–12, 20; 14:7–8, 11–12; 15:1–10; 16:7–14; 18; 19:1–11; 21:12–15). Если же народ и царь не смирялись, то постигало их возвещаемое бедствие (2 Пар. 13:16–17; 21:16–20; 22:1–8; 24:18–27; 25:15–27.). От множества собственных суждений священного историка о том, как Господь за грехи наказывал народ, а за благочестие награждал, и значительного множества (редкая глава в 2 Пар. 10–36 обходится без таковых речей) упомянутых увещательных и поучительных пророческих речей, книги Паралипоменон получили парэнетический назидательно-учительный характер и тем отличаются от книг Царств, что особенно заметно в параллельных повествованиях (ср. 3 Цар. 13:25–28 = 2 Пар. 12:2–12;

1 Цар. 15:2–6 = 2 Пар. 13:2–19; 3 Цар. 15:19–24 = 2 Пар. 14:1–15:8. и мн. др.).

Может быть, такой «учительный» характер повествования книг Паралипоменон, замеченный еще иудейскими богословами, послужил основанием причисления этих книг в иудейском каноне к отделу «Писаний - ketubim», где помещаются все учительные книги. Как бы то ни было, но все приведенные характерные черты несомненной «идейности» книг Паралипоменон, присущие всем их повествованиям, доказывают с несомненностью единство и систематичность книг Паралипоменон и единство их писателя».

«Здесь находят освещение все особенности родословия Христа. И прежде всего для нас становится ясным это деление мессианского родословия на три эпохи. Всякий органически развивающийся процесс необходимо переживает три стадии: период постепенного роста и формирования в определенный и законченный вид, период высшего развития и процветания всех жизненных сил организма и, наконец, период постепенного ослабления и увядания организма, чтобы дать место преемнику. Вот этот непреложный закон органического процесса евангелист применяет или, точнее, раскрывает и на родословном древе Мессии. Период от Авраама до Давида представляет постепенное возрастание мессианского народа, в период от Давида до Вавилонского плена мессианское древо достигает своего наивысшего развития и процветания, в послепленную эпоху и до Христа совершается постепенное увядание мессианского древа, пока от него не останется, наконец, один только усеченный корень Иессея, от которого должен был взойти новый Росток, произросший в новый, всемирный и вечный организм на месте старого и временного. Таким образом, этим делением на три эпохи евангелист ясно говорит нам, что Ветхий Завет умер и должен был умереть, ибо пережил все три возможные для него периоды, так что на месте его должен явиться Новый Завет совершеннейший. <…> … Родословное мессианское древо, породившее совершеннейший плод, хотя и обратилось в сухой ствол и умерло, но в своем Порождении, или Ростке, оно воспроизвело свой тип и продолжает уже вечно жить в Нем. Генезис, или история, Мессии поэтому должна стоять в типологическом отношении с историей его родословного древа. Евангелие, хотя и есть новый организм, всемирный и вечный, произросший из умершего старого, временного и местного, но этот Новый Завет прообразован был, или типологически предуказан, в Завете Ветхом, воспринял в себя и отразил в себе типические особенности своего прародителя».

«Мы знаем уже, что в эпоху возрастания родословного древа Христа роды избирались не по закону плотского первородства или внешне-юридического правонаследия, но по закону веры и нравственным качествам родоначальников. Из всех рассеявшихся после разделения языков по всей земле людей избирается Авраам за свою веру и преданность Богу: ему дается обетование о Семени, в Котором благословятся все народы. Из двух плотских детей Авраама продолжателем рода становится сын обетования и веры Исаак, а не Измаил. Также из двух братьев-близнецов, детей Исаака, первородство получает не дикий кочевник и зверолов Исав, но кроткий и мирный обитатель шатров Иаков. Он становится родоначальником целого народа и его колен. Но из двенадцати его сыновей избирается не недостойный первенец Рувим, но достойнейший Иуда, которому возвещается скипетр до пришествия Примирителя народов. Затем два недостойные сына Иуды устраняются, и мессианский род находит себе достойного праотца в лице самого Иуды и достойнейшую праматерь в лице Фамари. Так постепенно растет и развивается мессианская родословная ветвь на общем древе мессианского народа Божия, обходя и устраняя лиц недостойных, но, напротив, избирая достойнейших и усвояя лучшие силы из язычества в лице Воза от Рахавы и Овида, деда Давидова и отца Иессеева, от Руфи - до Давида царя. В лице Давила впервые осуществляется обетование Иуде о скипетре и законодателе от чресл его, но не потому, что Бог не смотрит на лицо, как человек, но смотрит на сердце. В Давиде царе более, чем во всех других потомках Иуды, отпечатлелся тип будущего Законоположника и Примирителя народов. Но с Давидом входит в жизнь мессианского рода новая сторона - внешне-юридическое правонаследие царского достоинства Давидова, разделяющее мессианскую ветвь на две отрасли. Внешнее правонаследие мессианского престола не предполагает необходимо и внутреннего достоинства в носителе этого права, так что многие из царственных потомков Давида, не исключая даже и Соломона, отличались идолослужением и богоотступничеством, а иные - даже крайним нечестием. Эти лица, как носители царского достоинства, могли только внешним образом и по необходимости продолжать юридическое право Мессии на теократический престол Давида, но не расти и жить на мессианской ветви в качестве прародителей безгрешной плоти Спасителя. И если внешнее правонаследие царства в силу исторической необходимости совершалось по закону плоти, независимо от личных усилий и нравственных качеств потомков Давида, то, напротив, от праотцев Христа по плоти, как мы знаем из первой эпохи родословия у Матфея, требовалась печать мессианского идеала, нравственно-религиозное соответствие прообраза Образу и личные духовные достоинства.

Таким образом, то, что в первую эпоху соединялось в праотцах Господа, после Давида должно было обособиться в двух отдельных родах. Потомки Давида через Соломона продолжают царственное родословие Мессии до Иосифа, мнимого и юридического отца Иисуса Христа, но не потому, что они были достойными носителя царственно-мессианского идеала, а только «ради Давида, отца их, коему обещал Бог светильник в детях его на все времена», и ради Иуды, которому возвещен был «законодатель до пришествия Примирителя». По этой линии Христос получал только внешнее право на престол отца Его Давида. Напротив, род Давида через Нафана хотя и не имел царственных прав, но хранил в себе мессианскую жизнь и мессианские идеалы во всей чистоте и силе. И если род Давида через Соломона, не говоря даже о самом Соломоне, имел таких нечестивцев, как Иорам и его потомки от Иезавели, Ахаз, Иоаким и почти все, кроме немногих, то о лицах рода Нафанова нам или ничего неизвестно, или же известно одно только прекрасное, как о Салафииле, Зоровавеле и Илие-Иоакиме и его жене Анне, не говоря уже о Пречистой Деве Марии. По всему можно предполагать, что это все были истинные и праведные израильтяне, подобно старцу Симеону и пророчице Анне, свято хранившие и из рода в род в неприкосновенной чистоте передававшие мессианские идеал и чаяние Утехи Израилевой. Так, путем нравственно-теократического избрания в этой ветви продолжала сохраняться и развиваться истинно мессианская жизнь до последнего и чистейшего порождения ее - Марии Девы, от Которой восприял Христос Свою безгрешную плоть.

Таким образом, в браке Иосифа и Марии, по дивным путям Божественного Помысла, царственно-мессианский род Давида соединяется с нравственно-мессианским. Подобно Своему прообразу Давиду, Второй Давид представляет в Своем Лице сочетание юридических прав на теократический престол с нравственными качествами, являясь как бы двойным сыном Давида - и по праву, и по плоти. Как через мнимого отца Своего Иосифа Христос являет в Себе второго Давида - Царя, Первосвященника и Пророка нового духовного Израиля, так через действительную Мать Свою Марию Деву Он есть также и Второй Адам, рождающий новое и духовное человечество, чьим прообразом были Авраам, Давид, все благочестивые потомки Христа и все ветхозаветные праведники».

I. Продолжение покорения Ханаана (1:1–2:5).

Завоевания Иуды и Симеона (1:1–21).

Захват Вефиля (1:22–26).

Хананейские анклавы (1:27–36).

Ангел Господень в Бохиме (2:1–5).

Причина бедствий и появления Судей (2:6–19).

Причина оставления хананеев на земле (2:20–3:6).

II. Израиль в период Судей до смерти Гедеона (2:6–8:35).

Притеснение от Месопотамии (Хусарсафем) - Гофониил (3:7–11) Притеснение от моавитян (Еглон) - Аод (3:12–30).

Притеснение от филистимлян - Самегар (3:31).

Притеснение от хананеев (Иавин) - Девора и Варак (4:1–24).

Песнь Деворы (5:1–31).

Притеснение от мадианитян - Гедеон (Иероваал) (6:1–7:25).

Другие события, связанные с Гедеоном (8:4–21).

а) Судейство Гедеона в Израиле (8:22–32).

б) Правление Авимелеха, сына Гедеона (8:33–9:57).

Притча Иофама (9:7–15).

III. Израиль в период Судей; заключительный период (10:1–12:15).

Судейство Фолы и Иаира (10:1–5).

Война с аммонитянами - Иеффай (10:6–12:7).

Судейство Есевона, Елона, Авдона (12:8–15).

Притеснение от филистимлян - Самсон (13:1–16:31).

а) Рождение Самсона (13:1–25).

б) Самсон и женщина из Фимнафы (14:1–15:20).

в) Самсон в Газе (16:1–3).

г) Самсон и Далида. Гибель Самсона (16:4–31).

IV. Нравственное состояние израильтян во времена судей (17:1–21:25).

Миха и его священник (17:1–13).

Переселение колена Данова (18:1–31).

Преступление в Гиве (19:1–30).

Война между коленом Вениаминовым и остальным Израилем (20:1–48) Примирение колен (21:1–25).

(Юрий Решетников. «Закон Моисеев как правовой документ древности).

Примечания:

Собеседования XIV, 8 (17, с. 425).

О различии аллегории и типологии см.: Нестерова О. Типологическая экзегеза: спор о методе // Альфа и Омега № 4 (18), 1998.

Опускаем, не указанное в Библии, число лет правления Самуила.

Так решается этот вопрос у Вигуру. Руководство к изучению Библии. 2, 47–52 стр. Keil. Einleitung. 192–194 ss. Cornely. Introd. spec. I, 224–227 pp.

Kittel. Die B. d. Chronik. 1902 г. VI–X. 56, 123 ss. Таковое же мнение разделялось и цитируемыми автором «предшественниками» его.

С этою «тенденциозностью» встретимся еще при разборе достоверности книг Паралипоменон.

В основу положена таблица из пособия 24, с. 202–203.

Закон, данный чрез Моисея, - наставник благочестия, путеводитель к справедливости, просвещение слепых, воспитатель неразумных младенцев, оковы для дурно поступающих, узда для жестоковыйных, принудительное иго для зложелательствующих.

Иоанн Златоуст

По Воскресении Христовом апостолы указывали евреям на пророчества, которые исполнились на Иисусе Христе, доказывая им истину их собственными книгами. Тогда они дерзнули вычеркивать и изменять те места, которые относились ко Христу и Его Воскресению. Таким образом они повредили все книги. Но Господу было угодно сохранить текст непреложным для всех последующих верующих. За несколько сот лет до Рождества Христова царь Птоломей пожелал перевести Библию евреев на греческий язык, как общеупотребительный в то время. Это, конечно, было промыслительно. Для этой цели он вызвал ученейших людей, знавших хорошо оба языка – и греческий, и еврейский, – и поручил им перевод Библии. Они переводили каждый в отдельности и потом все сверили. Так образовался греческий перевод 70 толковников, и в нем мы имеем истинный текст Библии.

Варсонофий Оптинский (Плиханков)

Как-то батюшка [прп. Варсонофий] говорил мне о том, что в Библии, кроме внешней стороны, есть еще и внутренняя, то есть что помимо голых фактов есть глубокий прообразовательный смысл этих же самых фактов. Этот смысл открывается по мере очищения ума человека. Так, например, переход евреев через Чермное море прообразовал собою новозаветное Крещение, без которого никто не может войти в Царство Небесное.

Никон Оптинский (Беляев)

Мы не можем даже представить себе, сколь трудно было многочисленным народам принять веру в единого Бога. Это было труднее, чем создать великие цивилизации. Совершенные цивилизации Египта, Месопотамии, Сирии и Эллады были помрачены дегенеративным обожествлением природных сил, представленных в виде враждующих между собою божеств. В течение двух поколений Моисей пытался просветить израильтян верою в единого Бога. После сорока лет упорных трудов он умер разочарованный.

Николай Сербский

Закон, данный чрез Моисея, есть совокупность разнообразных и необходимых учений, общеполезное собрание всего хорошего в жизни, таинственное подражание порядкам небесной жизни, светильники и подсвечники, огнь и свет, отблеск Горнего света.

Иоанн Златоуст

Как некоторая тень, дан Закон, не так, чтобы он мог изглаживать грехи, но чтобы он указывал их и делал их очевидными для людей, которые, как малые дети, питаемые молоком, могли таким образом прийти в совершенный возраст.

Иоанн Златоуст

После того как человек вкусил от запрещенного древа и умер горькою смертью, т. е. отпал от Бога и подвергся растлению, тогда, чтобы совсем не отпал он от всякого добра <так как зло сильно распространилось в роде человеческом и тиранило его насильственно, по причине бедственного расслабления, какому подвергся он вследствие растления>, дан был ему Закон, чтоб показывал, что хорошо и что худо. Ибо человек стал слеп, вышел из ума и обезмыслел; почему и имел нужду в научении...

Симеон Новый Богослов

Еще несколько лет назад соавторам этой статьи не могло в самом кошмарном сне привидеться, что вынесенная в заголовок тема когда-либо приобретет актуальность. И среди кого? Среди христиан! Соотносительная ценность Заветов имеется ввиду не какая-нибудь, а сотериологическая, ибо Господь наш пришел в тварный мир не на экскурсию, а с чётко определенной, и притом одной-единственной целью: нас ради человек и нашего ради спасения. Трудно представить себе то легкомыслие, из которого можно отрицать превосходящую сотериологическую ценность Нового Завета - иначе если это не так, то пришествие Спасителя не было бы нужным, да и Спасителем Господь тогда бы не звался. А насколько превосходящую?! Впрочем, по порядку...

Критерии принадлежности православию.

Как узнать, является ли православным то или иное учение? Существуют ли критерии, которые позволили бы определить принадлежность, верно отнести или, напротив, не отнести, что-либо к православию? Оказывается, да, такие критерии существуют, и притом критерии объективные. Объективные - это означает, не зависящие от наших убеждений, пристрастий, нашего если хотите духовного состояния. Применив эти критерии, любые исследователи, протестанты ли, католики, вовсе неверующие, и даже сатанисты, придут к одному и тому же выводу. Это критерии святоотеческой преемственности, которые в нынешней межконфессиональной неразберихе и определяют само православие как таковое.

Кто лучше всех понимал учение Христа? Ясно, его верные ученики, апостолы. Они же могли и разъяснить какие-то места учения, нуждающиеся в дополнительном освещении. А кто лучше всех понимал апостолов? Тоже понятно, их непосредственные ученики, известные в церковной истории как мужи апостольские. А кто лучше всех понимал их? Ну, читатель наверное уже и сам догадался - непосредственные ученики мужей апостольских. И так далее.

А еще в истории Церкви существуют великие святые, называемые отцами и столпами Церкви, совместное единообразное суждение которых по тому или иному вопросу принимается всею Церковью. Эти святые мужи почти всегда разделены веками и тысячами километров, но удивительно согласно свидетельствуют по тем или иным вопросам духовной жизни или догматического богословия.

Представь себе, читатель, цепочку, берущую начало от Христа, через его апостолов, мужей апостольских, их учеников, далее отцов и столпов Церкви, и наконец проходящую до наших времен, до тебя и меня. Вот эта красная нить неизменяемого учения и позволила православию сохранить учение Христа в его первоначальном виде, именно эта красная нить рисовалась потом и кровью поколений учеников, без искажений принимавших друг от друга самое ценное, что у них было, именно эта красная нить подтверждалась и утверждалась отцами и столпами Церкви. Именно эта красная нить и определяет, что такое православие.

Пользуясь этими критериями, мы, православные, имеем возможность правильной самоидентификации, утверждаем необходимость рукоположения пресвитеров, отрицаем женское священство, принимаем крестное знамение, иконопочитание, Таинства и многое другое. Например, учение о Евхаристии начинается от Христа, тайной вечери, далее проходит чрез апостолов, преломлявших хлеб народу, через мужей апостольских, записавших правила рукоположения имеющих право совершать Таинства, и преемственно следует до наших дней, подтверждаемое отцами и столпами Церкви. Этот пример всем понятен? Всем.

Теперь осталось посмотреть, что говорил Христос, апостолы и святые отцы о соотносительной сотериологической ценности Ветхого и Нового Заветов, и вопрос будет решен объективно и конкретно с тем или иным исходом раз и навсегда. Положительное решение вопроса позволит выработать правильное, православное отношение к сомневающимся или намеренно уничижающим сверхценность Нового Завета по сравнению с Ветхим: а именно, вынести их слова на эту тему за скобки православия и позабыть о них навсегда.

Святоотеческое учение о превосходящей ценности Нового Завета.

Уж если обычные миряне были ошеломлены происходящим забвением соотносительной сотериологической ценности Ветхого и Нового Завета, можно себе представить недоумение, если бы с этим вопросом обратились к апостолам или к святым отцам - столпам Церкви. Да этот вопрос им бы и в голову не пришел во веки веков! Однако, цепочка святоотеческой преемственности имеется.

Восходит она к лично к самому Спасителю, слов Которого уже достаточно:
"Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует. Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого. Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся. Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный". (Матф. 5:31-48)

Основной смысл слов, звучащих рефреном в проповеди Божественного Сына, крайне прост: "вам сказано..." (Ветхий Завет), "а Я говорю вам" (Новый Завет). А вот и свидетельство Спасителя о том, что жизнь по Ветхому Закону недостаточна для спасения: "Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное." (Матф. 5:20).

Кто знает о спасении лучше Спасителя? Какие слова еще нужны, если этих Его слов недостаточно?

Но вернёмся к нашей теме. Вот что говорит человек, который лично беседовал со Спасителем и был обращен Им в истинную веру, а именно древний мудрец, апостол Павел: "Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности, ибо закон ничего не довел до совершенства; но вводится лучшая надежда, посредством которой мы приближаемся к Богу". (Евр. 7: 18-19) "Ибо, если бы первый [завет] был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому. Но [пророк], укоряя их, говорит: вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, Говоря "новый", показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению". (Евр. 8: 7-8, 13) "Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, ... никогда не может сделать совершенными приходящих..." (Евр. 10.1)

Да и не могла ветхозаветная религия быть совершенной в принципе, поскольку совершенство Откровения дано лишь самим явлением Бога во плоти (1 Тим. 3: 16) и спасением Им человека Своей Жертвой и Воскресением. Великий знаток Писания, Ветхого и Нового Заветов, свт. Иоанн Златоуст говорил, что «ветхозаветное … так отстоит от новозаветного, как земля от неба». Это голос святых отцов.

Ветхий Завет несовершенен, он лишь "тень будущих благ, а не самый образ вещей". Всем ли понятно, чем тень вещи отличается от самой вещи? Простой пример. Я стою на солнышке рядом с человеком, которого до этого момента никогда не видел, но который меня интересует. Но я на него, на этого человека, не смотрю. Я его тень разглядываю. Могу я по тени составить о человеке некоторое представление? Несомненно могу. Например, о его фигуре, полноте. Учтя угол падения солнечных лучей, дозволяется сделать приблизительный вывод о росте, а вместе с тем и о весе. Можно сделать вероятные предположения о медицинских заболеваниях, характерных для тучных, или, напротив, худощавых людей. По согбенности фигуры тени с поправкой на кривизну поверхности проекции можно погадать и о возрасте. Но на самого человека, на его лицо, в его глаза я смотреть не хочу, а предпочитаю изучать свой предмет интереса словно в мутном зеркале, гадательно. Кому я в этом случае подобен? А подобен я тому, кто ищет спасения в Завете Ветхом. Что можно сказать о силе моего разума? Да ничего хорошего, очевидно. Особенно если учесть, что человек призывает: посмотри наконец на меня самогó, я жду, стою при дверях и стучу!
Новый Завет для того и дан, чтобы исправить принципиальные сотериологические недостатки Ветхого, возвестив совершенную и неискаженную Истину во всей возможной полноте, доступной человеческому разумению.

Чем объясняется несовершенство богооткровенной религии Ветхого Завета?

Во-первых, тем, что Ветхий Завет был лишь подготовительным к пришествию Христа, носил прообразовательный и временный характер (Евр. 7: 18-19, 22; 8: 5-8, 13; 9: 8-10), был лишь тенью будущих благ (Евр. 10: 1).

Во-вторых, его этнической ограниченностью. Нравственные и обрядовые ветхозаветные установления предназначались не всему человечеству, но одному племени, избранному для исполнения конкретного дела, и потому давались, исходя из его духовного уровня, нравственных особенностей, интеллектуальных возможностей и т.д. Господь, когда отвечал на вопрос фарисеев, позволительно ли разводиться мужу с женою? – объяснил, почему евреям был дан такое несовершенный закон. Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он [Моисей] написал вам сию заповедь (Мк. 10: 2, 5). В те времена, следовательно, еще невозможно было дать совершенное Откровение – самый образ вещей (Евр. 10: 1) – всем людям земли, и потому была дана лишь тень будущих благ и только одному народу с учетом его духовных и душевных сил.

Так что же, Ветхий Завет не нужен?

Отнюдь нет! Из Ветхого Завета мы познаем богооткровенные истины о сотворении мира и человека (говоря простым языком, черпаем знания по космологии и антропологии), о замысле Бога о человеке и мире, о смысле человеческой жизни. Ветхий Завет, как честная и нелицеприятная летопись, имеет огромное научно-историческое и культурологическое значение. Христологически-предсказательное значение Ветхого Завета огромно: на основании одних только ветхозаветных пророчеств о Христе можно написать краткое Евангелие.

И, главное, Ветхий Завет имеет потрясающее духовно-назидательное значение, являясь добротной, подробной, правдивой историей падения избранного Богом народа, осыпаемого божественными милостями, неверного своему Господину, готового соорудить золотого тельца за краткое время отсутствия Моисея (еще бы, сорок лет водил по пустыне, и наконец привел в место, где нет нефти), побивающего камнями божественных посланцев - пророков, и в конце концов предавшего своего Бога лютой смерти. Всем нам в назидание, ибо эта история является соблазном ветхому человеку в каждом христианине.

Резюме.

Понятие соотносительной ценности введено Христом Богом, проповедано апостолами и является частью святоотеческого наследия. Все вместе это составляет православное учение о соотносительной ценности Ветхого и Нового Завета, а именно учение о принципиально превосходящей ценности учения Христа, данное нам для спасения Новым Заветом. Сама Церковь на своих богослужениях преподает знания, ради которых она и учреждена, то есть знания, спасающие человека. Не историю, космологию, или антропологию читают на службах, а Новый Завет, по крупицам используя Ветхий в части, не умаляющий Новый: избранные псалмы Давида, например - и это Церковь считает достаточным для спасения, ведь относительно недавно и книг в достатке не было, и не все прихожане читать умели, а еще раньше не умели почти поголовно, и все свои знания получали на богослужениях.

История церкви представляет собой историю ересей и борьбы с ними. Одна из ересей, бывших на Руси, именовалась ересью жидовствующих. Как распространялась эта ересь? Неграмотному народу говорилось примерно следующее. Библия - священная книга? Да, с этим не поспоришь. Значит, и тексты Ветхого Завета священны, и являются ничем иным, как гласом Божьим? Ну да, разумеется... Вот и давайте изучать Ветхий Завет, и применять его наравне с Новым. А может быть и поболее того. Ветхий Завет более древний, уважаемый, и вообще, объемом-то побольше будет. Вы в нем не разбираетесь? Не беда! Мы вам все растолкуем, вы только исполняйте: Мишна, Гемара, Тора, каббала - все будет к вашим услугам. При этом в мировоззрение прихожанина внедряются еще две концепции. Первая - это недоверие к монашествующим и неявное осуждение их: эгоисты, личным спасением занимаются, когда вся страна в разрухе, а надо бы социальным служением заняться. Этим отсекается аскетика, т.е. наука о спасении, опытно выработанная святыми отцами. Вторая концепция - "встреча с Богом и любовь к нему". Здесь лживо искажаются слова Христа, что тот человек любит Его, кто исполняет заповеди Его, на полную противоположность: мол, кто любит Христа, тот и исполняет заповеди. Следствие меняется местом с причиной. Ясно, в чем смысл? Не надо тужиться и исполнять заповеди! Не надо нести свой персональный крест. Просто повстречай Бога да и люби его. Где "повстречай", на каких путях... как любить, что это такое, любить Бога... какими способами приобретается эта любовь... Нет-нет! Не будем об этом ! На самом деле, рассуждения подобного рода являются ничем иным, как осознанным или нет, но крестоборчеством.
Основа ереси жидовствующих проста:

1. Забвение соотносительной сотериологической ценности, и, следовательно, забвение Христа и Его дела спасения, Его жертвы.
2. Обращение ко всему низменному, что есть в человеке, к его ветхой, а не к новой части. В самом деле, жить по какому Завету легче, по Ветхому или по Новому? Ясно по какому. Этим и привлекается "электорат".

Ересь жидовствующих была преодолена, и церковь от нее очистилась. Но, увы, не до конца, и змея в любой момент готова поднять голову и уже поднимает. Хотите ли получить доказательства этому прямо сейчас? Извольте. Попросите любого христианина, христианина(!), перечислить хотя бы сколько-нибудь заповедей Божих, и в ответ вы услышите как спрашиваемый, мямля и запинаясь, примется пересказывать ветхозаветный декалог. Как говорил один древний фарисей, какое еще нужно нам свидетельство?

Бойся, читающий, чтобы не услышать тебе в день судный страшные слова Спасителя: "Я никогда не знал вас; отойдите от Меня".

Заключение. Только для семинаристов.

Если вдруг (о, чудо!) на этот сайт забредёт лицо, учащееся, а может быть даже и преподающее, в духовной школе, желательно в академии, вопием к тебе: брат, отец, сделай богоугодное дело, напиши кандидатскую на тему "Сравнительная сотериологическая ценность Ветхого и Нового Заветов", напиши хорошую, фундаментальную, толстую работу, базирующуюся на подробном исследовании, с огромным количеством соответствующих цитат отцов, снабженную обширным списком литературы - и Господь тебя не оставит!