Сражение на куликовом поле связано с именем. Куликовская битва

Куликовская битва кратко

Русский мужик долго запрягает, но быстро едет

Русская народная пословица

Куликовская битва случилась 8 сентября 1380 года, но этому предшествовал целый ряд важных событий. Начиная с 1374 года отношения между Русью и Ордой стали заметно осложняться. Если раньше вопросы уплаты дани и главенство татар над всеми землями Руси не вызывали обсуждения, то теперь стала складываться ситуация, когда князья начли чувствовать собственную силу, в которой видел возможность дать отпор грозному врагу, который долгие годы разоряет их земли. Дмитрий Донской именно в 1374 году фактически разрывает отношения с Ордой, не признавая власти Мамая над собой. Такой вольнодумие нельзя было оставлять без внимания. Монголы и не оставили.

Предпосылки Куликовской битвы, кратко

Вместе с событиями, которые описаны выше, произошла смерть литовского короля Ольгерда. Его место занял Ягайло, который первым делом решил наладить отношения с мощной Ордой. В результате монголо-татары получили мощного союзника, а Россия оказалась зажатой между врагами: с востока татарами, с запада литовцами. Это никоим образом не поколебало решимость русских дать отпор врагу. Более того, было собрано войско, во главе которого встал Дмитрий Боброк-Валынцев. Он совершил поход на земли на Волге и захватил несколько городов,. Которые принадлежали Орде.

Следующие крупные события, которые создали предпосылки Куликовской битвы, произошли в 1378 году. Именно тогда по Руси прошел слух о том, что Орда направило крупной войско для того, чтобы покарать непокорных русских. Предыдущие уроки показывали, что монголо-татары выжигают все на своем пути, а значит, пускать их в плодородные земли нельзя. Великий князь Дмитрий собрал дружину и отправился навстречу врагу. Их встреча произошла недалеко от реки Вожи. Маневр русских имел фактор неожиданности. Никогда до этого дружина князя не опускалась так глубоко на юг страны для битвы с врагом. Но бой был неминуем. Татары оказались к нему неготовые. Русское войско достаточно легко одержало победу. Это еще больше вселило уверенность в том, что монголы обычные люди и с ними можно бороться.

Подготовка к сражению – куликовская битва кратко

События у реки Вожи стали последней каплей. Мамай желал мести. Ему не давали покоя лавры Батыя и новый хан мечтал повторить его подвиг и пройтись огнем по всей Руси. Последние события показывали, что русские не так слабы, как раньше, а значит, моголам нужен союзник. Его нашли достаточно быстро. В роли союзников Мамая выступили:

• Король литовский - Ягайло.
• Князь рязанский – Олег.

Исторические документы указывают на то, что князь рязанский занимал противоречивую позицию, стараясь угадать победителя. Для этого он заключил союз с Ордой, но при этом регулярно сообщал в другие княжества информацию о передвижении монгольского войска. Сам Мамай собирал сильное войско, в которое вошли полки со всех земель, которые были подконтрольны Орде, в том числе и крымские татары.

Подготовка русских войск

Назревавшие события требовали от Великого князя решительных действий. Именно в этот момент надо было собрать сильное войско, которое сможет дать отпор врагу и покажет всему миру, что Русь не покорена окончательно. Около 30 городов выразили готовность предоставить свою дружину в объединенное войско. Многие тысячи воинов вошли в отряд, командование над которым принял сам Дмитрий, а также другие князья:

• Дмитрий Боброк-Волыниц
• Владимир Серпуховский
• Андрей Ольгердович
• Дмитрий Ольгердович

Вместе с тем вся страна поднималась на борьбу. В дружину записывались буквально все, кто мог держать в руках меч. Ненависть к врагу стала тем фактором, который объединил разобщенные русские земли. Пусть только на время. Объединенное войско выдвинулось на Дон, где было решено дать отпор Мамаю.

Куликовская битва – кратко о ходе сражения

7 сентября 1380 года русская армия подошла к Дону. Позиция была довольно опасная, поскольку удерживание раки имело, как преимущества, так и недостатки. Преимущество – легче было воевать против монголо-татар, поскольку тем пришлось бы форсировать реку. Недостаток – в любой момент к полю битвы могли подоспеть Ягайло и Олег Рязанский. В этом случае тыл русской армии был бы полностью открыт. Решение было принято единственно правильное: русская армия переправилась через Дон и сожгла после себя все мосты. Этим удалось обезопасить тыл.

Князь Дмитрий прибегнул к хитрости. Основные силы русской армии выстроились в классической манере. Впереди стоял «большой полк», который должен был сдерживать главный натиск противника, по краям располагались полк правой и левой руки. Вместе с тем было решено использовать Засадной полк, который был скрыт в лесной чаще. Этот полк возглавили лучшие князья Дмитрий Боброк и Владимир Серпуховский.

Куликовская битва началась ранним утром 8 сентября 1380 года , едва только над Куликовым полем рассеялся туман. Согласно летописным источникам битва началась сражение богатырей. Русский монах Пересвет сражался с ордынцем Челубеем. Удар копий богатырей был настолько силен, что оба они умерли на месте. После этого началась битва.

Дмитрий, несмотря на свой статус, одел на себя доспехи простого война и встал во главе Большого полка. Своим мужеством князь заражал солдат на подвиг, который им предстояло совершить. Стартовый натиск ордынцев был страшный. Всю силу своего удара они бросили на полк левой руки, где русские войска стали заметно сдавать позиции. В момент, когда армия Мамая прорвала оборону в этом месте, а также когда начала совершать маневр с целью зайти в тыл основным силам русичей, в бой вступил Засадный полк, который со страшной силой и неожиданно ударил в тыл самими атаковавшим ордынцам. Началась паника. Татары были уверены, что сам Бог против них. Убежденный в том, что убили всех позади себя, они говорили, что это мертвые русские восстают для сражения. В таком состоянии сражение было ими проиграно достаточно быстро и Мамай со своей ордой был вынужден спешно отступать. Так завершилась Куликовская битва.

В бою полегло много людей с обеих сторон. Самого Дмитрия очень долго не могли найти. Ближе к вечеру, когда разбирали с поля трубы убитых, обнаружили тело князя. Он был жив!

Историческое значение Куликовской битвы

Историческое значение куликовской битвы переоценить невозможно. Впервые был сломлен миф о непобедимости армии Орды. Если раньше удавалось различным армиям в незначительных сражениях добиваться успеха, то главные силы Орды еще никому не удавалось победить.

Важный момент для русских людей заключался в том, что Куликовская битва, кратко описанная нами, позволила им почувствовать веру в себя. Более ста лет монголы заставляли их считать себя людьми второго сорта. Теперь с этим было покончено, и впервые начались разговоры о том, что власть Мамая и его иго можно сбросить. Эти события нашли выражения буквально во всем. И именно с этим во многом связаны те культурные преобразования, затронувшие все аспекты жизни Руси.

Значение Куликовской битвы заключается так же и в том, что эта победа была воспринята всеми, как знак того, что Москва должна стать центром новой страны. Ведь только после того, как Дмитрий Донской начал собирать земли вокруг Москвы, случилась крупная победа над монголами.

Для самой орды значение поражения на поле Куликовом было также крайне важным. Мамая потерял большую часть своего войска, а вскоре и вовсе был разгромлен ханом Тахтомышем. Это позволило Орде вновь объединить силы и почувствовать собственную силу и значимость на тех просторах, которые раньше и не думали ей сопротивляться.

Археологи и геофизики исходили Куликово поле вдоль и поперек, но почти ничего не нашли. Генетики монгольского следа у русских в хромосомах не видят. Главного героя Куликовской битвы Дмитрия Донского Русская православная церковь канонизировала лишь в 1988 году. Других русских князей времен татаро-монгольского ига причисляли к лику святых в течение лет ста после смерти, причем даже тех, кто убивал преимущественно православных и во множестве. Даже историки признают, что наши представления о Куликовской битве сложились исключительно благодаря литературе. Было ли вообще это сражение?

Даже историки признают, что наши представления о Куликовской битве сложились исключительно благодаря литературе. Было ли вообще это сражение?

На полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами?

О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы – Куликовскому циклу.

Отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят новые массовые захоронения той поры.

Кто придумал Куликово поле. Начнем с объективных свидетельств, вернее, с их отсутствия: места битвы так и не нашли — ни массовых захоронений, ни заметных остатков оружия. А памятники так называемого Куликовского цикла («Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина», жития Дмитрия Донского и Сергия Радонежского, летописные повести), по которым принято судить о Куликовской битве, демонстрируют парадоксальную закономерность. По мере удаления от времени сражения повествование все более обрастает мелкими деталями, которые могли быть известны только участникам боя; появляются новые персонажи, причем некоторые из них — это установлено — жили позже описываемых событий; постоянно растет число убитых воинов — в «Синопсисе» 1674 года это уже 253 тысячи человек. Словосочетание «Куликовское поле» впервые упоминается в списке «Задонщины» середины XV века, великий князь Дмитрий Иванович становится Донским лишь при царе Иоанне Грозном, очень уважавшем своего предка, а название «Куликовская битва» закрепляется в истории Николаем Карамзиным в начале XIX столетия. «Мифы эти получили официальное признание во время масштабных празднеств, посвященных юбилеям Дмитрия Донского, Сергия Радонежского и самой битвы, — рассказывает историк Андрей Петров, заместитель академика-секретаря Отделения историко-филологических наук Российской академии наук. — О тактике войск, ходе сражения не сообщает ни один древний источник. Нередко эпизоды «Сказания о Мамаевом побоище» напрямую заимствованы из «Повести о походе Ивана III на Новгород в 1471 году» и русской редакции сербской «Александрии"». Последняя является переложением истории Александра Македонского и известна по спискам конца XV—XVII вв. еков, но именно из нее взяты такие знаменитые, вошедшие в учебники фрагменты «Сказания», как построение полков, включая засадный, поединок богатырей, даже молитва Мамая во время его бегства. А разработанная военными историками схема расположения войск Дмитрия Донского перед битвой представляет собой усредненное походное построение единой русской армии, согласно разрядным книгам конца XV—XVII вв. еков. В 1827 году историк Николай Арцыбашев недоумевал: «Обстоятельства сей войны так искажены витийством и разноречием летописцев, что во множестве переиначек и прибавок весьма трудно усмотреть настоящее».

На полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами?

Все эти нестыковки не помешали императору Николаю I превратить день Куликовской битвы в общенародный праздник. Свои проекты монумента, призванного достойно увековечить событие, предложили ведущие скульпторы и архитекторы Иван Мартос, Авраам Мельников и Александр Брюллов, брат известного художника. Александру Брюллову и поручили возвести подобающий обелиск на месте, которое с подачи помещика Степана Нечаева было признано Куликовым полем. Оказалось оно как раз в пределах нечаевского имения — Тульская губерния, Епифанский уезд, к югу от впадения в Дон реки Непрядвы. И в 1850 году над Красным Холмом вознесся чугунный столп, увенчанный позолоченной луковкой и крестом. Через полстолетия в ансамбль к монументу добавился белоснежный храм-музей, возведенный по проекту признанного мастера русского модерна Алексея Щусева. Реставрация и реконструкция. В конце 1990-х годов, когда на северо-востоке Евразии сложилось пятое по счету русское государство (Киевская Русь, Московская Русь, Российская империя, СССР и вот теперь Российская Федерация), к месту слияния Непрядвы и Дона началось настоящее паломничество. Сюда возят экскурсантов, приезжают на выходные туристы, а накануне дня битвы здесь происходит фантастическое действо. Со всей России и ближнего зарубежья собираются сотни молодых людей в боевом снаряжении, изготовленном по образцам XIII—XIV вв. еков. Одни из них изображают русских воинов, другие — орду. Правда, на традиционное монгольское приветствие — «Сайн байна уу» — «ордынцы» не реагируют, иные аспекты исторической реконструкции, помимо оружейных, их не беспокоят. И в споры по поводу события, случившегося (или не случившегося) в этих местах 630 лет назад, не вступают. У них другая цель — свое искусство показать: изделия мастеров (кузнецов, оружейников, кольчужников) и навыки воинов. «Доспехи и оружие делаем сами по рисункам и фотографиям из малотиражных научных монографий, стараемся применять исторические материалы и техники», — рассказывает руководитель фестиваля клубов военно-исторической реконструкции, один из лучших специалистов по изготовлению доспехов Владимир Терехов из тульского клуба «Сварга». (Сам он только что выиграл турнир лучников.) В этом весьма нелегком и, по современным меркам, совершенно неудобном снаряжении люди выходят на бугурт — так на старонемецком языке когда-то назывался групповой турнир рыцарей — биться в полную силу. Оговаривается лишь количество ударов, после которого «воин» считается «убитым». Ну, еще некоторые тонкости. «А щитом в рыло бить можно? » — слышу я вопрос новобранца. «Можно, если там забрало», — отвечает ветеран. «Русь!» — подбадривает себя одна шеренга. «Орда!» — голосит вторая. И начинается сеча. То главное, ради чего все здесь на три дня и собрались. В поддавки никто не играет. На следующий день — 8 сентября — официальный праздник: речи, художественная самодеятельность, фигуры высшего пилотажа над полем, вялая имитация (по сравнению с сегодняшним действом) сражения, вопросы телерепортеров к «мертвым телам»: «А вы заранее оговариваете, кто будет убит? » Исчезнувшее войско. Сработанные своими руками доспехи ценятся на вес золота или, скорее, серебра, как и шесть с лишним столетий назад. Вот, кстати, один из возможных ответов на вопрос, почему на предполагаемом месте битвы древнего оружия практически не нашли: кто же целое состояние на поле бросит? Недаром тяжба между Московским и Рязанским княжествами из-за трофеев, отбитых рязанцами у москвичей, тянулась после сражения 1380 года почти десятилетие. Эта задокументированная тяжба тоже является своеобразным историческим свидетельством случившегося. Многим, наверное, и эта история покажется не вполне убедительной: ведь помимо тяжелого вооружения на полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел, их выкопать и увезти просто невозможно. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами? Разгадку опять подсказывают современные реконструкторы, точнее наблюдение за ними: после турнира лучников все бросаются собирать свои стрелы, ищут иногда подолгу, пока не найдут все до единой. Стрелы у всех — меченые (метили их и древние воины). А поиск осложняет то обстоятельство, что стрелы, даже с острыми наконечниками, в землю вонзаются редко — падают чаще плашмя. Важнее другой вопрос: куда тела павших делись? Можно предположить, что их вывезли с поля боя и предали земле: во многих городах, посылавших своих воинов на подмогу великому князю Дмитрию Ивановичу, были храмы и часовни, которые, если верить преданиям, поставлены над захоронениями воинов, убитых на Дону. Но доказательств этой версии пока тоже найти не удалось. Да и сколько на самом деле людей участвовало в той битве? Ведь не 253 тысячи? Два столетия спустя, когда появилась поголовная роспись, вся Московская Русь выставляла не более 60−80 тысяч воинов. При князе Дмитрии Ивановиче подвластные и союзные ему территории Московского и Великого Владимирского княжеств были в три раза меньше, к тому же именно его поколение выкосил голод и чумной мор. Та же напасть постигла и Золотую Орду, а потому обе враждующие стороны вряд ли смогли бы призвать под свои хоругви и бунчуки больше 30 тысяч воинов в общей сложности. Похожая цифра получается из расчета плотности населения русских городов. Значит, и полегло от силы 5−10 тысяч человек. Да и поминальный синодик, ближайший по времени написания к битве, поименно называет лишь двух князей и восемь московских бояр и воевод. Если с каждым из первых людей княжества погибло даже по тысяче незнатных воинов, более 10 тысяч никак не получится. Сравним эти цифры с данными по Бородинской битве, когда на поле сошлись примерно 260 тысяч воинов, а убитыми и ранеными русские потеряли около 40 тысяч, французы — 30 тысяч (хотя и эти цифры оспариваются): сколько нашли захоронений? Меньше сотни, и те — в последние лет сорок, по большей части случайно, когда проводились широкомасштабные археологические раскопки под строительство. И это притом, что сражение происходило не в диком поле, каким был Верхний Дон больше шести столетий назад, а в населенном районе, на глазах у историков. И с бородинскими трофеями дела обстоят не намного лучше, чем с куликовскими. «У трупов забирали не только оружие, но даже практически все металлические пуговицы срезали — из нескольких десятков, полагавшихся на мундир, забывали разве что одну на несколько покойников», — говорит Борис Янишевский из Института археологии Российской академии наук, руководитель раскопок при Бородине. Не там искали. Но вернемся с Багратионовых флешей на Куликово поле. Нынешний мемориальный участок действительно идеально подходил для расстановки русской рати: узенькая площадка, стесненная дубравами, позади — глубокая Непрядва. Негде было разгуляться татарской коннице. Конечно, сейчас это место выглядит далеко не так, даже ковыль совсем недавно высажен, но анализ древних почв и пыльцы позволяет восстановить прежнюю растительность и рельеф во всех деталях. Куликовым полем называется весьма обширная территория: согласно «Книге Большого чертежа» — словесному описанию не дошедшей до нас карты Московской Руси 1627 года, — раскинулось Куликово поле на 100 километров с запада на восток и на 40 километров с севера на юг. Могли ведь быть на этом обширном пространстве и другие подходящие для сражения участки?

О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы — Куликовскому циклу.

При всей скудости исходных предпосылок для поисков на Куликовом поле все же найдено несколько десятков металлических деталей вооружения той поры и энколпионов (без такого крестика-складня или иконки в поход не отправлялся ни один православный воин). В основном они сосредоточены в полосе, протянувшейся от устья Непрядвы к Красивой Мече. Именно в этом направлении, согласно летописям, русские преследовали разбитых татар. «И гнаша ихъ до рекы до Мечи», — пишет летописец. Получается, что «большое Куликово поле» определили более или менее правильно, осталось найти «малое» — то, на котором и происходило сражение. Если оно вообще происходило. Нумерология. За пределами подвластных Москве земель летописцы восприняли битву, исходя из местных интересов. Новгородцы написали о московских «небывальцах» (видимо, ополченцах), бежавших с поля боя при виде рати. Псковитяне назвали побоище в одном ряду с крушением четырех лодий на Чудском озере. За пределами ближнего зарубежья, то есть Новгорода Великого и Пскова, разгром татар не заметили вообще. О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы — Куликовскому циклу, первые произведения которого, видимо, появились по горячим следам. Хотя большинство из них известно по спискам более поздних веков — копии с древних оригиналов от последующих дополнений распознаются по точности привязок церковных праздников и астрономических явлений к дням недели. Ведь в древнерусских летописях могло использоваться до двух десятков разных типов летосчисления, помноженных на два варианта годовых циклов (Римский — с 1 марта либо Византийский — с 1 сентября). Не каждый современный специалист способен правильно рассчитать даты, а уж писцу XVI столетия преднамеренно фальсифицировать прежнюю летопись, в отсутствие мощной компьютерной базы, было просто не под силу. Так или иначе, нам остается поверить в магию цифр. 1380 год, а для людей той эпохи — год 6888 от Сотворения мира (по римскому стилю) был значим сам по себе: Пасха и Благовещение пришлись на один и тот же день, битва выпала на праздник Рождества Богородицы, а седьморичность цифры (кратность 7) предвещала победу греческого царя над покорившими мир измаилтянами. Под «греческим царем» все понимали православного князя, под «измаилтянами» — татар. Так что свершившееся те из летописцев, кто знал о Куликовской битве, восприняли как Божественное провидение.

Отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят новые массовые захоронения той поры.

Наше кровное. А как же данные генетического анализа, указывающие на мизерные проценты «измаилтянской» крови в русских генах? «Единичные проценты — это естественный вклад всего азиатского населения, включая доордынские времена, в генетику русских, — говорит специалист по молекулярной биологии Андрей Пшеничнов из Медико-генетического научного центра Российской академии медицинских наук. — Это если рассматривать вклад по отцовской линии (Y-хромосома). А чтобы приобрести монгольскую наследственность по другим молекулярным признакам (митохондриальная ДНК, аутосомы), русские из поколения в поколение должны были бы брать в жены ордынок». Иными словами, отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят все новые и новые массовые захоронения той поры. Захват пленных на Руси практиковали более поздние Крымское и другие ханства. Великий, но не святой. Остается последняя неувязка: почему до конца XX века не считался святым князь Дмитрий Донской?

Православная церковь во все времена отличалась коллаборационизмом. В XIV—XV вв. еках для церковных иерархов подачки ордынцев значили очень много, если не все: ханы освободили церковь от выплаты подати, но не мешали взимать церковную десятину. Преподобный Сергий Радонежский советовал «с правдою и покорением, якож пошлина твоа држит покорятися ордынскому царю должно».

Вмешательство великого князя Дмитрия Ивановича в назначение митрополитов (то есть глав всей русской православной епархии) и поход на законного, в понимании Церкви, царя (формально орду тогда возглавлял хан Тюляк из рода чингизидов, сраженный во время битвы) и создали парадоксальную ситуацию: один из самых уважаемых в народе защитников государства очень долгое время не был канонизирован.

Может, загадочная Куликовская битва и была куда скромнее, чем ее представили более поздние летописцы, может, ее и даже не заметили — или не захотели заметить соседи. Но не пойди великий князь за Дон, вряд ли бы Русь стала Московской. И вся наша история была бы совсем другой.

Летом 1378 года войска великого князя московского Димитрия на реке Воже наголову разбили большое татарское войско Бегича. В ближних и дальних русских землях с ликованием встречали это известие. Звонили церковные колокола, на городские площади валом валил народ, гонцы-добровольцы – мальчишки бежали от избы к избе с криком: «Побиты басурмане!»

Больше не было непобедимых татаро-монголов. Жуткая полуторавековая ночь рабства, унижения и уничтожения кончалась.

Князь Димитрий, которому с 1380 года суждено было зваться Донским, знал, что разгневанный Мамай в Золотой Орде уже собирает войско, чтобы в прах истереть дерзких данников вместе с их городами и сёлами вернуть Русь к временам Батыя. Только у русских было уже крепкое Московское княжество. Они готовы были принять смертный бой. Были готовы и победить.

Кузнецы-оружейники по всем городам в предчувствии решающей битвы надевали кожаные передники, перехватывали волосы ремешками и вставали к горнам ковать новые мечи и топоры, шишаки и кольчуги.

ПРУТ И ВЕНИК

Все знают притчу об отце, который наставлял сыновей быть дружными. Он попросил их переломить прут. Прут легко переломился. Тогда он дал им веник. Как ни старались сыновья, не смогли его сломать. «Так и вы, – сказал отец, – пока вместе, никто вас не одолеет».

Старинная эта притча и верная. Тысячу подтверждений найдём мы ей в истории. Разве не были похожи три Мстислава на разрозненные прутья? Субудай на Калке переломил их поодиночке.

Татарские ханы, обложив данью Русскую землю, больше всего боялись объединения русских сил. Поэтому и натравливали одного князя на другого. Помогали слабому, но заносчивому победить сильного, чтобы сильный не связал всех других в веник, который вымел бы захватчиков с чужой земли.

Непросто было великому князю московскому Димитрию собрать разрозненные княжества, подчинить их единой власти, одному правлению. Многие князья, сами метившие на великое княжение, то и дело бегали в Орду с поклонами и подарками. В походе на Тверь русские осадили этот город. Но не виним мы за это Димитрия. На Куликовом поле тверская дружина стояла рядом с московской. А могла она быть и в тылу Москвы. И тверской князь в таком случае не замедлил бы ударить в спину в тот самый час, когда монах Пересвет схватился в смертельном бою с татарином Челубеем, открыв Куликовскую битву.

В самой же Золотой Орде «веник распадался на прутья». За двадцать лет до битвы на Куликовом поле там сменилось двадцать пять ханов, враждовавших из-за власти.

Прежде чем начать разбор стратегии и тактики Димитрия, мы крепко запомним, что был он мудрым политиком. Создание сильного Московского княжества, объединение вокруг него других княжеств можно сравнить с закладкой фундамента, на котором строилась военная победа над вековечным врагом.

ВОЙСКО МАМАЯ

Золотая Орда, несмотря на внутренние распри, была ещё очень сильной. Против Руси Мамай собрал огромное 150-тысячное войско. Кроме татаро-монголов, в нём были хорезмские турки, ясы, касоги, опытная генуэзская пехота, нанятая за деньги. С 40-тысячным войском шёл к Мамаю литовский князь Ягайло. Не веря в победу соотечественников, на сторону врага перешёл рязанский князь Олег. Ягайло и Олег уже условились, как поделят между собой московские земли.

ВОЙСКО ДИМИТРИЯ

У московского князя было 100 тысяч воинов почти из всех русских княжеств. К нему на службу перешли со своими полками два литовских князя: Андрей и Димитрий – братья Ягайло.

В старинной повести «Задонщина» московский боярин Михайло Александрович так говорит после битвы Димитрию Донскому: «Государь, князь великий Димитрий Иванович! Нет, государь, у нас сорока бояринов больших московских, двенадцати князей белозёрских, тридцати новгородских посадников, двадцати бояринов коломенских, сорока бояр серпуховских, тридцати панов литовских, двадцати бояр переславских, двадцати пяти бояр костромских, тридцати пяти бояр владимирских, восьми бояр суздальских, сорока бояр муромских, семидесяти бояр рязанских, тридцати четырёх бояринов ростовских, двадцати трёх бояр дмитровских, шестидесяти бояр можайских, тридцати бояр звенигородских, пятнадцати бояр углических…»

Этот горький счёт не так горек, как тот, которым считали князей, перебитых татаро-монголами поодиночке. Это счёт героев. Война ведь не бывает без жертв. Прерви на минуту чтение, мой маленький товарищ. Этой минутой почти память отважных предков, добывших славную победу.

РАЗВЕДКА

Всякий командир, если он только не самоуверенный зазнайка, начинает свои действия разведкой.

Димитрий Донской первым дедом направил в Золотую Орду посла для переговоров с Мамаем. Переговоры к соглашению не привели. Димитрий и не рассчитывал на это: посол имел другое задание, тайное – собрать сведения о подготовке неприятеля к походу. Одновременно в степь, в сторону татарских кочевий были посланы сторожи – отряды конных разведчиков для слежения за противником и захвата «языков».

Когда русское войско приблизилось к Дону, выслана была сторожа опытного воеводы Семёна Мелика. Семён Мелик должен был войти в соприкосновение с передовыми отрядами Мамая и непрерывно слать донесения о продвижении неприятеля. Разведчикам удалось захватить «языка» из свиты самого Мамая. «Пётр Горский да Карп Олексин привели пленного из числа ханских вельмож, – говорится в «Сказании о Мамаевом побоище». – Этот пленный рассказал великому князю, что хан уже на Кузьминой гати, но не спешит, потому что поджидает Ягайла Литовского и Олега Рязанского, а о русском войске не знает. По преждеуказанному соглашению с Ягайлом, на третий день Мамай будет на Дону. Князь великий спросил пленного о силе Мамая; тот же сказал: «Несчётное множество, перечесть нельзя».

7 сентября русская пехота подошла к Дону в том месте, где впадает в него река Непрядва. Двумя днями раньше сюда пришли конные полки. Мамай был уже близко. Надо было решать, где встречать его: перед Доном или за Доном. Полководец собрал князей и воевод на военный совет.

Мнения на совете разделились. Одни предлагали оставаться на месте. Им казалось выгоднее ждать татаро-монголов и напасть на них, когда они, чтобы сойтись с русскими, сами будут переправляться через реку. Правда, в этом случае русским пришлось бы отбивать на правом фланге литовцев, а на левом рязанцев.

Перейдя же за Дон, русские лишали себя путей отхода, и в тылу у них оставались Ягайло и Олег с крупными силами. В случае неудачного столкновения с татарами русские полки обрекались на полное уничтожение: татары сбросили бы их с правого берега в Дон, а на левый берег их не выпустили бы из воды литовцы и рязанцы.

Другие в невозможности отступать видели благо – полки вынуждены были бы сражаться за рекой до последнего дыхания, другого выбора у них не оставалось. К этому соображению прибавлялось ещё одно – очень важное: за Доном русские встретились бы с одними татарами, Ягайло и Олег были ещё далеко от места будущей битвы.

«Любезные друзья и братья! – сказал Димитрий, выслушав помощников. – Ведайте, что я пришёл сюда не затем, чтобы на Олега смотреть или реку Дон стеречь, но чтобы Русскую землю от пленения и разорения избавить или голову свою за всех положить; честная смерть лучше плохой жизни. Лучше было бы мне нейти против безбожных татар, нежели, пришед и ничто не сотворив, воротиться вспять. Ныне же пойдём за Дон, и там или победим и всё от гибели сохраним, или сложим свои головы».

Полководец приказал строить мосты, искать броды. В ночь на 8 сентября русское войско начало переправу. Воины переправлялись в доспехах, сильные сторожевые отряды были готовы отбить внезапное нападение татарской конницы. Мамай находился всего в 7 километрах – его войско отдыхало после перехода. Сторожа Семёна Мелика едва спаслась от преследователей.

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОТДАТЬ ПРИКАЗ

Итак, русские войска перешли Дон. Попробуем представить, что думал, как рассуждал наедине с самим собой полководец, прежде чем отдать этот приказ и даже прежде чем созвать военный совет.

«Спокойней перед Доном стоять. Может случиться, что Мамай не осмелится через реку идти. Увидит нашу силу, повернёт в Орду. Было ведь такое на Оке. Шли мне за Вожу отомстить, да побоялись… Но того ли я сам желаю? Того ли Русь ждёт? Смоленская дружина против воли Ягайла ко мне пришла – хочет с татарами биться. Многие бояре рязанские своего князя бросили, на татар поднялись… В пешей сотне московского Юрку-сапожника видел. Плохой у него достаток, а доспехи и копьё сам себе справил. И сколько их, воев таких!

…Ну, уйдёт Мамай. Всё равно тяжесть иноземная над Русью висеть будет. Ветер дунет или птица крылом заденет – упадёт снова камень ордынский на города наши и сёла. А и без того по всем заморским базарам степняки русскими торгуют. Биться надо. Мечом и копьём истребить страшную силу…

…Отгородит нас Дон от родной земли московской. Плохо это, что говорить, плохо. А выгода тоже есть. Как встанем перед Мамаем, так не дадим ему времени ждать ни литву, ни Олега-рязанца. Один он будет биться с нами.

И заставлю я его делать, что я хочу. Хитёр он, да гордый, себя величать любит. Через это и наказание ему придёт в его же владениях.

Поставлю полки свои спиною к Непрядве и Дону. Чтобы правое крыло наше было у речки Дубяк, что в Непрядву впадает. Круты берега у Дубяка – не пройдёт там татарская конница, не налетит с копьями и саблями, как всегда привыкла делать. А левое крыло русских загородит речка Смолка, что в Дон бежит. И опять татарам непривычное дело откроется: придётся им только в лицо нам идти…

Димитрий Донской.

Сила у Мамая огромная. Но не дадут ей Дубяк и Смолка всей сразу на мои полки хлынуть. Будет течь татарская сила на поле Куликово, как в горло кувшина.

Знает Мамай ратное дело. Знают и воеводы татарские… На левое крыло наше кинутся вороньём. Потому что за левым крылом мосты через Дон и броды. Вот и будут они метить отрезать русское войско от переправы. Чтобы не дать уйти за реку, чтобы в спину нам ударить и всех положить.

А хитрые воеводы русские! Поставим мы за левым крылом в дубраве крепкий полк в засаду. Поможет он другим полкам в трудный час. Да и от Ягайла оборонит, если тот подоспеет к Мамаю. Только не успеть ему. Всё раньше кончится…

РАСПОЛОЖЕНИЕ ВОЙСК

Русские войска встали между Дубяком и Смолкой, заняв по фронту 4 километра. Вперёд, на значительное расстояние от основных сил, был выдвинут сторожевой конный полк. За ним стоял передовой полк пеших воинов. Третью линию составляли главные силы: большой полк из пехоты и конницы самого Димитрия и примыкавшие к нему конно-пехотные полки правой и левой руки. Для поддержки большого полка позади его левого фланга был поставлен пеший отряд – частный резерв. В главном резерве – опять же на левом фланге – в Зелёной дубраве встал отборный конный полк под командованием выдающихся военачальников князя Владимира Андреевича и боярина Димитрия Боброка. В одной из летописей говорится, что в этом полку была третья часть всего русского войска – по тем временам резерв невиданной силы.

Татарские войска построились напротив русских, в верховьях речек Дубяка и Смолки. Ближе всех стоял передовой отряд лёгкой конницы; за ним была генуэзская пехота, а справа и слева от неё – конница. Конница выстроилась на краях двумя линиями и имела свои передовые отряды. Сзади всех, у подножия холма расположился сильный конный резерв, которым распоряжался сам Мамай. Шатёр хана возвышался на вершине холма, откуда открывался вид на всё поле сражения.

НАКАНУНЕ БИТВЫ

Что чувствует солдат перед боем? Кого вспоминает он, о чём думает? О чём думали, кого вспоминали наши предки на Куликовом поле, когда только ночь отделяла их от грозного сражения? Точными словами не сказать этого. Потому что в такой час мысли текут причудливо, переплетаются; в памяти возникает, казалось бы, совсем забытое, и какие-то мгновения из прожитого вырисовываются неожиданно ярко; каждый становится мудрым, как философ, и понимает жизнь во всей её простоте.

Музыкой можно только передать состояние воина в ночь перед боем. И ещё отдалённо поэтическим словом, как это сделал летописец:

«Уже давно вечерняя заря потухла. И князь Димитрий Иванович, взяв с собою только своего брата Владимира и литовских князей, выехал на Куликово поле, и стал посреди двух войск, и повернулся к татарскому войску, и слышал великий стук и клич, точно собираются на торг, точно строят, точно трубы гремят, а позади грозно волки воют. Вороны играли за рекой, точно горы колебались; гуси и лебеди на реке Непрядве били крыльями, возвещая необычную грозу. И сказал Волынец (Димитрий Боброк) великому князю: «Слышите ли это?» И сказал ему великий князь: «Слышим, брат, великая гроза». И сказал Волынец: «Призываю тебя, князь, обратиться в сторону русского войска». И была великая тишина. Волынец сказал великому князю: «Что слышишь, господин?» Он же отвечал: «Ничего, только видим многие огни и многие зори соединяются». И сказал Волынец: «Запомяни, князь, господин, доброе предвещание, призывай бога, не теряй веры». Волынец сошёл с коня, приник к земле правым ухом и пролежал долгое время, встал и вдруг поник головой. Великий князь Димитрий Иванович сказал ему: «Что это значит, брат?» Тот не хотел говорить. Великий князь долго принуждал его сказать, и тот сказал: «Одна примета тебе к добру, другая не к пользе. Слышал я, как плачет земля на две стороны: одна сторона как некая женщина вдовица, а другая как некая девица, точно свирель, проплакала плачевным голосом. Жду победы над погаными, а много наших погибнет».

СРАЖЕНИЕ

В то утро на Куликовом поле долго стоял туман. Только в одиннадцатом часу дня полки увидели друг друга. По обычаю, с обеих сторон выехали на конях богатыри, чтобы сразиться в единоборстве. С татарской стороны был Челубей, с нашей – Пересвет, монах Троицкого монастыря, до пострижения брянский боярин Александр. Всадники налетели друг на друга с такой силой, так ударили копьями, что оба упали замертво. Битва началась…

Выдвинутый вперёд сторожевой полк русских и пеший передовой полк на некоторое время задержали татар. Оба полка пали, с честью исполнили свой долг: они не дали авангарду противника нарушить строй большого полка.

Как и предполагалось, главные силы неприятеля, лишённые возможности охватить русских с флангов, направили основной удар против центра позиции Димитрия Донского. «И сошлись оба войска, крепко бились не только оружием, но и убивали друг друга врукопашную, умирали под конскими копытами, задыхаясь от великой тесноты, ибо невозможно им было уместиться на Куликовом поле, тесное ведь место между Доном и Непрядвою».

Ход Куликовской битвы.

Большой полк и полк правой руки, неся потери, всё же удержались на месте. Но на левом крыле натиск врага был так силён, что полк левой руки стал отходить, открывая фланг большого полка.

Пеший отряд – частный резерв – на некоторое время прикрыл обнажённый фланг большого полка. Однако вскоре татары смяли левое крыло и огромными массами устремились в тыл русских, отрезая их от мостов на Дону и грозя сбросить в Непрядву.

Нет сомнения, противнику удалось бы это в полной мере, не будь в Зелёной дубраве сильного резерва. Татарское войско, ничего не зная о нём, подставило ему под удар свой фланг и тыл. Так бывает за шахматной доской: игрок объявляет шах, не замечая, что сам получает после неразумного хода мат.

«Князь Владимир Андреевич, – повествует летопись, – не мог вытерпеть татарской победы и сказал Димитрию Волынцу: «Беда великая, брат, какая польза от нашего стояния? Разве не в насмешку будет нам оно? Кому придётся нам помогать?» И сказал Димитрий: «Беда, князь, великая, но не пришёл наш час: всякий, кто не вовремя начинает, беду себе приносит. Потерпим ещё немного до удобного времени и подождём, пока не дадим врагам нашим воздаяния». Тяжко было детям боярским видеть людей из своего полка убиваемыми. Они плакали и непрестанно рвались в бой, точно соколы, точно приглашённые на свадьбу пить сладкое вино. Волынец же запрещал им, говоря: «Подождите немного, есть ещё с кем вам утешиться». И пришёл час, внезапно потянул им южный ветер в спину. Закричал Волынец громким голосом князю Владимиру: «Час пришёл, время приблизилось». И ещё сказал: «Братья мои и друзья, дерзайте». И одновременно выехали русские из дубравы, точно выдержанные сокола ударили на многие стада гусиные; знамёна их направлены грозным воеводою.

Татары же, увидев их, закричали: «Увы нам, снова Русь обманула, слабейшие люди с нами сражались, а сильные все сохранились». И обратились татары в бегство и побежали».

Мамай ввёл в бой свой резерв. Однако смятение в его войске было так велико, что отступающих остановить не удалось. Русские по всему фронту начали преследовать врага и гнали его четыре десятка километров до реки Красивой Мечи.

Всего три часа шло сражение на Куликовом поле, а потери с обеих сторон были очень большие. Русские потеряли до 40 тысяч воинов, татары – вдвое больше.

Летопись сохранила нам имена воинов, искавших на поле боя своего полководца: Юрки-сапожника, Васьки-сухоборца, Веньки Быкова… Великого князя Димитрия Ивановича нашли в полусознательном состоянии. Доспехи на нём были в следах от ударов копий и стрел.

ЭХО КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ

Как эхо разносится по горам и долам, так разнеслась по ближним и дальним землям весть о победе русских над монголо-татарами. Первыми её услышали спешившие к Мамаю Ягайло и Олег. Литовское войско недалеко от Дона повернуло и той же дорогой ушло обратно. Страшась наказания, бежал в Литву Олег-изменник.

Утро на Куликовом поле. С картины А. Бубнова.

Соседи Московского княжества – и свои и иноземные – теперь ясно увидели, что серединой, сердцем русской земли стала Москва и что сила, растерянная в княжеских междоусобицах, в распрях, возвращается к русским. Первый залп пушек, установленных вскоре Димитрием Донским в Московском Кремле, подтвердил это и предупредил, что Москва будет жестоко карать каждого, кто посягнёт на русскую землю.

Памятник Димитрию Донскому на Куликовом поле.

А сегодня восьмой день сентября лишь немногие вспомнят,

как их предки в крови,

возвращались с победой домой.

8 сентября 1380 года состоялась битва на поле Куликовом, иногда именуемая «Мамаевым побоещем». До сего события Русь уже почти полтора века была обременена тяжелым игом Золотой Орды. Нашим предкам приходилось платить большую дань татаро-монголам, а князьям совершать унизительные поездки в Орду для получения ярлыков на княжение.

Ширилась Земля Русская, крепла Москва. Князю Дмитрию Ивановичу, правившему в то время, удалось собрать вокруг Московского княжества Землю Русскую. Дмитрий Иванович перестал платить дань татарам, и продолжал политику, направленную на централизацию власти на Руси, и усиления влияния Москвы. Такая позиция совершенно не устраивала Золотую Орду. В связи с такими событиями, Мамай стал собирать войска для карательного похода на Русь.

Князь Рязанский, вступивший в сговор с Ордой, сообщил Дмитрию о готовящемся карательном походе Мамая. Дмитрий, отправил гонцов во все княжества Русский, с призывом вместе выступить против инородцев. Собрал под свои знамена войско готовое биться за свободу и не зависимость Руси. Перед походом Дмитрий пошел поклониться , благословившего все Русское Воинство на дело правое. Сергий отправил с Дмитрием двух своих монахов - Осяблю и Пересвета.

Идя на поле, Дмитрий Иванович приказал сжигать за собой все мосты, что бы и в мыслях ни у кого отступать не было. Перед сражением, по традиции сошлись два воина. Русский монах Пересвет и татарский богатырь Челубей. На лошадях они помчались на встречу друг другу и пронзил каждый из них своего противника. Оба погибли. Челубей упал головой в сторону своего войска, что было плохой приметой…

Летопись описывает событие 8 сентября 1380 года: «Была брань крепкая, и сеча злая, копья ломались как солома, стрелы падали дождем, мечи сверкали молнией, и лилась кровь как вода, и падала как трава под косой, бесчисленное множество мертвых с обоих сторон.» Бой был равным, и было непонятно чем может закончиться сражение. Татары стали давить, русское войско было сильно утомленно, и стало казаться, что Мамай одержит победу. Но не все было так просто.

Дмитрий оставил в засаде конный полк, насчитывающий порядка 13 тысяч человек. Командовал засадным полком воевода Дмитрий Боброк, который в трудный момент ввел его в сражение. Татары были сломлены, его воеводы, и вес русский народ праздновали Великую победу. После битвы, воины и воеводы обнаружили, что нигде нет князя Дмитрия, который как простой воин участвовал в сражение наравне со всеми. Его нашли живым, придавленным поваленной березой, в помятых доспехах. Дмитрий выжил, и по прибытию в Москву был наречен Донским.

Монголы хотели заставить продолжать платить дань, и обратить русских в ислам. Победа на Куликовом поле положила конец таким планам. Русь, еще находилась под влиянием Орды, но оно значительно ослабло. Русские поняли, что их сила в единстве. И наконец-то, в народе появилась вера в скором освобождении Руси от татаро-монгольского ига.

Перед вами уникальная статья, которая может претендовать на серьёзный прорыв в изучении событий Куликовской битвы. В печатном виде она вышла во втором номере альманаха , а теперь автор размещает её в электронном виде в своей колонке на сайте сайт. Материал дан со всеми сносками и в оригинальной редакции, кроме названия. Первоначальное название – «О географии Куликовской битвы».

Сражение, происходившее в начале сентября 1380 года на Куликовом поле, по своему историческому значению относится к событиям эпохальным – не в меньшей степени, чем сражение на Бородинском поле в конце августа 1812 года. Но Куликовская битва , в отличие от Бородинской, завершилась полным разгромом неприятельской армии. Остатки татарских войск бежали с поля боя, преследуемые русской конницей. Масштабы же обоих сражений по количеству участвовавших в них войск и по размерам поля боя различались мало, хотя сведения разных источников по поводу событий 1380 года и не лишены некоторых расхождений.

Согласно русским летописям, численность армии московского великого князя Дмитрия Ивановича, вместе с союзными войсками поддержавших его русских земель и отрядами отдельных князей, могла несколько превышать двести тысяч воинов. 1 Летописцы единодушно восклицали, что «от начала миру не бывала сила такова рускых князеи, яко же при сем князи великом Дмитрии Ивановиче». 2 Видимо, аналогичной по численности была противостоявшая русским и ими разбитая армия Мамая. Немецкая хроника Детмара под 1380 годом сообщала о «великой битве» между русскими и татарами, где с обеих сторон сражалось четыреста тысяч и где победили русские. 3

Однако последние десятилетия ознаменовались не только привычными конференциями, статьями и сборниками по случаю двух очередных юбилеев «Мамаева побоища» в 1980 и 2005 годах, но и распространением – особенно в околонаучной среде – нараставшего и, следует признать, небеспричинного скептицизма по поводу реальной исторической значимости этого события. Я имею здесь в виду не псевдонаучные фантазии А.Т. Фоменко, а кризис доверия к данным академической науки прошедших полутора веков.

Вопиющие парадоксы теперешнего интерпретирования Куликовской битвы проистекают из фактора якобы географического. В действительности же – из давно укоренившегося ошибочного истолкования смысла важных письменных источников. Согласно летописям XIV-XVI вв., русское войско приготовилось к сражению «пришедщю за Дон (т.е. на запад от Дона. – С.А.), в поле чисто , в Мамаеву землю, на усть Непрядвы реки ». 4 Очень существенно, что летописцы совершенно единодушны в указании этих трех важнейших географических параметров: Софийская первая и Новгородская четвертая летописи – «Великии же князь Дмитрии Иванович перешед за Дон в поле чисто в ордынскыя земли, на усть Непрядвы рекы»; 5 Новгородская первая летопись – «Въниде бо в землю их за Дон и бе ту поле чисто, на усть рекы Непрядвы»; 6 Симеоновская летопись и Рогожский летописец – «Князь же великии поиде за Донъ, и бысть поле чисто и велико зело, и ту сретошася погани половци, татарьскыи полци, бе бо поле чисто на усть Непрядьвы рекы». 7

Однако при впадении Непрядвы в Дон, как недавно обнаружилось, тогда было отнюдь не «чистое поле великое зело». Исследования палеогеографов и палеоботаников установили, что в то время здесь была лесостепь, имевшая лишь небольшие открытые участки шириной 2-3 км. 8 Ни на одной из таких полян никак не могло бы уместиться значительное количество участников сражения. Археологам нетрудно стало объяснять странную малочисленность найденных ими фрагментов оружия. 9 Руководители же археологических раскопок Куликова поля в своих интервью стали говорить, что речь должна идти не о крупном сражении, а о стычках относительно небольших конных отрядов.

Целесообразно здесь привести запечатленные по случаю юбилея битвы на страницах массового московского журнала примеры безапелляционности и научного уровня таких высказываний. Корреспондент журнала «Нескучный сад» встретился с тогдашними руководителями археологических раскопок, которые велись на Куликовом поле десять лет с 1995 года. Это кандидаты исторических наук М.И. Гоняный и О.В. Двуреченский. Как пишет не без иронии корреспондент, «по рассказам ученых, истинная картина великого сражения сильно отличается от хрестоматийной. «Протяженность места боевых столкновений – два километра при максимальной ширине восемьсот метров» – считает начальник Верхне-Донской экспедиции Михаил Гоняный» 10 По мнению археологов, – констатирует корреспондент, – число участников битвы в общественном сознании сильно преувеличено. «В советское время думали, что это было народное ополчение, – говорит Двуреченский. – Сейчас мы считаем, что сражались профессионалы – от пяти до десяти тысяч как с той так и с другой стороны, конники»». 11

Что думали по данному поводу профессиональные историки досоветской России, этот кандидат исторических наук не говорит. Правда, он упоминает о некоторых летописях, конкретно называя никогда не существовавшую «Новгородскую четвертую летопись младшего извода» и приводя вымышленную цитату «близ устья Дона и Непрядвы», будто бы почерпнутую в не сохранившемся на самом деле «Новгородском Софийском летописном своде», 12 а фактически представляющую собой тенденциозное искажение того, что реально читается в цитированных мною выше летописях.

Река Непрядва перед впадением в Дон
Печально, что эти и подобные им сенсационные заявления давно успели размножиться и закрепиться в интернете. Как ни странно, они стали иногда влиять даже на высказывания профессиональных историков – не говоря уже о падких на дискредитацию русской истории журналистах и недобросовестных комментаторах. А в Туле музей-заповедник «Куликово поле» даже издал посвященную этому полю «Большую иллюстрированную энциклопедию». Объем ее – 744 страницы, из которых несколько страниц посвящены самой Куликовской битве. Здесь можно уже прочесть, что «по последним научным данным русские войска выстроились, имея за спиной Дон и Непрядву между балкой Рыбий Верх и Смолкой, занимая фронт не более полутора километров». 13 Таким образом, за два года, прошедшие после приведенных выше высказываний археологов, мизерная протяженность поля боя сократилась еще на полкилометра.

Однако летописи однозначно пишут о небывало многочисленных войсках, которые были развернуты на протяжении десяти верст открытой местности Куликова поля. «И покрыша полки поле, яко на десяти верстъ отъ множества вои». 14

Но некоторые нынешние историки Куликовской битвы, в особенности – археологи, изобрели, как мы видели, своеобразный «выход» из вопиющего несоответствия, объявляя, что русские и иноземные письменные источники многократно преувеличивали масштаб сражения и, соответственно, число войск каждой стороны.

Вне поля зрения как нынешних, так и прежних историков Куликовской битвы оставался немаловажный факт: словом «устье» в то время обозначали исток реки. Такое словоупотребление документировано во всех списках Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов известной по рукописям XIV и XV веков. В этой летописи говорится о завершении войны Великого Новгорода со Швецией:

В лѣто 6831 . Ходиша новгородци съ княземъ Юрьемъ и поставиша город на усть Невы, на Ореховомъ острове; ту же приехавше послы великы от свеиского короля и докончаша миръ вечныи съ княземъ и с Новымьгородомь по старой пошлине. 15

Здесь речь идет о построении за полвека до Куликовской битвы русской крепости Орешек (впоследствии – Шлиссельбург). «Ореховый остров» расположен в верховье реки Невы при вытечении ее из Ладожского озера. Словосочетание «на усть Невы» означает: у истока Невы .

Если бы историки Куликовской битвы, не ограничиваясь нынешним пониманием слов «усть Непрядвы», обращались в достаточной степени к истории русского языка или читали особенно внимательно не только те фрагменты хорошо известных летописей XIV-XV столетий, где описана эта битва, то проблема могла бы и не возникнуть. Наш выдающийся языковед академик Измаил Иванович Срезневский больше ста лет назад завершил публикацию составленного им словаря древнерусского языка. Первое издание его последнего тома вышло в Петербурге в 1903 году, второе издание (репринт) – пятитысячным тиражом – в Москве в 1958 году. В этой книге уже в начале прошлого века можно было прочесть нужное пояснение:

Усть – устье реки исток реки: на усть – при истоке – Поставиша город на усть Невы, на Ореховомъ острове (дана отсылка к Новгородской первой летописи). 16

Нева вытекает из Ладожского озера. Непрядва же некогда вытекала из существующего и ныне, но теперь уже очень небольшого Волова озера – до его обмеления, оставив около него следы русла прежнего своего верховья. Сведения о том, что еще в первой половине XVII столетия это озеро служило истоком некоторых рек Куликова поля, можно прочесть в важном источнике того времени – «Книге Большому Чертежу». Сама древнейшая карта России не сохранилась, но подробнейшее ее описание, составленное по «государеву указу» в 1627 году, публиковалось уже не раз. В издании, выпущенном Академией наук в 1950 году, с учетом всех известных к тому времени списков, можно прочесть достаточно ясный намек, касающийся истока Непрядвы:

Упа река вытекала из Волова озера от верху речки Непрядвы, от Куликова поля с Муравского шляху. 17

Существуют подробнейшие (крупномасштабные, вычерченные от руки) карты уездов Тульской губернии, составлявшиеся в конце XVIII столетия для нужд генерального межевания. На этих картах видно, что находящееся в центре Куликова поля и уже радикально сократившееся к тому времени в размерах Волово озеро отделено лишь сотней саженей от ручья, дающего начало реке Непрядве. 18

Показания источников ясно свидетельствуют, что сражение 1380 года произошло вблизи тогдашнего истока («устья») реки Непрядвы, в центральной части Куликова поля – на расстоянии приблизительно 50 километров от впадения этой реки в Дон .

Соответственно, нашим археологам, которые в недавние десятилетия особенно интенсивно, но безуспешно искали следы массовых захоронений десятков тысяч русских воинов, павших на Куликовом поле, целесообразно несколько переместить район своих полевых работ. Тогда и удивительная малозначительность найденных доныне при раскопках на этом поле остатков оружия получила бы свое естественное объяснение. Следует упомянуть, что недостаточность прежнего ареала археологических работ уже сравнительно давно начинала осознаваться в среде самих сотрудников музея-заповедника «Куликово поле». В печати проскользнуло пожелание, «чтобы работники музея-заповедника не замыкались в своих исследованиях местности, традиционно определяемой ими как Куликово поле в узком смысле слова, а расширили бы район своих поисков». 19 Но радикальному его расширению препятствовала приверженность этих ученых ошибочной, как оказалось, мысли, что битва произошла при впадении Непрядвы в Дон. 20

Исток реки Непрядвы
Вышеуказанное обстоятельство побуждает переосмыслить и некоторые иные сведения привычных источников. Естественно полагать, что описанное в летописях форсирование русскими войсками Дона в ночь с 7 на 8 сентября осуществлялось не ниже впадения в него Непрядвы, как это ныне считается, исходя только из «традиционного» представления о месте самого сражения, а выше по течению Дона около Федосова городища, т.е. ближе к центру Куликова поля, где Дон еще менее полноводен, а дорога, по которой двигались с севера русские войска, подошла к нему вплотную при впадении в Дон речки Муравлянки и где, судя по географическим картам, существовала используемая в то время переправа.

Лишается опоры и «традиционное» представление, что битва произошла на правом берегу Непрядвы. Подробнейшим образом аргументированная не так давно «левобережная» гипотеза была впоследствии раскритикована и решительно отвергнута. Дело в том, что сторонники и этой гипотезы слова «на усть Непрядвы» трактовали «традиционно» – как место впадения этой реки в Дон, а несогласные с такой гипотезой палеогеографы выяснили, что именно там на левом берегу Непрядвы прежде находился лес. 21

Но неосновательно было бы предполагать, что лес некогда покрывал всё левобережье Непрядвы вплоть де ее истока и на многие километры вглубь обширного Куликова поля. Сплошное изучение его почв для определения возможных в прошлом лесных участков проводилось только на небольшом пространстве в низовьях этой реки, так как все поиски места битвы были основаны только на теперешнем понимании слов «устье Непрядвы».

Анализ данных, извлеченных из совокупности официальных письменных источников XVI-XVII вв. привел к выводу, что тогдашнее Куликово поле – отнюдь не лес, а «северо-восточная оконечность степей, которая широким языком вклинивается вглубь широколиственных лесов Среднерусской возвышенности по водоразделу верхнего течения Дона и Оки» . Как резюмировал нынешний исследователь исторической географии Куликова поля О.Ю. Кузнецов, «в противоположность традиционным представлениям отечественной историографии советского периода, следует признать значительность его линейных размеров, достигающих 120 км с запада на восток и 80 км севера на юг». 22

Что же касается XIV столетия, то летописи единодушно и неоднократно упоминают именно открытую местность («поле чисто»), по которой русское войско «поидоша за Дон в далняя части земля». Стремясь упредить действия противника, оно спешно направилось к истоку Непрядвы – «переидоша за Дон вскоре люто и сверепо и напрасно» (т.е. ожесточенно и храбро и стремительно). 23

Дело в том, что великий князь Дмитрий Иванович, получив ободряющее послание от преподобного игумена Сергия Радонежского, сначала готовился встретить войско Мамая на левом берегу Дона и уже назначил по полкам воевод, которые тогда облеклись «во одежю их меестную яко велицы ратницы» (т.е. в доспехи, предназначенные для различения их во время боя). Подойдя к Дону, русские воеводы «много ту думаша», следует ли переходить на его правый берег. 24 Однако высланная заранее разведка во главе с Семеном Меликом только что сообщила, что войско Мамая теперь сосредоточивается уже на правобережье Дона, ожидая соединения с войском Ягайла, которое должно было подойти с запада. Это известие и повлекло за собой решение великого князя Дмитрия Ивановича стремительно той же ночью переправиться через Дон. 25

Конному войску русских потребовалось очень немного времени, чтобы преодолеть расстояние около 20 километров по степному водоразделу между верховьями притоков Упы и притоков Непрядвы от места переправы через Дон до центральной части Куликова поля. Пешие воины подошли, конечно, позднее. Но задолго до полудня 8 сентября сосредоточение русских войск должно было завершиться. «Князю же великому Дмитрию Ивановичю пришедшю за Дон в поле чисто, в Мамаеву землю на усть Непрядвы реки, и став ту князь велики по достянию (т.е. как следует) полки разрядив и воеводы учинив». 26

Ордынская армия Мамая, ожидавшего прибытия союзников – литовской армии Ягайла, намеревалась, очевидно, первой выйти на открытую местность в центре Куликова поля между верховьями притоков Дона и Оки. Это был финальный участок давно освоенного степняками пути на Русь, который впоследствии получит обозначение «Муравский шлях». По нему крымские татары затем несколько столетий будут совершать свои опустошительные набеги на русские земли, иногда доходя даже до Москвы. Но 8 сентября 1380 года будущий Муравский шлях оказался перекрыт сводной армией великого князя Дмитрия Ивановича, загородившей ордынцам путь к Москве. Мамаю пришлось, поэтому вступать в сражение с русскими, не дождавшись подхода войска Ягайла .

Из сказанного следует, что Куликовское сражение разыгралось отнюдь не на площадке «2-3 квадратных километров», как писал недавно в своем обзоре под влиянием упомянутых мною выше археологов историк А.Е. Петров. 27 Оно произошло на пространстве, в десятки раз превосходившем подобные размеры. Развернутые в «чистом поле» на десять верст по фронту русские войска должны были иметь и глубину построения, достаточную для их маневра и для своевременного введения в бой мощного резерва, который и решил исход битвы.

Отправив «вверх по Дону» от места общей переправы засадный полк (в летописных текстах он чаще назван «западный», что отвечает расположению – западнее главных сил) под командованием своего двоюродного брата князя Владимира Андреевича Серпуховского, и «мужа мудра и храбра» Дмитрия Михайловича Боброка Волынского, и еще трех известных князей, и «в дубравах утаив» 28 этот ударный резерв, великий князь Дмитрий Иванович обеспечил победу. Дубрава – не ельник и не кустарник, которые затрудняют передвижение войска. Под кронами дубов можно было скрытно расположить многочисленную конницу и затем в нужный момент направить ее в атаку неожиданно для противника.

Местонахождение исчезнувшей небольшой дубравы разные историки Куликовской битвы предполагали в разных пунктах поблизости от впадения Непрядвы в Дон.

Но существует доныне дубовый лес невдалеке от края Куликова поля, в направлении на северо-восток от Волова озера. Этот лес обозначен не только на современных картах Тульской области, но на старых картах генерального межевания Тульской губернии. Нынешняя площадь этой дубравы – около двадцати квадратных километров. 29 Теперешнее расстояние ее южного края от верховья Непрядвы – двадцать пять километров. Но прежде расстояние могло быть существенно меньше, так как южные участки леса, вероятно, подвергались вырубке в ходе постройки расположенного теперь вплотную к этому лесу с юга города Богородицка.

Конный полк князя Владимира Андреевича Серпуховского, направленный от места общей переправы, «вверх по Дону», мог достигнуть этого дубового леса, находящегося теперь в 3-х километрах к северу и в 20 километрах к западу от места переправы, раньше, чем пешие русские полки приблизились к верховьям Непрядвы.

Основные силы развернутой на протяжении десяти верст русской армии должны были, очевидно, располагаться, перегораживая неприятелям путь к Москве, в междуречье притоков Дона и Оки. Как следует полагать, на северо-северо-восток от местности, непосредственно прилегавшей к Волову озеру, между верховьями рек Непрядвы и Уперты, значительно севернее верховьев реки Мечи (теперь Красивая Меча) и ее притока – речки Плотовая Меча (теперь Сухая Плота). Татары же подошли к истоку Непрядвы с юго-юго-запада, от северной излучины Мечи. 30

Излучина реки Мечи
Сокрушительная атака засадного полка, кратко описанная в Летописной повести о Куликовской битве, привела, как известно, к тому, что «татарове с Мамаем побегоша». Князь Владимир Андреевич «и иные многие воеводы» возглавившие погоню, «гониша их и бьюще до Мечи реки и до станов их, и взяша все богатство их и стада и тамо бежащих безчисленное множество погибоша. Тогда же бе и руси избито множество». 31

От верховья Непрядвы на юго-юго-запад до находящейся здесь излучины верхнего течения Мечи расстояние менее 20 километров. Его преодолели, продолжая сражаться на своих уже уставших конях, русские преследователи бегущих ордынцев. Но нереально было бы думать, что это преследование началось от «традиционно» локализуемого места боя – при впадении Непрядвы в Дон. Отсюда до расположенной к югу ближайшей излучины Мечи (в среднем ее течении) расстояние больше шестидесяти километров.

Из сказанного следует, что само местоположение захваченного русскими неприятельского лагеря не могло быть вблизи низовья Непрядвы, а только вблизи ее верховья.

Но бегство остатков разгромленной армии Мамая вряд ли происходило лишь в южных направлениях. Часть ордынцев могла устремиться на запад и присоединиться к отрядам Ягайла. Другая же часть бежала на восток, отстреливаясь из луков на перелесках правобережья Непрядвы. Следами преследования этих беглецов, как можно полагать, и являются найденные здесь в небольшом числе фрагменты оружия, упомянутые мною выше.

Современным историкам Куликовской битвы – в особенности археологам – полезно было бы шире осмысливать конкретику своих результатов и чаще обращаться к классическому наследию русской науки, соотнося с ним нынешнюю проблематику своих работ.

О значении победы на Куликовом поле писал уже полтораста лет назад крупнейший русский историк Сергей Михайлович Соловьев: «Летописцы говорят, что такой битвы как Куликовская, еще не бывало прежде на Руси; от подобных битв давно уже отвыкла Европа. Таково было побоище Каталонское, где полководец римский спас Западную Европу от гуннов; таково было побоище Турское, где вождь франкский спас Западную Европу от аравитян. Куликовская победа имеет в истории Восточной Европы точно такое же значение, какое победы Каталонская и Турская имеют в истории Европы Западной, и носит одинакий с ними характер, характер страшного, кровавого побоища, отчаянного столкновения Европы с Азиею, долженствовавшего решить великий в истории человечества вопрос – которой из этих частей света восторжествовать над другою. Таково всемирно-историческое значение Куликовской битвы». 32

В наше время давно уже отошел в прошлое вопрос о торжестве Европы или Азии. Но интересы истинного суверенитета нашей страны требуют внимательного отношения к героическим страницам ее многовековой истории.

Сергей Николаевич Азбелев,
доктор филологических наук, профессор