Нерусская Чечня: возвращаться пока некуда. Казачий батальон на чеченской войне Чечня для всех

Сколько раз в детстве я проезжала по этой трассе, в гости к маминой сестре — тёте Лиде. Так хотелось поскорее попасть на Каспий! Нередко ехала одна, — родители сажали на поезд или в автобус, а в Махачкале уже встречала тетя. Не было ни страха, ни опасений, что с ребенком что-то случится. Названия населенных пунктов, расположенных вдоль трассы, звучали как песня: Алпатово, Капустино, Мекенская, Ищёрская, Калиновская, Старо-Щедринская, Червленная-Узловая, Наурская, Гребенская… Исконно русские, казачьи старицы, воспетые еще Львом Толстым в его «Казаках», в стихотворениях Пушкина , Лермонтова .

Выходцами их этих мест были многие прославленные деятели науки и культуры, к примеру, великий русский пианист, дирижер нью-йоркского филармонического оркестра Василий Сафонов , дочь которого Анна Тимирева была гражданской женой Колчака . Из казачьих земель вышло и немало талантливых военачальников. Но, пожалуй, самым известным был атаман Наурский, Ищёрский и Галюгаевский Емельян Пугачев , памятник которому установлен в одном из парков Моздока. В 1771 году он бежал с Моздокской гауптвахты, чтобы вскоре возглавить народное восстание.

В дореволюционное время территории нынешних Наурского и Шелковского районов были частью Терской области и входили в казачьи отделы. Станица Наурская была частью Азово-Моздокской линии еще в 70-х годах XVIII века. Однако в начале 1920-х годов Терская область была упразднена и раздроблена на несколько частей для «развития» национальных республик. Кабардино-Балкарии достался Прохладненский район, ингушам — Сунженский, Карачаево-Черкесии — станицы Зеленчукская и ряд других. Дагестану — Кизлярский округ, а Моздокский район был в 1944 году отторгнут от Ставропольского края и через тонкий перешеек прикреплен к Северо-Осетинской АССР. Но самый щедрый подарок сделал Ч-И АССР генсек Хрущев , подаривший республике два богатейших казачьих района — Наурский и Шелковской. С распадом в 1992 году Чечено-Ингушской АССР на два отдельных субъекта, эти земли должны были автоматически возвратиться в состав Ставрополья. Вместо этого, тогдашние власти Чечни начали решать этот вопрос по принципу — нет человека, нет проблем. Начался настоящий геноцид в отношении русского и казачьего населения.

Только по официальным, сильно заниженным данным, к примеру, существовавшего в тот период Министерства по делам национальностей и региональной политике РФ, в Чечне за период с 1996 по 1998 годы было убито более 21 тысячи русских. А число изгнанных вообще не поддается никакому исчислению, это, приблизительно, более трехсот тысяч человек. И, если чеченцам за утраченное имущество выделялись компенсации в размере 360 тысяч рублей, то русским беженцам полагалось в три раза меньше- 120 тыс. рублей. На эти деньги не то, что обустроиться, закрепиться на новом месте невозможно. Многие русские, бежавшие из Чечни, равно, как и армяне, украинцы, кабардинцы, так и не смогли обжиться в новых краях, пополнили ряды бомжей или умерли до срока.

Эта трагедия, происходящая на наших глазах, так и не получила должной правовой оценки. В то время, как российские и западные правозащитники не переставая горланят о «зверствах режима» по отношению к некоторым кавказским народам, припоминая России даже Кавказскую войну 19 века, подлинную трагедию казачества и русского населения Чечни они предпочитают не замечать.

Двойные стандарты, особенно очевидные, когда речь идет об интересах России. Нередко от таких вот «омбудсменов» приходится слышать, что русские на Кавказе — оккупанты и жалеть их нечего…

Специально для этих господ хочу дать небольшую историческую справку. Поселения русичей на берегах Каспия видел еще князь Олег во время своих походов в 943−45 г. г. А казаки, считающиеся потомками сарматских племен, смешавшихся с пришлыми гуннами, жили в этих краях еще с незапамятных времен. Сообщения о них есть в хрониках 10−12 веков. В конце XV века в состав этого народа влились бежавшие на Кавказ «сторожевые казаки» и крестьяне Великого княжества Рязанского. Воеводы Ивана Грозного после завоевания Астраханского ханства (1556 г.) встретили на Тереке издавна живших там казаков и заключили с ними военный союз. И, поскольку казаки селились на восточных и северных склонах Терского хребта, т.н. «гребнях», они получили название «гребенские». Гребенцы оказали немалую помощь царским военачальникам при строительстве пограничной крепости Терки (Терского городка), основанного в 1567 г. в устье реки Сунжа, в затем в 1599 г. перенесенной в устье реки Терек близ впадения в него притока Тюменки. В эти края в 16 веке переселились и донские казаки в реки Калитвы, а с конца 16 века прибыло немало казаков с Волги, Хопра. Они составили «низовое», терское казачество, возникшее позже гребенского. Официальной датой образования Терского казачьего войска считается 1577 год.

Казачьи поселения не раз подвергались набегу горских и кочевых племен, безжалостно истреблявших казаков, бравших их в плен. В 1685 году терские казаки были временно оттеснены с гор, а в 1707 году большинство старинных казачьих городков было уничтожено кубанским султаном Каибом . В 1712 году уцелевшие гребенцы расселились в низовьях Терека.

Во время персидского похода Петра I в 1722 г. на реках Астрахани и Сулаке были расселены донские казаки с семьями, получившие название Астраханского войска (позже — «семейного войска»). В том же 1732 году была основана крепость Кизляр. При поддержке терских казаков в период с 1735 по 1850 годы была возведена целая полоса станиц и военных укреплений, таких как Моздок (в этом году мой родной город отметит свое 250-летие), крепость Грозная, Владикавказ, Георгиевская, Усть-Лабинская, Екатеринодар. В 1763 году была создана Азово-Моздокская линия, а в 1860 году образована Терская область. Причем казаками считали себя не только этнические русские, но и представители других народов, принявших православие и образовавшие Горский казачий полк.

В 1894 году численность терских казаков составляла 162 тысяч человек, а в 1916 году их было уже 255 тысяч. Проживали они в 70 городах, станицах и хуторах Терской области, были не только замечательными воинами, но и прекрасными земледельцами, виноградарями, охотниками и рыболовами. Во главе войска стоял наказной атаман, он же являлся начальником Терской области.

Но в 20 веке история терского казачества была поистине трагичной. Казаки подверглись безжалостному истреблению, были изгнаны с родной земли. В результате «расказачивания», тысячи семей были сосланы в Сибирь, а их дома захватывали горские «пролетарии», сиречь бандиты. Но когда в 1944 году депортировали уже самих представителей горских народов, власть отнеслась к ним намного гуманнее, чем казакам, позволив брать с собой и теплые вещи, скот. И, если переселение горцев принято считать «преступлением режима», — а потомки депортированных получили солидные компенсации, их республики приросли исконно казачьими землями, — то геноцид казачества и русского населения Кавказа, так до сих пор до сих пор не получил должной оценки. Равно как не получили компенсаций за утраченное имущество и потомки изгнанных с родных земель казаков.

Более того, с приходом к власти Дудаева , русские вновь подверглись беспощадному истреблению. Обезлюдели казачьи станицы. Особенно трагична участь русских жителей Грозного (напомню, русской крепости, основанной в 1818 году) и обитателей Наурского и Шелковского районов. Головорезы не жалели ни детей, ни стариков. В своей статье «Русские на Тереке» («Спецназ России», № 10, 1999 г.) я рассказала, как был зверски убит последний русский житель станицы Шелковская. 90-летнего старика, не сумевшего заплатить боевикам продуктовую дань по причине полного отсутствия продуктов, озверелые боевики закололи ножницами для стрижки овец. К сожалению, факты массового истребления русского населения Чечни всячески замалчивались. Наши СМИ воспевали боевиков, представляя их чуть ли не «борцами за свободу».

После подписания т.н. «хасавюртовского мира» истребление казаков и русских стало массовым явлением. По сути, эти земли стали нашим русским Косово, но об этой трагедии не принято вспоминать и говорить. Хотя ненаказанное зло, как известно, влечет новые преступления.

С восстановлением т.н. «конституционного порядка» у чудом уцелевших жителей этих районов забрезжила надежда, что наконец-то прекратится истребление русских. Но оно продолжилось и при новой власти. В 2003 году вместе с жителями станицы Ищерская я хоронила 47-летнего потомственного казака Николая Ложкина , похищенного и зверски убитого боевиками. Преступление это, как и многие другие, так и не было раскрыто. Зато российских офицеров, обвиняемых в убийстве «мирных жителей», наша безжалостная Фемида карала быстро и жестоко.

Казачество Наурского и Шелковского районов после похищения Николая Ложкина (тогда люди еще не знали, что он уже убит) приняли обращение к российским властям, которое даже сейчас, спустя десять лет после его написания, невозможно читать без волнения. Это поистине, крик души. Хочу процитировать выдержки из текста обращения.

«Мы, русские, проживающие к нашему несчастью и по злой воле судьбы на территории Чечни, безмерно уставшие от безропотного ожидания своей участи, принимаем это обращение, чтобы заявить всем, кто способен нас услышать, что мы прекращаем быть удобной для власти частью населения, которую принято не замечать во имя сиюминутных политических планов… Мы расцениваем похищение атамана Ложкина как сигнал о том, что вновь вернулись те времена, когда русские были легкой добычей бандитов, наше имущество безнаказанно разграблялось, наш труд безвозмездно эксплуатировался, а людей с легкостью лишали жизни. Это время вновь вернулось с теми, кто глумился над нами, а сейчас носит милицейскую форму, с теми, кто перекрасился, сменив бандитские регалии на партбилеты „Единой России“ и чиновничьи портфели, с теми, кто ошалев от безнаказанности грабит страну, присосавшись к дыре в бюджете под названием» восстановление Чечни". Мы устали высматривать в большой политике Кремля и Грозного хоть что-то, что могли бы расценить, как благодарность за пролитую кровь, покалеченные и утраченные жизни, украденное и отобранное у нас имущество и спокойствие за судьбы детей, за нашу помощь замерзающим «федералам», за непоколебимую преданность Родине, которая, действиями властей, в очередной раз предала нас, плюнув в душу. Нам надоело смотреть на комические потуги применить общероссийские стандарты жизненного уклада к Чечне Противно смотреть, как амнистированные банды заканчивают дележ Чечни…

Мы пришли к выводу, что законопослушное ожидание светлого будущего в конце-концов приведет к полному выдавливанию нас из наших станиц. Мы хотим, чтобы из Москвы хоть кто-нибудь сказал, для чего мы здесь. Мы хотим, чтобы у властей нашлось мужество сказать: «В наши планы не входит забота о русских, поскольку в настоящее время это политически невыгодно». Если мы услышим такие слова, то потребуем, чтобы нас организованно вывезли отсюда вместе с названиями наших станиц, обеспечили жильем и работой. Мы не желаем мыкаться по стране в поисках пристанища и хлеба, как наши, ранее уехавшие земляки. Если вы скажете, что Россия нуждается в нас здесь, будьте готовы к честному диалогу, кропотливой работе, непопулярным решениям…

Мы не успокоимся, пока не начнется работа с нашими представителями над разрешением проблем русских в Чечне. Мы не успокоимся до тех пор, пока власть официально не признает, что в Чечне должны быть специальная политика федерального центра по отношению к русским и не приступит к ее реализации. Ждем ответа и оставляем за собой право на акции протеста, если наши требования будут в очередной раз проигнорированы".

По тем обращением стояло более трехсот подписей. Но своеобразным ответом на него стало убийство одного из авторов — Михаила Мельникова и его больной сестры Веры . И люди поняли, что им нечего ждать от властей. Станицы покинули почти все, кто здесь жил, чьи предки возводили тут дома и заводы, возделывали землю и растили скот. Все имущество исконных обителей притеречных земель перешло в руки новых хозяев. Интересно, как живется им в захваченных домах, часто обагренных кровью их хозяев? Не мучают муки совести? Впрочем, вряд ли.

И вот еду вновь по знакомой трассе. Названия станиц — те же, но только не видно больше русских лиц на улицах станиц. Изменился и их облик. Вместо традиционных саманных хаток и аккуратных кирпичных домов, — обложенные дорогим красным кирпичом дворцы с огромными заборами. Лишь в станице Гребенская вижу полуразвалившийся казачий домик, хозяина которого, скорее всего, постигла трагическая судьба. Не осталось в станицах и русских церквей…

Справедливости ради, следует сказать, что нынешний руководитель ЧР Рамзан Кадыров проявляет определенное внимание к «русскому вопросу», пытается привлечь в республику русских специалистов. При нем был восстановлен Храм Архангела Михаил в Грозном, разрушенный во время боевых действий. Но только молится там уже некому. О многовековом русском присутствии на этой земле напоминают лишь чудом сохранившиеся русские кладбища. Наверное, скоро не останется даже этих скромных могилок с православными крестами. Будут лишь прежние названия у станиц на терских берегах, напоминающие о былом величии терского казачества, но не будет самих русских и казаков.

Пора бы понять, что без русского народа, его мудрого, объединяющего начала, нет будущего и у ныне здравствующих народов, любящих попенять России за ее «имперское прошлое». Только пусть знают, что вместо покидающих регион русских, сюда придет бесконечная межплеменная бойня. И новые хозяева, которые будут управлять этими междоусобицами. Пора бы местным националам, опьяненным своими «успехами» и слабостью России, задуматься над своим будущим, которое вряд ли будет радужным. Ибо сотворенное зло имеет свойство возвращаться по принципу бумеранга.

При повреждении здания, на трещины устанавливают особые скрепы, т.н. «маячки», разрыв которых сигнализирует о скором обрушении дома. Наурский и Шелковской районы -своеобразные «маячки», предупреждающие русских людей о грядущих вызовах времени. Без сохранения русского присутствия на Кавказе не будет и самой России. Чтобы понять это, надо побывать в покинутых казаками станицах.

У станицы Калиновская замечаю внезапно вылетевшего из заснеженных камышовых зарослей белого аиста. Водитель-чеченец, на маршрутке которого возвращаюсь из Махачкалы, проводил величественную птицу грустным взглядом: «Наверное, ранили его, вот и остался, не улетел». И вдруг я подумала, что не птица это, а мятежная казачья душа, которая кружит над родными краями и никак не хочет, не может их покинуть. Ибо Родина, как и мать, одна.

Северная Осетия-Чечня-Дагестан

Казаки воевали и в Первую и во Вторую Чеченскую Войну.
В начале 90-х годов XX века в республиках Северного Кавказа лавинообразным стал процесс роста псевдорелигиозного экстремизма и сепаратизма. Проявление постперестроечного всплеска национализма, а также демографические проблемы русского населения, с одной стороны, и демографический "взрыв" у народов Северного Кавказа, с другой стороны, спровоцировали серьезные изменения в этнической карте региона, и особенно в местах традиционного проживания терских казаков. Повсеместным явлением, особенно в Чечне и Ингушетии, стало тотальное изгнание, а нередко и физическое уничтожение русского населения этих республик.
На фоне происходящих на Северном Кавказе событий, ещё в 1991 году прозвучало требование казачьих организаций в регионе, которое сводилось к следующей формуле и повторялось затем неоднократно: "Дайте нам в руки оружие, и мы защитим себя и свою землю сами".
Казачьи Круги требовали от правительства Российской Федерации создания казачьих территориальных воинских подразделений для противодействия распространению негативных антирусских и антигосударственных тенденций в северокавказском регионе. Аргументом к казачьему заявлению служили и примеры участия казаков в качестве волонтёров в боевых действиях в Северной Осетии, Приднестровье, Абхазии и Югославии. Официальные власти всячески уходили от решения этого вопроса, ссылаясь на отсутствие правовой базы, и лишь в 1994 году, с началом военного конфликта в Чечне, командование Северо-Кавказского военного округа вспомнило о казачьем предложении.
В августе 1995 года в рамках эксперимента по привлечению казаков к комплектованию казачьих подразделений Российской Армии, из 27 казаков Минераловодского отдела Терского казачьего войска, возглавляемых походным атаманом Владимиром Зуевым, был сформирован взвод в составе 503-го мотострелкового полка, подразделения которого дислоцировались на тот момент вблизи города Грозный. Трехмесячный эксперимент был удачным - казаки показали высокую степень дисциплины, и этот результат был не последним аргументом в вопросе необходимости создания уникального явления современной казачьей истории - 694-го ОМСБ (отдельного мотострелкового батальона) имени генерала Ермолова.
Неоднократные встречи атамана Терского казачьего войска генерал-майора Владимира Константиновича Шевцова с представителями командования Северо-Кавказского военного округа, на которых атаман аргументировано отстаивал идею необходимости привлечения казачьих сил к выполнению боевых задач по поддержанию мира и стабильности на левобережье Терека, увенчались успехом. Стоит добавить, что идея создания казачьего подразделения не смогла бы материализоваться в полной мере без всецелой поддержки заместителя командующего СКВО генерал-майора Евгения Скобелева.
694-ый ОМСБ был сформирован в феврале 1996 года на базе 135-й мотострелковой бригады 58-й армии в городе Прохладный численностью около 500 человек, и состоял в основном из терцев. Были среди военнослужащих и несколько казаков с Дона, Урала, Сибири, Санкт-Петербурга, других регионов России, и даже из Болгарии. Почти все казаки батальона являлись солдатами-контрактниками, обмундированными и вооружёнными в соответствии с общеармейскими нормами. Отличительной особенностью являлись разрешённые командованием казачьи знаки различия - кокарды и шевроны, некоторые казаки даже в ходе непосредственных боевых действий носили папахи. В данном подразделении проходили службу и несколько волонтёров, например, в первом взводе второй роты таким бойцом был Владимир Прокопьев из Якутска.
Офицеры батальона, в большинстве своём, казаками не были, в том числе и уважаемый всеми ермоловцами командир батальона майор Владимир Стехов. Связующим звеном между офицерами и казаками являлся заместитель командира батальона по воспитательной работе подполковник Александр Волошин - походный атаман Терского казачьего войска.
Своё имя казачье подразделение получило в результате дискуссии, разгоревшейся на Совете атаманов ТКВ, ещё до начала своего формирования - в январе 1996 года. Было предложено назвать батальон Карауловским - в честь первого выборного терского войскового атамана, расстрелянного в декабре 1917 года революционными солдатами здесь же, на станции Прохладной, но большинством голосов атаманы утвердили второе предложение, высказанное одним из них - быть батальону Ермоловским. Имя знаменитого генерала - покорителя Кавказа, присвоенное создаваемому казачьему подразделению, явилось и проявлением исторической преемственности - ещё в 1904 году по Высочайшему повелению Алексей Петрович Ермолов был определён вечным шефом Терского казачьего войска.
В конце февраля на базе в/ч 01860 в Моздоке началось формирование казачьей усиленной роты (160 человек), приданной Ермоловскому батальону в 20-х числах марта под Ачхой-Мартаном.
При комплектовании батальона применялась упрощенная система - кандидату в военнослужащие для оформления личного дела в военном комиссариате по месту жительства не требовалось даже прохождения медицинской комиссии. Необходимо было только представить справку из милиции, подтверждающую, что данный человек не находится под следствием. Отменялись и возрастные ограничения. Так одному из старейших казаков батальона В.С.Метликину в день первого боя 8 марта 1996 года исполнилось 55 лет.
При комплектовании взводов учитывался старый казачий принцип землячества. Так во 2-ой роте Ермоловского батальона 1-ый взвод состоял в основном из казаков Минераловодского отдела, 2-ой взвод - Прохладненского отдела, 3-й взвод - Павловского отдела. Командирами взводов были не офицеры Российской Армии, но свои "полевые командиры" (походные атаманы). "Земляческая" спайка позволяла подразделениям наиболее эффективно выполнять поставленные командованием боевые задачи.
Нередкими были проявления героизма - 96 бойцов были награждены орденом Мужества. Есть несколько примеров того, как раненые в ходе боя казаки отказывались покидать подразделение, другие же после непродолжительного лечения в госпитале возвращались опять в строй.
Двухмесячное нахождение в зоне военного конфликта (Червленная - Грозный - Ачхой-Мартан - Старый Ачхой - Орехово - Шали - Беной) показало высокие боевые качества батальона, который выполнил все поставленные задачи, но вместе с тем вскрылись и некоторые негативные факторы. Так на общее количество убитых и раненых (около 250 человек) приходилось чуть меньшее количество дезертиров. И явление это было не только следствием трусости, но и нередко ложного чувства казачьей "вольности". Дескать, "нас командование обмануло, и вместо службы на казачьем левобережье Терека бросило на Грозный, и там нас "подставило". Мы, казаки, - народ вольный, хотим - служим, хотим - не служим".
Самой яркой и самой трагичной страницей истории Ермоловского батальона стал штурм селения Орехово Ачхой-Мартановского района 29-30 марта 1996 года. В этой боевой операции батальону отводилась второстепенная роль, а штурм планировался силами двух мотострелковых полков, но задача поменялась в день выхода. Один из полков остался на исходных позициях, второй остановился на подступах к селению, а батальон был брошен в лоб на укрепления противника. Боевая операция, на которую отводилось две недели, была проведена за полтора дня, но выполнение задачи досталось дорогой ценой - двенадцать человек погибших и более пятидесяти раненых.
После этого боя мы окончательно поняли, что Ермоловский батальон - это реальность на территории Чечни, но фантом, призрак за её пределами. Многим чинам военного руководства было невыгодно вообще упоминание о нём. Так в официальных сводках говорилось, что Орехово взято подразделениями Внутренних Войск 4 апреля. О нас же, фактически выбивших боевиков несколькими днями раньше, ни слова. Такая вот правда...
В середине апреля, незадолго до вывода батальона из Чечни, в палаточном лагере под Шали казакам было вручено знамя с надписью: "1-й казачий полк им. генерала Ермолова". Тогда ещё жива была надежда на то, что батальон будет развёрнут, как задумывалось изначально, до полка. Но, увы...
В конце апреля горстка казаков - остатки батальона - были выведены в Прохладный и распущены по домам. Фактически, батальон был расформирован, но с удивлением, спустя несколько лет, перелистывая в военкоматах свои личные дела, мы оказались ошарашенными откровенной ложью. Все бойцы без исключения, в том числе и орденоносцы, были уволены с формулировкой: "по несоблюдению условий контракта со стороны военнослужащего". Вот так командование нас отблагодарило...
Обращение атамана В.К.Шевцова к казачьим отделам Терского казачьего войска о необходимости сформировать вторую очередь Ермоловского батальона осталось практически без внимания. Желающих набралось немного, всего около 150 человек, а политический резонанс довершил процесс разрушения идеи необходимости особенных казачьих частей. Появились оппоненты как среди региональных и федеральных политиков, так и среди военного руководства. Окончательно перечеркнула перспективу дальнейшего существования казачьего подразделения гибель в автокатастрофе генерала Скобелева - на тот момент нашего единственного покровителя.
Время течёт, уходят люди, забывается истинная суть случившихся уже давно событий...
Одна из самых загадочных страниц истории современной армии - казачий батальон имени генерала Ермолова за тринадцать лет подвергся неоднократному накату неправдоподобной информации. Здесь было всё: и ушаты грязи, выливаемые на память людей, отдавших жизнь за Родину, и красивенькие сказочки, делающие из батальона лубочную картинку. Повылазили из тёмных углов личности, которые или же были косвенно причастны к батальону, или же вообще негативно зарекомендовали себя в той ситуации. Теперь же они, расталкивая обывателей локтями, пыжатся своей, якобы, причастностью к батальону, рассказывая фантастические истории о своих геройских подвигах. Появились и самозванцы. Самому неоднократно приходилось наталкиваться на них, и, прикинувшись по началу несведущим, я выслушивал небылицы о выдуманной войне, существующей только в чьём-то больном воображении. Останавливал таких "казачков", но, сколько их ещё бродит по свету?
Встречал солдат и офицеров, которые были в Чечне в одно время с нами, и где-то как-то пересекались с Ермоловским батальоном. Очень часто слышал от них слова благодарности за ту "работу", которую мы делали, но и слышал напыщенные необоснованно нелицеприятные отзывы о казаках-ермоловцах от некоторых людей в погонах с большими звёздами, которые входят или же входили в состав военного командования.
Может быть, всё это и послужило толчком к тому, что бы взяться за работу над "Записками ермоловца".
Повествование попытался построить не на детальном отражении хронологии истории батальона, но на воспоминаниях о тех ярких и незабываемых личностях, событиях и чувствах, с которыми сталкивался во время службы в Чечне.
Писать о войне мне было сложно, поскольку боялся сделать ошибку в тех или иных датах и времени событий, в оценках действий как отдельных бойцов, так и батальона в целом, тем более что ту войну я видел с уровня максимум командира взвода, а фантазировать на заданную тему просто не мог. Но время уходит, и уходят люди - кого-то убили в Первую Чеченскую войну, кого-то во Вторую, кто-то умер от инфаркта или рака, а кто-то уехал в другой регион. Нас остаётся всё меньше...
Из сорока трёх казаков-минераловодцев, служивших в 694-ом ОМСБ, на сегодняшний день погибло или умерло тринадцать:
Белоусов Владимир Валентинович (25.11.1961 - 11.03.1996 гг.)
Перепелицын Валентин Иванович (25.11.1943 - 29.03.1996 гг.)
Юрченко Пётр Васильевич (12.07.1964 - 29.03.1996 гг.)
Николаев Сергей Александрович (31.07.1975 - 18.04.1996 гг.)
Котов Вячеслав Владимирович (25.03.1962 - 20.12.1997 гг.)
Резник Николай Лукьянович (08.09.1956 - 35.01.1998 гг.)
Ворончихин Владимир Александрович (23.04.1960 - 31.08.2000 гг.)
Зуев Владимир Семёнович (04.04.1954 - 16.10.2000 гг.)
Галинский Вадим Николаевич (14.05.1962 - 20.06.2001 гг.)
Губанов Владимир Валентинович (28.11.1946 - 21.06.2002 гг.)
Кейбалов Олег Иванович (20.03.1959 - 09.04.2005 гг.)
Романюк Виктор Семёнович (03.07.1957 - 20.04.2005 гг.)
Катаев Сергей Владимирович (17.12.1948 - 03.03.2006 гг.).
Пусть земля им будет пухом...

Вечная память казакам-ермоловцам, погибшим в бою, умершим от болезней и от ран, и всем тем солдатам и офицерам, кто, не задумываясь о чинах и наградах, служил России, и слава которых никогда не померкнет перед людьми и перед Богом...

Одной из основных целей моего нынешнего путешествия было общение с русскими, пережившими войну и оставшимися в Чечне. Случай свел меня с Александром Лысовым, казачьим атаманом легендарных Шелковской и Гребенской станиц. Мы сидели поздним вечером на подстанции, Александр хозяйскими жестами показывал на кнопки, приговаривая: "Если на эту нажать - вырубится свет во всей станице". Чеченец, который меня подвез, тактично вышел, и мы с атаманом побеседовали о том, как ему удалось выжить в Чечне и что представляет собой местное казачество.

- Как сейчас живут чеченские казаки?
- Внутри дух есть, а внешне – тихие, спокойные. Мне их образ жизни не нравится. Казаки должны быть дружнее, сплоченней. Есть небольшая церковь. Батюшка Амбросий приезжает. Попал сюда молодым, это его первое место службы. Молодец, его и чеченцы хвалят. Грамотный, интересный. Сам по происхождению казак, со Ставропольского края. Но, в основном, молиться старушки приходят.
- В чем отличие казаков от других русских?
- Вера почти одинаковая, но есть нюансы. Например, целовать священнику руку у нас не принято. Я лучше рясу поцелую, поскольку уважаю его сан. А рука… Один батюшка говорил: “Я на работе – священник, а потом – простой человек, которому ничто не чуждо”. Как такому руку целовать? Казацкие традиции есть, но отходят. Самая лучшая – посвящение в атаманы. На моем были атаманы Кизляра и всей Чечни. Заломили меня, и нагайкой три раза по спине – чтобы знал, каково это, прежде чем сам буду наказывать казаков. Но только бить никого не приходится, да и меня стукнули мягко. Еще мы отмечаем престольные праздники, День казачки, День Толстого. В Науре часто встречаемся, в Кизляре бывает казачий бал, очень красивый. На нем даже ногайцы-казаки бывают. Там и простые танцы, и лезгинка. Мы ведь тоже кавказцы.
- А повесть “Казаки” все читали?
- Нет, мало кто ее знает. Даже я не осилил. Мне скорее нравится песенка Павла Коровина про Толстого, на казачий манер.
- Что здесь происходило во время войны?
- Я тут с 1973 года живу. Как началась война, мог уехать, но решил – здесь моя мамка лежит, значит, и я останусь. Только дочек отправил – на всякий случай. Теперь одна на Кубани, другая – в Германии. В те времена страдали все, у кого нет защиты. Родственники есть – значит, все в порядке. У меня были друзья. К тому же, я здесь немножко известный. Ходил во время войны спокойно в любое время суток. Даже иногда в комендантский час. Всякое бывало, но обошлось. Может, Всевышний помог. Может, друзья.
- Почему тогда большинство русских покинуло Чечню?
- Во-первых, надо уметь дружить. Во-вторых, если хороший дом, понравился кому-то, могли прийти, напугать. Были даже убийства… А я слишком богато никогда не жил.
- Много здесь осталось русских?
- Теперь ни одной станицы нет, чтобы хоть четверть была. Разве что Червленая. Есть такие, где одна-две семьи. Больше старики.
- Проблемы с чеченцами бывают?
- Так, на бытовом уровне. Но в целом здесь лучше, чем в России. Можно спокойно машину на улице оставить, никто ее не тронет. Когда беда, люди всегда помогут. Бывают, конечно, и недовольные. Недавно чеченцы на христианском кладбище убирались, так среди русских крик поднялся – мол, дерево срубили. Нет чтобы самим сделать, зато как жаловаться на работу других – так первые. Еще тут бывает кровная месть. Даже если отсидел, все равно потом пристрелить могут. Недавно целая семья квартала три ползла по гравийке к дому родственников убитого. Простили. Многие до сих пор страшатся сюда приезжать, даже те, кто в Моздоке живет. Видимо, слухи ходят. А я не боюсь, что придут и мне по башке дадут. Смотреть надо не на национальность, а на то, как человек живет. Если достойно – отдай ему душу. На форумах я первое время вмешивался в споры о Чечне, потом перестал. Все равно там чистым не останешься. Что бы ни писал, не поверят. Им по фигу, что я, в отличие от них, здесь живу. У меня есть друг, вместе в детский сад ходили. Мечтали захватить на Каспии корабль и стать пиратами. Сейчас служит в Литве. Даже он мне не доверяет. Мол, все уехали, а ты остался. Как это может быть? Про меня всякие слухи ходили – и что я ваххабист, и что мусульманство принял…
- Здешний язык освоили?
- Чеченский я не понимаю. Так, чуть-чуть. Хотя многие говорят, что я только делаю вид. У знакомого жена и ее сестры даже между собой по-чеченски разговаривают. Моя дочка, которая в Германии, тоже его знает.
- Форма казацкая есть?
- Благодаря Рамзану Ахмадовичу (хитро улыбается), мы купили форму. Двадцать с лишним мундиров на два района.
- Стало быть, государство помогает?
- Не очень. Разве что с транспортом – на праздники ездить. С начальством у меня отношения не сложились. Ему надо, чтобы подлизывались, а я спорю. У нас здесь два казачества – реестровые, которые состоят на государственной службе, и общественные. Вдвоем мирно жить не получается.
- А разве реестровые сейчас существуют?
- Мы реестровые. Но как таковой службы у нас нет. Посчитали как баранов – и все.

Стараниями российских средств массовой информации о батальонах «Восток» и «Запад», укомплектованных чеченцами, теперь широко известно не только в России, но и далеко за ее пределами. Журналисты позиционируют эти подразделения как отряды специального назначения. При этом наиболее широко освещалась в прессе деятельность батальона «Восток» под командованием Сулима Ямадаева.

Однако далеко не всем известно, что действительно отрядом спецназ является только батальон «Запад», которым до не­давнего времени командовал кавалер двух орденов Мужества, Герой России Саид-Магомед Какиев. После того как подпол­ковник Какиев поступил в Военную академию имени М.В.Фрунзе, командование батальоном принял Беслан Элимханов. О том, когда и как формировался батальон «Запад» и как он действовал в ходе второй чеченской кампании, нам рассказал офицер ГРУ, не понаслышке знающий подоплеку создания этого уникального воинского формирования современной Рос­сийской армии.

По вполне понятным причинам имена многих участников описанных ниже событий изменены.

В поисках реальной силы

Необходимость формирования национальных чеченских подразделений для решения специальных задач на территории Чеч­ни была осознана давно. В конце августа - начале сентября 1999 года, когда отряды Басаева и Хаттаба вторглись в Даге­стан, было решено воплотить идею в жизнь. Офицерам ГРУ работать в тот период приходилось с большим количеством че­ченцев, относящихся к оппозиции, которые вынуждены были срочно бежать из «свободной Ичкерии». В Москве и области разведчики подбирали чеченцев, готовили их и направляли в Чечню для того, чтобы те обеспечили в дальнейшем ввод в республику российских войск. Но чеченцы действовали агентурными методами и не были сведены в организационную структуру.

Одному из офицеров ГРУ, работавшему с чеченской диаспорой, тогда же была поставлена задача выбрать группировку че­ченской оппозиции, на которую можно было бы опереться в дальнейшей военной кампании в Чеченской республике.

В поисках реальной силы в Чечне офицеры ГРУ вели большую работу в Москве. Им не раз приходилось слышать от многих чеченцев, что в их распоряжении находится отряд численностью в 500, 600, а то и 700 человек, вооруженных и снаряжен­ных для активных действий против режима Масхадова. Каждый при этом в скором времени обещал организовать встречу со своим человеком, который реально занимается боевыми действиями. Однако когда дошло до дела, оказалось, что у всех посредников один и тот же протеже - Саид-Магомед Какиев. Когда же наконец состоялась встреча, разведчик задал вопрос, сколько же бойцов реально сейчас находится у Саид-Магомеда под ружьем. Какиев честно признался, что в на­стоящий момент у него в строю 29 человек. Правда, есть и другие, которых можно привлечь в самое ближайшее время.

В октябре 1999-го в Чечне Саид-Магомед представил офицеру своих бойцов, которые и стали впоследствии костяком от­ряда.

Отряд состоял из двух групп. Одна из них, численностью 11 человек, дислоцировалась в селе Гвардейском, Надтеречного района, а другая, численностью 18 человек, в Кен-Юрте Грозненского района.

Исторические корни

Особенность отряда под командованием Какиева состояла в том, что все его бойцы принадлежали к чечено-ингушскому клану, который одним из первых перешел на службу Российской империи еще в восемнадцатом веке. Тогда их называли равнинными, или мирными чеченцами. Специально для них русский царь выкупил у дагестанских князей земли вдоль Тере­ка. Предки бойцов отряда составляли костяк широко известной «Дикой дивизии», а также служили в охране русского ца­ря. Шло время, и если другие кланы могли менять свою линию в отношении к России, то представители «равнинных», из­брав однажды свой путь, больше на протяжении веков никогда его не меняли, несмотря на множество политических и иных перемен. И понимание того, что будущее Чечни возможно лишь в составе России, у них было в крови.

В первую чеченскую кампанию из них был сформирован отряд, который действовал под патронажем ФСК. Но по заверше­нии боевых действий отряд, по сути, был брошен на произвол судьбы. И несмотря на это бойцы сохранили верность Рос­сии.

В Кен-Юрте находилось тогда два батальона по 600 человек в каждом. Оставшиеся от оппозиции танки они поставили во­круг села, вырыли окопы. С тех пор ни один дудаевский боевик не мог войти в село, где до 1999 года действовали россий­ские законы.

Басаев неоднократно собирал многочисленные отряды, чтобы уничтожить это гнездо оппозиции. Однако напасть на Кен-Юрт он так и не рискнул, поскольку прекрасно понимал, что эти люди будут драться до конца, а драться они умеют. По­степенно батальоны поредели и рассосались в поисках хлеба насущного. Многие уехали в Россию на заработки. Тем не менее и со стороны Масхадова больше никаких попыток захватить село не было.

Чеченский отряд

До 27 ноября 1999 года группа Какиева действовала фактически как партизанское формирование. В ноябре была постав­лена задача сформировать из них воинское подразделение. С этой целью были получены оружие, боеприпасы, форма оде­жды. Отряд вооружили, переодели. Командиром роты был назначен офицер отдельной роты СпН СКВО. На боевое слажива­ние командование отвело всего семь дней. Соответственно спустя неделю отряд приступил к выполнению боевой задачи.

Основной задачей отряда были проведение диверсий и ведение разведки в Грозном. Дело в том, что по вполне понятным причинам ни одна группа спецназа не могла незаметно проникнуть в столицу Чечни и вести там разведку. Новый же отряд имел такую возможность.

Первый выход в Грозный разведгруппа отряда в составе пяти человек совершила 28-29 ноября 1999 года.

Действовать пришлось в районе населенных пунктов Грозненский и Первомайский. Отношение населения к Российской ар­мии в районе было неоднозначным. Поселок Первомайский примерно на 30-40 процентов состоял из выходцев из Кен-Юр­та, а вторая половина состояла из горских ламороевцев, которые были категорически против России. А вот Красная Тур­бина (неофициальное название Грозненского. Так называется главная улица) была преимущественно за Россию.

Была темная туманная ночь. Буквально на удалении трех метров уже ничего не было видно. Офицер, ответственный за подготовку, выводил группу с Терского хребта, где к тому времени уже находился 423-й мотострелковый полк. Там он взял БМП, чтобы доставить разведчиков к месту высадки - в район Красной Турбины. Там бойцы переоделись в граждан­скую одежду и просочились в Грозный.

Диверсии - а это были преимущественно засады - отряд проводил вдоль Старопромысловского шоссе. Кроме того, отряд минировал подготовленные противником укрепления. Дело в том, что у боевиков было недостаточно сил, чтобы занять все оборудованные ими позиции. Поэтому они перемещались по ним в зависимости от необходимости и задачи. Именно это и использовали бойцы отряда спецназа, когда устанавливали мины.

Также разведчики обнаруживали объекты противника, фиксировали координаты и передавали их командованию для пора­жения огнем артиллерии.

Казачий отряд

Ближе к январю по инициативе атамана грозненского отдела Терского казачьего войска Албастова с командованием был согласован вопрос формирования аналогичного казачьего отряда. Но на начальном этапе действовал он отдельно от че­ченского.

Одним из первых прибыл в отряд Павел Андреевич Гертер. Прекрасный охотник, альпинист. Начинал он службу в первую чеченскую кампанию в звании сержанта - тогда офицеров из запаса не призывали. Вот почему, чтобы попасть на войну, он решил в военкомате скрыть свое офицерское звание. Во вторую кампанию в спецназе он снова стал старшим лейте­нантом, заместителем командира группы. Позже, в возрасте 46 лет, получил звание капитана и должность командира груп­пы специального назначения.

С ним прибыли и казаки, которые входили в его группу. Это была обычная практика. В отряд приходил атаман от станицы и с ним группа 9-12 человек. Приезжали со всей России и даже из Белоруссии.

Вообще о казаках надо сказать, что это были действительно воины-спецназовцы по своему духу. У многих из них не было военного образования и каких-то специальных знаний, но этот недостаток они компенсировали желанием как можно ско­рее и лучше постичь доверенное им вооружение, освоить тактику и любым путем выполнить поставленную задачу. Дейст­вия их были часто нетипичными и неординарными.

Штурмуя Грозный

По мере продвижения войск к 5 января 2000 года чеченский отряд вышел к совхозу "Родина”, хотя база по-прежнему ос­тавалась в Красной Турбине. Отряд продолжал действовать с передовых позиций общевойсковых подразделений.

Однажды разведка отряда выявила базу боевиков в здании бывшей школы. Положение усугублялось тем, что строение на­ходилось в мертвой зоне для огня артиллерии. Школу также прикрывали высотные дома, стоявшие по соседству. Отряд вышел к объекту на расстояние 50 метров и огнем гранатометов, огнеметов и стрелкового оружия развалил здание почти до фундамента.

Оборона Грозного со стороны боевиков была организована очень грамотно как в тактическом, так и в инженерном отноше­нии. Очень многое было взято из опыта вьетнамцев в их войне с американцами. Так, например, подземные ходы и тоннели, отрытые в земле, и позиции снайперов были подготовлены будто по вьетнамскому уставу «Подземная война». Снайперы, находящиеся в заглубленных позициях, имели очень узкий сектор обстрела, но били четко во все, что попадало в поле зрения. При этом их сектора перекрывались, поэтому показаться безнаказанно из укрытия было невозможно. В такой об­становке работать очень сложно. Но отряд продолжал собирать разведданные.

В отряде был разведчик по имени Ваха. Роста весьма скромного, да к тому же из-за ранения он сильно прихрамывал. В от­ряде звали его «Ваха с ГРМЗ» (ГРМЗ - Грозненский ремонтно-механический завод). Но он был человеком необычайной от­ваги. Ваха не вызывал из-за своего жалкого вида у «духов» подозрений и ходил по всему Грозному. Однажды случайно он обнаружил базу боевиков в районе совхоза «Родина».

В подвале пятиэтажки жила русская старушка. Он зашел к ней в гости, как и много раз до этого, а там... уже целая бан­да, которая недавно пришла в Грозный с гор. «Духи» его сразу стали допрашивать, предполагая в нем российского развед­чика. Но старушка подтвердила, что он здесь живет и чьи-то вещи сторожит от разворовывания. Все же до конца Вахе не поверили и решили до утра его не отпускать. Утром он сумел вернуться в отряд, где и сообщил о бандитской базе.

Госпожа Удача

13 января руководитель операции поставил задачу командиру роты 22 обрСпН на «Урале» съездить за недавно полученны­ми японскими радиостанциями, доставить их в отряд, а затем перебросить личный состав к 21.00 в район аэродрома «Се­верный» для последующего выхода на боевую операцию по захвату языка.

Но ни отряд, ни посланная машина к назначенному сроку на место не прибыли. Чтобы прояснить ситуацию, старшие офи­церы, планировавшие операцию, на БТРе отправились в Грозненский. Расстояние до населенного пункта было около 15 ки­лометров. Весь путь проехали без приключений, но, не доезжая несколько сот метров до места, вдруг ощутили сильный запах солярки. Присмотревшись, увидели на въезде в поселок «Урал» и окруживших его разведчиков. Машина была вся изрешечена пулями, а в крыше, над местом водителя, застряла граната РПГ-22. Из дырявого бака в заботливо подставлен­ную емкость вытекало дизтопливо.

Как выяснилось, ближе к вечеру на вероятных путях движения боевиков была выставлена засада, на которую около 20.00 из Грозного вышли трое бандитов. По сути дела, задача была выполнена. Разведчики доложили об этом прибывшему ротно­му, а тот, в свою очередь, решил сообщить об этом командованию, но на выезде «Урал» попал в засаду.

Боевики думали, что в машине полно бойцов, и здорово изрешетили ее из стрелкового оружия. Кроме этого неоднократно, но неудачно пытались забросить в кузов гранаты. Те отскакивали от тента и падали под ноги нападающим. Каковы были при этом их потери, можно только гадать.

Сидящим в кабине повезло. «Дух» стрелял метров с 30, а потому граната не взвелась и не взорвалась. В результате она лишь рассекла кожу на голове водителя «Урала» Телятникова. Офицер, сидевший в кабине, также получил тяжелое ране­ние.

От случайности на войне никто не застрахован. Госпожа Удача часто одной рукой дает, а другой отнимает.

При штурме Грозного войска воевали исключительно днем, но для успешного штурма города надо было преодолеть откры­тые участки, чтобы зацепиться за выгодный плацдарм и потом наращивать усилия на этом направлении. Система огневого поражения боевиками была выстроена очень грамотно. Артиллерийская же поддержка атаки была малоэффективна. Боеви­ки имели хорошие укрепления, где без потерь пережидали огневой налет артиллерии, а с его прекращением немедленно занимали свои позиции.

Поэтому было принято решение ночью отряду чеченских спецназовцев скрытно выйти на передовые позиции противника и захватить их, чтобы обеспечить наступление мотострелковых подразделений.

На направлении действий отряда находилось три десятиэтажных здания, которые занимали господствующее положение. С них полностью простреливалась улица Алтайская. По замыслу с юга должны были подойти подразделения группировки «Запад», а отряду и 324-му мотострелковому полку предстояло действовать с севера. Продвигаясь навстречу друг другу, все эти штурмовые группы должны были отсечь Старопромысловский район от основной части Грозного.

Поскольку до этого практики ночных действий не было, боевики не ожидали нападения. Довольно легко удалось захватить сначала одну десятиэтажку, а затем и другую. Таким образом, спецназ свою задачу выполнил и рассек район Старых Про­мыслов на две части.

Конец обороны Грозного

После того как началось планомерное разрушение оборонительных позиций боевиков в Грозном, войска постепенно нача­ли продвигаться по направлению к центру чеченской столицы. Далее войска двигались к зданию Верховного Совета до 15 февраля 2000 года. Боевики ушли в южные районы города и потом прорвались в районе Ермоловского, а далее двинулись в горную Чечню. На выходе из Грозного несколько сотен из них нашли свою смерть на хитроумно устроенном минном по­ле, многие попали под артобстрел.

Но тем не менее крупная группа бандитов все же ушла в Веденский район. Часть прорывалась вместе с Хаттабом в на­правлении Итум-Кале. Основной же массе был приказано возвращаться в населенные пункты, организовывать подполье и готовиться к выполнению диверсионных задач против российских войск.

Против этого террористического подполья очень эффективно работал отряд спецназначения, сформированный из казаков и чеченцев.
Март 2000 года. Доразведка

В марте в один из населенных пунктов горной Чечни вышла группа крупного полевого командира, занимавшего при Масха­дове серьезный пост. Обосновались боевики в небольшом саманном домике, что стоял в тупике по улице Школьная.

О дислокации и составе банды информация была, но требовалось провести доразведку, чтобы определить, как действо­вать при проведении спецоперации. Но доразведку провести фактически было невозможно. Домик этот находился в цен­тре населенного пункта, и большое количество жителей не позволяло постороннему появиться в селе незамеченным.

Все, что удалось, - на «Жигулях» проехать мимо и мельком взглянуть на указанный дом.

Стало ясно, что идти в населенный пункт большой группой нельзя, поскольку она будет легко обнаружена. Малой группой - тоже нельзя, так как в этом случае можно вообще не вернуться обратно. Из-за того, что проведение операции планиро­валось в центре села, ни артиллерия, ни авиация поддержать спецназовцев не могла. Расчет был только на свои силы. Точного количества боевиков на базе также не знал никто. В конце концов было принято решение включить в состав группы, проводящей налет, 35 человек из чеченского отряда, из отряда казаков и из 22-й бригады.

До этой операции отряды чеченцев и казаков действовали отдельно.

Боевой порядок и взаимодействие

Боевой порядок включал в себя две подгруппы обеспечения по десять человек в каждой. Их задачей было обеспечить бес­препятственный отход подгрупп, выполнявших основную задачу налета. Подгрупп нападения также было две общей чис­ленностью пятнадцать человек.

Взаимодействие было организовано лишь с отделом ФСБ Шалинского района, который находился примерно в трех километ­рах от места проведения операции. Офицеры этого отдела были единственными, кто мог оказать хоть какую-то поддерж­ку. Связь поддерживалась по радиостанции, кроме этого фээсбэшники выставили на крышу своего здания наблюдателя. В случае необходимости группа ГРУ должна была запустить красную ракету.

При выдвижении к объекту впереди шел головной дозор из трех чеченцев с бесшумными пистолетами.

К дому вышли без каких-либо препятствий, также без помех ворвались внутрь. Но там…сидели лишь напуганные до край­ней степени дед с бабкой. Когда они поняли, кто к ним пришел, сразу же указали: «Вам не в этот, вам в соседний дом!»

Совместно пролитая кровь

Пошли в соседний дом. Первыми шли Ваха и еще два чеченца. Проникли во двор, перебравшись через забор. Во дворе сто­ял ЗИЛ, охраны видно не было. Стали обходить дом и тут же натолкнулись на двух охранников, справлявших малую нуж­ду. Они и сообразить ничего не успели, когда у каждого перед носом появился ствол ПБ. Сняли их без шума.

Когда выдвигались к дому, обнаружили еще одного боевика с пулеметом. Он, судя по всему, тоже был в охранении и нахо­дился в пристройке к дому. Но уснул. Кинулись на него, спящего, но мужик был очень здоровый. Он выхватил гранату и выдернул чеку. Тут его и застрелили. Чеку вставили в гранату.

Далее в дом пошли казак Любченко, Зелемхан Хазбулатов и Беслан Элимханов, который сейчас командует батальоном «Запад». Вышибли дверь и рванули в дом. Беслан шел впереди. На нем был бронежилет из кевлара без дополнительной бронеплиты, кроме этого на груди в разгрузке лежали магазины от автомата. Войдя в дом, он чуть не наступил на боеви­ка, лежавшего на полу. Рядом с ним был автомат. Беслан успел схватить АК. В это время открылась дверь, из которой вы­скочила женщина и бросилась на Беслана. Завязалась борьба, которая разбудила одного из спящих боевиков. Он вскочил и с полутора метров всадил из автомата очередь Беслану в грудь. Элимханова отбросило к стене. Он остался жив (!) и по­том рассказывал: «Когда я понял, что мне в грудь почти в упор выпустили очередь из «калашникова», я подумал, что уже, наверное, убит, но еще не умер. Старики говорили, что, когда умираешь, надо читать молитву, что я и сделал. Вско­ре почувствовал, как потекла кровь, значит, скоро начну ослабевать, и все... Но прошло время, а я все еще не ощущал никакой слабости».

На самом деле в его бронежилет вошло пять пуль. Они пробили металлические магазины АКМ и застряли в кевларовом клапане, который застегивается внахлест. И только одна пуля прошла сбоку и повредила кожу. Именно там и текла кровь, но рана была неопасной. На груди, конечно, остались огромные синяки, но больше никаких повреждений не было.

Хуже сложились дела у других бойцов группы. Пули, которые не попали в Беслана, пошли далее. Любченко получил тяже­лое ранение в голову. Скончался он уже в госпитале. Зелемхану Хазбулатову две или три пули попали в живот, он потом долго лечился.

Начался бой. Мой КП был недалеко, сразу за забором, где я развернул радиостанции. Для завершения штурма я подтянул вторую подгруппу нападения. В это время пришел доклад о том, что в первой подгруппе один убит и трое ранены. Два офицера 22-й бригады и медик приблизились к дому для оказания помощи, но, как потом выяснились, сумку медик забыл. Калантаев бросил в комнату, откуда вели ожесточенный огонь, одну за другой шесть гранат. Получилось так, что мы обхо­дили стоявший во дворе ЗИЛ справа, а в это время Беслана уже вытаскивали из дома с левой стороны, поэтому я его не видел и продолжал думать, что в доме все еще наши раненые. В это время подскочивший Калантаев бросил в окно очеред­ную гранату. Что-то загорелось внутри, и в отблеске огня я увидел лежащего человека и принял его за Беслана. Я заорал на Калантаева, что в доме наши раненые и их надо спасать. Но тут я увидел, что лежащий, которого в потемках я принял за Беслана, встает. Это оказался бородатый «дух» с автоматом, как потом выяснилось, главарь банды. Его оглушило взры­вами гранат, и он какое-то время находился без сознания. Но когда дом стал гореть, его припекло, и он очнулся, правда, видно было, что плохо соображал.

Из другой комнаты продолжали вести огонь и кричали «Аллах акбар!» Мы никого не выпустили из дома, бандиты были унич­тожены.

По нашим подсчетам, мы уничтожили человек двенадцать. Только более часа в доме рвались боеприпасы. На пепелище по­том собрали около 20 стволов. Видимо, часть банды отсутствовала на базе.

Когда выносили наших раненых, выпустили ту женщину с ребенком, которая бросилась на Беслана. Жители села высоко оценили то, что спецназ с женщинами и детьми не воюет. Хотя факт пособничества бандитам был, что называется, нали­цо. Раненых отправили в госпиталь на резервном «уазике».

С того боя, где и казаки, и чеченцы пролили вместе кровь, между ними завязалась крепкая боевая дружба, которая под­держивается до сих пор.

Развертывание отряда специального назначения

К 1 мая 2000 года в подразделении насчитывалось более 350 человек. В этой связи было решено развернуть на базе роты 305-й отряд специального назначения 22 обрСпН. Командиром назначили Александра Субботина, бывшего замполита 173 ооСпН, собиравшегося к тому времени увольняться. Командование знало его по успешной работе в Дагестане и потому уговорило остаться. Также в отряд пришли и другие грамотные офицеры бригады. Но на начальном этапе в их задачу вхо­дило только обеспечение боевой деятельности подразделения. Тот же Саид-Магомед Какиев сначала числился заместите­лем командира группы, хотя на самом деле командовал группой чеченцев. Штатным офицерам было запрещено принимать участие в боевых действиях отряда. ГРУ не хотело ими рисковать.

Но постепенно и офицеры включились в боевую работу. Как сказал сам Субботин, неудобно на харчах да на портянках си­деть, когда другие воюют.

Разгром базы Бараева

1 сентября 2001 года отряд проводил операцию по ликвидации базы боевиков. Информация о том, что группа базируется в доме в центре одного из населенных пунктов горной Чечни, поступала к нам и раньше. Дом этот был известен только по описанию. Знали еще и то, что он принадлежит Мехди, известному в Чечне художнику. Сам он мирный человек, а вот сы­новья ушли к бандитам и отца из дома выгнали. В конце августа поступила информация, что в это же село войдет группа боевиков. По ней должна была отработать другая группа батальона «Запад» под руководством офицера 22 обрСпН.

Для ликвидации базы решено было направить группу казаков. Взяли УАЗ-459 - так называемую «санитарку», в которую поместилось 11 человек. Ехали, как было указано, свернули с моста, повернули налево, а там дорога раздваивается и, по какой из них двигаться, не ясно. Решили выбрать ту, что левее, доехали до дома. Все вроде бы совпадает. Времени было около пяти утра, еще не рассвело. Строение быстро окружили. Только приблизились к двери, чтобы ворваться, как из нее выходит женщина, проходит мимо спецназовцев и совершенно спокойно начинает насыпать зерно. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, хотя даже в Чечне у себя во дворе вооруженных людей в масках жители встречают не каждое утро. В этой ситуации ничего не оставалось, как просто подойти и спросить, кто в доме живет. Женщина невозмутимо ответи­ла, что живет в доме она, ее муж и шестеро детей. Когда она назвала свою фамилию, стало ясно, что это не тот дом. Спрашиваем, где Мехди живет? Она ответила, что не знает, хотя живет в селе очень давно. Странно не знать, где живет такой известный человек. Говорим ей об этом. Она нам невозмутимо отвечает, что даже если знает, все равно не скажет.

Стало ясно, что мы ошиблись и от этой женщины ничего не добьемся. Решили вернуться и пройти по той дороге, что пра­вее. Двух человек оставили с пулеметом для обеспечения. Вышли к другому дому. Он оказался большим зданием Т-образ­ной формы с солидными воротами. Дмитрий и еще один боец проскочили дальше, чтобы блокировать дом сзади, а мы ста­ли обходить с другой стороны. Здесь забор был сделан из сетки-рабицы, за которой стоял туалет. Только мы подошли и стали занимать позиции, как из него выходит мужик в балахоне с кувшином в руках. Естественно, он увидел нас: меня, Калантаева и Сашку-казака. Сразу бросил кувшин и рванул к дому. Мы открыли по нему огонь, но не попали. Тут же от­крылась дверь и из нее раздалась автоматная очередь. Зацепило в ногу Сашку. Автоматчика мы сразу завалили.

Одна сторона дома выходила в кукурузное поле. «Духи» стали прыгать в окно, чтобы скрыться в кукурузе, но у нас там уже пулеметчик расположился. С другой стороны дома Гена Ш. стоял. Начали по ним бить. Боевики оказались заблокиро­ваны в кукурузе. Только один успел отойти чуть подальше, но по нему тут же открыли огонь и свалили его. Остальные «духи» начали отстреливаться. Причем били довольно прицельно - не высунуться. Тогда мы решили использовать дом как прикрытие и через крышу забросать «духов» гранатами Ф-1. Сделать это было нетрудно, поскольку дома у чеченцев длин­ные, но узкие.

Весь бой длился не более сорока минут, а потом, когда стрельба утихла, мы пошли на досмотр. Одному из боевиков, хоть и раненному в спину, все же удалось уйти. Там, в кукурузе, мы нашли спутниковый телефон.

Неожиданно Гена крикнул, что в домик рядом забежали еще два боевика. Гранатами не достать, в доме женщины и дети. А тут наша вторая группа после выполнения задачи возвращалась. Взяли у них дымовые шашки.

Бросили в дом пару «дымовух», и из дома повалила толпа женщин, детей, а за ними - двое с оружием. Тогда их и сняли.

Когда досмотрели дом, нашли спутниковую радиостанцию со стационарной антенной, которая поднималась на высоту око­ло 15 метров. Около сорока килограммов листовок: «Воззвание к оккупантам», «Воззвание к чеченскому народу». Огром­ное количество черных бархатных масок в пачках. Также много радиостанций и батарей к ним. Мы их потом долго исполь­зовали для своих нужд.

Чтобы загрузить оружие и боеприпасы, потребовался целый «Урал». Когда досматривали дом и грузили машину, примерно в полукилометре стояла толпа жителей и молча наблюдала за нашими действиями.

Глава администрации села вызвал курчалоевскую комендатуру, сообщив, что в селе убили людей. Прибыл комендант с ко­мендантской ротой, всего около ста человек.

Увидели убитых. Тут и вопросов быть не могло. «Духи» бородатые, убитые в бою. Зафиксировали факт и поехали обратно. Но на окраине села из стогов по ним открыли огонь, ранив около 15 человек. Конечно, «комендачи» развернули свои БМП и в этих стогах завалили еще шесть человек. Там же они захватили УАЗ, тоже полный оружия.

Когда стали выяснять, кто пользовался найденным спутниковым телефоном, установили, что около часа ночи по нему вы­ходил на связь Арби Бараев. Это он получил ранение в правое плечо, а потом уполз и где-то в селе спрятался.

Уничтожение этой базы нанесло серьезный урон боевикам. Судя по данным радиоперехвата, Хаттаб лично несколько раз связывался с Саудовской Аравией и называл еще три имени погибших наемников, занимавших высокое положение.

"Духи» даже посвятили этому событию целый разворот в своей газете, где описывался этот бой. В газете сообщалось, что в данное село вошла на отдых группа моджахедов. «Ранним утром 1 сентября ничего не предвещало беды. Село спа­ло, когда в него въехали оккупанты»... Далее что-то про то, что шестнадцать моджахедов, в том числе одна женщина, в тяжелом бою отдали свои жизни за свободную Чечню, став шахидами. Оккупанты понесли тяжелые потери: 87 убитыми и 161 человек ранеными.

Мы долго смеялись над этой уткой, вспоминая, что банду уничтожили 11 человек, из которых только один был ранен в но­гу. Судя по всей этой шумихе, а также по количеству трофеев и захваченным документам, можно было предположить, что «духи» задумали провести какую-то серьезную акцию, но мы сорвали их планы.

305-й отряд специального назначения, в составе которого были подразделения казаков и чеченцев, просуществовал до мая 2001 года. Далее было принято решение казаков распустить, а из чеченских подразделений сформировать комендант­ские роты при военных комендатурах.

После того как комендатуры было решено передать под руководство МВД, были сформированы батальоны «Запад» и «Вос­ток».

В состав батальона «Запад» вошли чеченцы, воевавшие в 305-м отряде СпН 22-й бригады.

В казачество вступали представители многих народов. Но самое удивительное, что казаками становились те, с кем российские подданные вынуждены были вести непримиримую войну – чеченцы.

Обоюдное влияние

Быт казачества, заселявшего левый берег Терека с XVI века, во многом складывался под влиянием соседних горских народов – чеченцев, ингушей, кабардинцев. Например, казачьи избы мало чем отличались от горской сакли, особенно внутренним устройством и убранством. Живший в молодые годы в Чечне Лев Толстой писал, что гребенские (терские) казаки «устраивают свои жилища по чеченскому обычаю».

Горская одежда максимально приспособленная к местным условиям охотно была принята и освоена казаками. Обыденными для казака стали кавказская бурка, бешмет, папаха, башлык и черкеска. Они также с удовольствием украшали себя кавказским поясом, кинжалом и газырями с металлическими или серебряными наконечниками.

Российский писатель чеченского происхождения Герман Садулаев считает, что процесс взаимопроникновения казацкой и горской культур был взаимным. Так, по его мнению, спустившиеся с гор вайнахи именно у казаков научились ватажничеству, разбойным операциям и лихому молодечеству.

Породнились

Терские казаки уже с середины XVI столетия устанавливают добрососедские отношения с чеченцами. Живя бок о бок друг с другом иначе поступить было нельзя. Особенно близким для казаков оказался чеченский тейп варандой, часто принимавший крестьян, бежавших от крепостной зависимости. По свидетельству очевидцев, почти вся артиллерия имама Шамиля обслуживалась беглецами. Неслучайно и сегодня варандой называют «русским тейпом».

Но был и обратный процесс. Чеченцы, пытавшиеся скрыться от исламской экспансии, переправлялись через Терек и оказывались в казачьих селениях. Многие из них обосновались в станице Червленная (сегодня Шелковский район Чечни).

Терские казаки часто являлись кунаками чеченцев, они гордились такой дружбой и передавали ее из поколения в поколение. Толстой писал, что вплоть до второй половины XIX столетия «казацкие роды считались родством с чеченцами, у кого бабка, у кого тетка чеченка была».

Особенно тесно ассимилировались с казаками представители чеченского тейпа гуной, между ними традиционно был высокий процент смешанных браков. «Среди терских казаков даже в типе их наружности проглядывают черты, общие с горцами; особенно характерны эти черты у казачек: наряду с лицом великорусской красавицы, круглым, румяным, мы встречаем продолговато-бледное, овальное личико с чеченской кровью», – писал один из современников Толстого.

Интересное наблюдение о смеси русской и чеченской крови оставил в 1915 году краевед Ф. С. Гребенец. Он так описывал женщину станицы Новогладковской: «Она приобрела легкий стан от кавказского горца, а от казака заимствовала рост, мускульную силу и трезвый характер русской женщины». По мнению этнографов, в начале XX века практически в каждой новогладковской женщине текла чеченская кровь.

«Свиноеды»

С XVII столетия началась активной исламизации Чечни. Источники отмечают, что процесс этот проходил чрезвычайно болезненно. Нередко дагестанские мюриды приказывали целыми селениями вырезать тех, кто противился воле Аллаха.

Многие чеченцы, не пожелавшие принимать новую веру, стали постепенно заселять свободные левобережные территории и окрестности терских поселений. Некоторые из них в итоге оказались основателями будущих казачьих станиц. Так, основателем станицы Дубовской считается чеченец из тейпа садой по имени Дуба. Со временем многие левобережные села и пастбища сохранили древние чеченские названия.

Утихающие и вновь возобновляющиеся волны переселения продолжались вплоть до эпохи Петра I. К этому времени чеченцы вошли в тесное соприкосновение не только с бытом казаков, но и с обычаями христиан-староверов, с которыми были вынуждены покидать обжитые места правобережья Терека.

В начале XIX века уже непосредственно мусульманские старейшины способствовали выселению за Терек чеченцев, не желающих исполнять предписаний ислама. Находясь в положении мусульманских протестантов, они были чужими и среди христиан, и среди магометан. Единственным местом, где их прияли оказались казачьи станицы.

Одной из причин непринятия чеченцами ислама стали традиции свиноводства, от которых многие не захотели отказываться. «Да, мы русские», говорили они, – «мы едим свинью». Термины «русский», «христианин» и «свиноед» в те времена для чеченцев звучали как синонимы. Исследователь Александр Гапаев отмечает, что деление чеченцев на мусульман и немусульман было исключительно по признаку «свиноедения».

Точно установлено, чеченцы целыми семьями и даже родами принимали христианство – так они более органично вписывались в терский казачий этнос, а их потомки стали уже полноценными казаками. Хотя история знает и обратный пример, когда уже терцы обращались в ислам.

Об исламизации терских казаков, в частности, говорит историк Виталий Виноградов, который на научных конференциях и в печати неоднократно заявлял, что равнинная часть чеченской земли до «черных» гор исконно принадлежала русским. В доказательство он приводил то, что в селении Гуни проживают потомки терских казаков, которые в свое время приняли ислам и «очеченились».

Устойчивый этнос

Чеченский писатель Халид Ошаев вспоминал, как он в 20-х годах в качестве командующего для ликвидации «казачьих банд» был направлен на Левобережье Терека. Он тогда одним из первых обратил внимание на то, что пожилые казаки по-чеченски называют почти все местные старые топонимы.

Увлеченный Ошаев докопался до некоторых казачьих фамилий чеченского происхождения и через них добился свидания с лидерами «казачьих банд». На встрече советский командир объяснил, что среди казаков много его родственников и что ему не хочется проливать их кровь. В результате дискуссии «банда» оказалась расформирована. Тогда в ЧК возмущенные братанием Ошаева с «белоказачьими» бандами едва не расстреляли будущего писателя. Однако судьба оказалась благосклонна к нему.

Впоследствии став директором Чечено-Ингушского научно-исследовательского института истории, языка и литературы Ошаев продолжал удивляться тому, что тюркские и русские названия полностью не вытеснили левобережные чеченские топонимы. Он, к примеру, заметил, что местечко Гунашка, многие казаки называли и по-ногайски – Карногай, и на русский лад – Черногай.

Объяснение этому может быть следующее. Оказаченные чеченцы были более адаптированы к местному климату, чем переселенцы из глубин России, среди которых фиксировался большой процент заболеваемости и смертности.

Отмечались случаи, когда почти все русское население, к примеру, Каргалинска, Кизляра, Святого Креста покидало уже обжитые места, спасаясь от болезней. А некоторые станицы, в их числе, Святой Крест, неоднократно подвергались полному опустошению. Это и способствовало устойчивости как нахской антропологии, так и преобладанию чеченской топонимики.

Не отличить

Казаки-гунойцы всегда хорошо знали свою родословную, и, приезжая в село Гуной, безошибочно показывали дома своих предков. Жители Гуноя расскажут туристам легенду о том, как исламскийпроповедник шейх Берса сбросил с горы гунойский котел со свининой (и покажут это место), после чего значительное количество представителей этого тейпа выселилось на Левобережье.

Сегодня родословные связи с казаками больше частью сохранили тейпы гуной и варандой. Только в одной станице Червленной в середине XX столетия проживало несколько десятков фамилий казаков гунойского происхождения, среди которых Гришины, Асташкины, Гулаевы, Денискины, Велик, Тилик, Полушкины, Тихоновы, Метрошкины, Рогожины.

Совместно с группой экспертов антропологом Л. П. Шерашидзе и этнографом И. М. Саидовым были обследованы терские казаки, расселившиеся от Алпатова до Кизляра. Ученые подтвердили их этнографическую и антропологическую близость чеченцам. Любопытно, что порой внешнее сходство представителей обоих этносов было настолько сильным, что исследователи не могли отличить чеченских детей от казачьих.