Похвала глупости к какой исторической культуре относится. Эразм роттердамский основные идеи

«Похвала Глупости» (либо «Похвальное слово Глупости»; «Moriae Encomium, sive Stultitiae Laus») – одно из центральных произведений Эразма Роттердамского (1469 – 1536) – нидерландского гуманиста Возрождения. Первая публикация этого произведения была осуществлена в 1511 году, а всего было выпущено около 40 прижизненных изданий. Эта единственная книга Эразма, которая и в наше время находит читателей. «Похвала Глупости» во многом обязана своим существованием длительному путешествию Эразма по Европе. Замысел книги зародился у него в 1509 году, когда он пересекал Альпы по пути из Италии в Англию. Книга была в короткий срок написана в Лондоне, в доме Томаса Мора, которому была посвящена с шутливым намеком на сходство, ибо «moros» значит по-латыни «глупец». Произведение написано в жанре иронического панегирика, сочетающем в себе две черты, свойственные литературному облику Возрождения: обращение к пафосу античной эстетики и критика современных ему нравов и общественного уклада в целом. Для осуществления своей цели он пользуется распространенным в ту эпоху художественным образом глупости (здесь стоит вспомнить о народных «празднествах дураков» и карнавальном характере Средневековья). Предшественницами творения Эразма стала сатира Себастьяна Брандта «Корабль дураков» (конец 15 века), в которой классифицируется человеческая глупость, и народная сказка о Тиле Уленшпигеле, маленьком дурачке, ставшем объектом осмеяния окружающих. Эразм видоизменил смысл этих произведений и персонифицировал глупость, вложив в это человеческое качество новое значение. Книга представляет собой монолог Глупости; захлебываясь от восторга, она распевает сама себе дифирамбы, а речь ее еще более оживляют иллюстрации Гольбейна. «Похвала Глупости» состоит из нескольких частей: в первой части Глупость представляется и обосновывает свою неотъемлемую причастность природе человеческой. Во второй части описываются многообразные виды Глупости, а в последней – говорится о блаженстве, которое также является в некотором смысле глупостью. Эразм в язвительной форме воздает хвалу госпоже Глупости, безраздельно правящей миром, которой все люди поклоняются. Здесь блестяще продемонстрированы его качества писателя-сатирика; он позволяет себе поиздеваться и над неграмотными крестьянами, и над высоколобыми богословами. Из всего произведения можно многое узнать о его философских симпатиях и убеждениях.

В первой части Эразм словами Глупости доказывает власть последней над всей жизнью: «Но мало того, что во мне вы обрели рассадник и источник всяческой жизни: все, что есть в жизни приятного, – тоже мой дар... Обыщите все небо, и пусть имя мое будет покрыто позором, если вы найдете, хоть одного порядочного и приятного Бога, который обходился бы без моего содействия?». На фоне описания современного Эразму «мудреца», средневекового схоласта, который представляется волосатым с дремучей бородой преждевременно обветшавшим стариком, строго судящим всех и вся, Глупость выглядит весьма привлекательно. Этот «книжный червяк», ригорист и аскет, противник всего живого и живущего выступает антиподом Глупости, и в реальности оказывается, что настоящая глупость скорее он сам. По мысли Эразма, «природа посмеивается свысока над всеми их догадками, и нет в их науке ничего достоверного. Тому лучшее доказательство – их нескончаемые споры друг с другом. Ничего в действительности не зная, они воображают, будто познали все и вся, а между тем даже самих себя не в силах познать и часто по близорукости или по рассеянности не замечают ям и камней у себя под ногами. Это, однако, не мешает им объявлять, что они, мол, созерцают идеи, универсалии, формы, отделенные от вещей, первичную материк), сущности, особливости и тому подобные предметы». Здесь Эразм проводит идею о том, что человеческий рассудок – еще не весь человек. Если рассудок противопоставляет себя жизни (как это происходит в случае со схоластическим теоретизированием), значит, он является губителем жизни и препятствует стремлению человека к счастью и радости. Сфера чувственности, связанной со всем телом человека, много шире и сложнее сферы его разума, сконцентрированного в его голове. В силу этого люди вынуждены «играть комедию жизни», исполняя самые различные роли. Могущество чувственности необоримо, и бессмысленно воображать возможность моральности, полностью освобожденной от нее, как об этом нередко ханжески твердят сторонники официального благочестия. «Глупость» Эразма противостоит средневековому рационализму и представляет собой новый принцип жизни, выдвинутый гуманизмом: человек с его переживаниями, чувствами, страстями – вот тема, достойная рассмотрения. Все люди имеют право на жизнь и все равны в этом своем праве.

Заложив теоретическое основание для своего рассуждения, во второй части Эразм переходит к более конкретным вопросам: «различным видам и формам» глупости. Поскольку «большинство людей глупы, и всякий дурачится на свой лад», оказывается, что «в человеческом обществе все полно глупости, все делается дураками и среди дураков». Условная Глупость начинает возмущаться настоящей глупостью. Автор незаметно переходит от панегирика жизни к сатире на невежество и закостенелость общества. Эразм прибегает к бытовым зарисовкам. Он касается жизни всех социальных слоев, не оставляя без своего внимания ни простых, ни знатных, ни образованных, ни людей неученых. Прихотью Глупости, лики которой бесчисленны, и едва ли не наиболее ярким проявлением Глупости служит человеческое самодовольство (filautia). Глупостью руководствуются люди всех сословий и прослоек, все нации, ибо Глупость богата и коллективными проявлениями. Самым же печальным из них служит война. В своих произведениях Эразм не раз подчеркивал, что она может быть привлекательной лишь для тех, кто ее не изведал. А в «Похвале глупости» он даже написал, что война обычно ведется всякого рода подонками общества. Эразм высмеивает национальную гордость и профессиональное тщеславие: почти все мужи искусств и науки в высшей степени тщеславны и счастье свое черпают из своего тщеславия.

В ряде мест сатира уступает обличению, и речи Глупости выражают сокровенные мысли самого Эразма; эти места касаются церковных злоупотреблений. Отпущения грехов и индульгенции, в которых священники «измеряют срок пребывания душ всех людей в чистилище»; почитание святых и Богородицы, «которую простой народ чтит даже более чем Ее Сына»; распри теологов о Троице и Воплощении; доктрина пресуществления, схоластические секты; папы, кардиналы и епископы – все служат мишенью злых насмешек Эразма. Особенно злым нападкам подвергаются монашеские ордена: это сборище «сумасшедших идиотов», которые далеки от всякого благочестия, «а между тем сами они вполне собою довольны». Ведут они себя так, как будто бы религия заключалась в одной лишь мелочной проформе: «Сколько узлов обязан носить монах на своем башмаке, какого цвета должен быть его пояс, какими внешними признаками должна отличаться его одежда, из какой ткани подобает ее шить, какой ширины должен быть пояс» и так далее. Нетрудно было бы услышать, что они скажут перед судом Христа. «Тогда один выставит напоказ свое брюхо, раздувшееся от рыбы всевозможных пород. Другой вывалит сто мер псалмов... Иной станет бахвалиться тем, что пятьдесят лет подряд притрагивался к деньгам не иначе, как обмотав предварительно пальцы двойной перчаткой». Но Христос прервет их: «Откуда эта новая порода иудеев? Лишь один закон признаю я моим, и как раз о нем ничего до сих пор не слышу». [«Горе вам, книжники и фарисеи... Я завещал вам лишь одну заповедь – возлюбить друг друга, и как раз о ней ничего до сих пор не слышу».] Однако на земле эти люди внушают страх, ибо благодаря исповеди они знают много тайн и часто выбалтывают их, когда напьются пьяными. Не пощажены и папы. Верховные первосвященники должны были бы подражать своему Господу в смирении и бедности. «Они же уповают на оружие да на те сладкие словеса, о которых упоминает апостол Павел и которых никогда не жалели папы в своем милосердии, а именно – на интердикты, на освобождение подданных от присяги, на повторные отлучения, на анафемы, на картинки с изображением чертей и, наконец, на те грозные молнии, при помощи которых души смертных низвергаются в самую глубину Тартара. Святейшие отцы поражают этими молниями тех, кто, наученный дьяволом, пытается умалить или расхитить достояние св. Петра». Подобные места наводят на мысль, что Эразм должен был бы приветствовать Реформацию, но в действительности он занял противоположную позицию.

Остро высмеяв их пороки, Эразм переходит к заключительной части своего «панегирика» и делает в ней достаточно смелый вывод. Глупость, доказав свою власть над всем человечеством, отождествляет себя с са¬мим истинным христианством, не с церковью. Согласно Глупости, «награда, обещанная праведникам, есть не что иное, как своего рода помешательство». «Среди глупцов всякого рода наиболее безумными кажутся те, кого воодушевляет христианское благочестие. Они расточают свое имение, не обращают внимания на обиды, позволяют себя обманывать, не знают различия между друзьями и врагами... Что же это такое, если не помешательство? И кульминацией кульминации «глупости» является небесное счастье, которое хотя и принадлежит другой, небесной жиз¬ни, но которое уже здесь на земле можно вкусить, по крайней мере, на краткий миг и лишь немногим. И вот, очнувшись, они говорят, что сами не знали, где были. Одно они знают твердо: беспамятствуя, безумствуя, они были счастливы. Поэтому они скорбят о том, что снова образумились, и ничего другого не желают, как вечно страдать подобного рода сумасшествием». Глупость, беспамятство, безумство (как противовес схоластическому рационализму) – это истинное блаженство, настоящий смысл жизни.

На протяжении всей книги Эразм говорит о двух видах Глупости – одном, восхваляемом иронически, и другом, восхваляемом серьезно; тот вид Глупости, который восхваляется серьезно, раскрывается в христианской простоте. Это восхваление находится в полном соответствии с тем отвращением, которое Эразм питает к схоластической философии и ученым докторам. Это восхваление представляет собой первое выражение в литературе взгляда, сформулированного Ж.-Ж. Руссо в «Савойском викарии», – взгляда, согласно которому истинная религия идет от сердца, а не от ума и, следовательно, всякая сложная теология является ненужной. С течением времени эта точка зрения получала все большее и большее распространение, а ныне принята почти всеми протестантами. В сущности своей она является отвержением эллинистического интеллектуализма в пользу сентиментализма Севера.

В «Похвале Глупости» выразились гуманистические взгляды Эразма Роттердамского. Резкая критика современного ему общественного порядка и господствующей идеологии привела к кардинальным выводам о переосмыслении жизненных ценностей. Эразм рассматривается как приверженец светского пути развития современного западноевропейского общества. Это произведение показало, что Эразм вышел из лагеря католиков, однако не вступил в лагерь реформаторов, поскольку не считал нужным кардинально реформировать римско-католическую церковь в вопросах догматики, полагая, что изменения в церкви должны происходить сверху. Такая умеренность позиции Эраз¬ма обусловил тот факт, что «Похвала Глупости» в 1520 – 1530-х утрачивает свою первоначальную популярность.

ПОХВАЛА ГЛУПОСТИ
’ПОХВАЛА ГЛУПОСТИ’
(либо ‘Похвальное слово Глупости’; ‘Moriae Encomium, sive Stultitiae Laus’) - одно из центральных произведений Эразма Роттердамского. Была написана в 1509, а издана в 1511. Всего было выпущено около 40 прижизненных изданий этой сатиры. ‘П.Г.’ во многом обязана своим существованием длительному путешествию Эразма по Европе. Идея написания подобного произведения созрела у него по дороге в Англию, а по прибытии к своему любимому другу, Мору, Эразм практически за несколько дней воплотил свой замысел в жизнь. Сатира написана в жанре иронического панегирика, что было обусловлено сочетанием двух тенденций, характерных для эпохи Возрождения: обращение к античным авторам (поэтому панегирик) и дух критики общественного уклада жизни (поэтому иронический). Необходимо отметить, что Эразм воспользовался достаточно широко распространенным в эпоху позднего Средневековья образом глупости. Достаточно вспомнить имевшие место ‘празднества дураков’, карнавальные шествия с маскарадом, служившие разрядкой социальной и психологической напряженности. В конце 15 в. появляется сатира Себастьяна Брандта ‘Корабль дураков’, в которой классифицируется человеческая глупость, издается широко известная народная сказка о Тиле Уленшпигеле, маленьком дурачке, смешившем своим до абсурда глупым поведением всех окружающих. Однако, с другой стороны, Эразм выступил в этом отношении в некотором смысле новатором, поскольку не просто описал глупость как человеческое качество, а персонифицировал это свойство человеческой природы, вложив в него отличный от привычного смысл. Композиционно ‘П.Г.’ состоит из нескольких частей: в первой части Глупость репрезентирует сама себя, утверждая неотъемлемую причастность природе человеческой. Во второй части описываются всевозможные формы и виды Глупости, а в последней - говорится о блаженстве, которое также является в некотором смысле глупостью. В первой части Эразм словами Глупости доказывает власть последней над всей жизнью: ‘Но мало того, - говорит Глупость, - что во мне вы обрели рассадник и источник всяческой жизни: все, что есть в жизни приятного, - тоже мой дар... Обыщите все небо, и пусть имя мое будет покрыто позором, если вы найдете хоть одного порядочного и приятного Бога, который обходился бы без моего содействия?’ На фоне описания современного Эразму ‘мудреца’, средневекового схоласта, который представляется волосатым с дремучей бородой преждевременно обветшавшим стариком, строго судящим всех и вся, Глупость выглядит весьма привлекательно. Этот ‘книжный червяк’, ригорист и аскет, противник всего живого и живущего выступает антиподом Глупости, и в реальности оказывается, что настоящая глупость скорее он сам. По мысли Эразма, ‘природа посмеивается свысока над всеми их /схоластов - A.B./ догадками, и нет в их науке ничего достоверного. Тому лучшее доказательство - их нескончаемые споры друг с другом. Ничего в действительности не зная, они воображают будто познали все и вся, а между тем даже самих себя не в силах познать и часто по близорукости или по рассеянности не замечают ям и камней у себя под ногами. Это, однако, не мешает им объявлять, что они, мол, созерцают идеи, универсалии, формы, отделенные от вещей, первичную материк), сущности, особливости и тому подобные предметы, до такой степени тонкие, что сам Линкей, как я полагаю, не смог бы их заметить’. Здесь Эразм проводит идею о том, что человеческий рассудок - еще не весь человек. Если рассудок противопоставляет себя жизни (как это происходит в случае со схоластическим теоретизированием), значит, он является губителем жизни, в основе которой - стремление человека к счастью и радости. Эразм пользуется софистическим приемом, подменяя описываемый предмет его противоположностью. Если счастье не есть разум в понимании схоластов, значит, счастье есть глупость. Эразмова ‘Мория’, противостоящая средневековому псевдорационализму, есть ни что иное, как новый принцип жизни, выдвинутый гуманизмом: человек с его переживаниями, чувствами, страстями - вот тема, достойная рассмотрения. ‘Я наделяю моими дарами всех смертных без изъятия’, - говорит Мория. Все люди имеют право на жизнь и все равны в этом своем праве. Заложив теоретическое основание для своего рассуждения, во второй части Эразм переходит к более конкретным вопросам: ‘различным видам и формам’ глупости. В этой части Глупость, условная Глупость, начинает возмущаться настоящей глупостью. Здесь автор незаметно переходит от панегирика жизни к сатире на невежество и закостенелость общества. Эразм прибегает к бытовым зарисовкам. Он касается жизни всех социальных слоев, не оставляя без своего внимания ни простых, ни знатных, ни образованных, ни людей неученых. Особое внимание Эразм уделяет философам и богословам, монахам, священникам и кардиналам. Остро высмеяв их пороки, Эразм переходит к заключительной части своего ‘панегирика’ и делает в ней достаточно смелый вывод. Глупость, доказав свою власть над всем человечеством, отождествляет себя с самим истинным христианством, не с церковью. Согласно Глупости, ‘награда, обещанная праведникам, есть не что иное, как своего рода помешательство’. Как пишет Эразм в ‘П.Г.’, ‘засим, среди глупцов всякого рода наиболее безумными кажутся те, кого воодушевляет христианское благочестие. Они расточают свое имение, не обращают внимания на обиды, позволяют себя обманывать, не знают различия между друзьями и врагами (...). Что же это такое, если не помешательство? И кульминацией кульминации ‘глупости’ является небесное счастье, которое хотя и принадлежит другой, небесной жизни, но которое уже здесь на земле можно вкусить, по крайней мере, на краткий миг и лишь немногим. И вот, очнувшись, они говорят, что сами не знали, где были. Одно они знают твердо: беспамятствуя и безумствуя, они были счастливы. Поэтому они скорбят о том, что снова образумились, и ничего другого не желают, как вечно страдать подобного рода сумасшествием’. Глупость, беспамятство, безумство (как антипод схоластическому рационализму) - это истинное блаженство, настоящий смысл жизни. В ‘П.Г.’, как ни в каком ином произведении Эразма Роттердамского, выразились его гуманистические взгляды. Резкая критика современных ему общественных порядка и доминирующих мировоззренческих установок и предлагаемый им выход из сложившейся ситуации - переосмысление жизненных ценностей и приоритетов на индивидуальном уровне без отказа от религии - являются типичными для гуманизма. Это произведение показало, что Эразм вышел из лагеря католиков, однако не вступил в лагерь реформаторов, поскольку не считал нужным кардинально реформировать римско-католическую церковь в вопросах догматики, полагая, что изменения в церкви должны происходить сверху. Такой умеренный радикализм Эразма обусловил тот факт, что ‘П.Г.’ в 1520-1530-х утрачивает свою первоначальную популярность.

История Философии: Энциклопедия. - Минск: Книжный Дом . А. А. Грицанов, Т. Г. Румянцева, М. А. Можейко . 2002 .

Смотреть что такое "ПОХВАЛА ГЛУПОСТИ" в других словарях:

- «Похвала глупости» (либо Похвальное слово Глупости, лат. … Википедия

«ПОХВАЛА ГЛУПОСТИ» - сатирическое произведение Эразма (1511). Аллегория Глупости персонаж, изображающий женщину с бубенчиками в ушах, берет слово: Разум (ее противник), говорит она, не должен быть «таким самоуверенным», ведь разумность сперва ведет к состоянию… … Философский словарь

Moriae Encomium, sive Stultitiae Laus) одно из центральных произведений Эразма Роттердамского. Была написана в 1509, а издана в 1511. Всего было выпущено около 40 прижизненных изданий этой сатиры. П.Г. во многом обязана своим существованием… … История Философии: Энциклопедия

Erasmus Roterodamus Порт … Википедия

Ганс Гольбейн Младший, портрет Эразма Роттердамского, 1523 Эразм Роттердамский (Дезидерий) (лат. Desiderius Erasmus Roterodamus, нидерл. Gerrit Gerritszoon; 27 октября 1466?, Роттердам 12 июля 1536, Базель) один из наиболее выдающихся гуманистов … Википедия

Один из наиболее выдающихся гуманистов, которого вместе с Рейхлином, современники называли двумя очами Германии. Родился, как гласит надпись на воздвигнутом ему в Роттердаме памятнике, 28 октября 1467 г. (эта дата оспаривается некоторыми… …

- (Epstein) австрийский врач. Род. в 1849 г., изучал медицину в Праге и в 1880 г. сделался приват доцентом по детским болезням в пражском университете. Напечатал: Beitrag zur Kenntniss des systolischen Schädelgeräusches der Kinder (Прага, 1879);… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

- (Erasmus Roterodamus), Дезидерий, псевдоним Герхарда Герхардса (1469 1536) ученый гуманист, богослов и писатель. Проделал огромную просветительскую работу по изданию произведений греко лат. классики и отцов христианской церкви. Свою концепцию… … Философская энциклопедия

Эразм Роттердамский - выдающийся писатель, философ и ученый эпохи Северного Возрождения. Он подготовил первое греческое издание Нового Завета (с комментариями), положил начало критическому исследованию текстов Священных писаний и способствовал возвращению античного наследия в европейскую культуру. Будучи одним из наиболее авторитетных деятелей гуманитарных наук своего времени, он получил прозвище «князь гуманистов».

В историю литературы Эразм вошел как автор замечательных сатирических произведений, в которых высмеивал непреходящую человеческую глупость и невежество. Самым известным из них стала «Похвала глупости ».

Мы отобрали из нее семь цитат:

Долог путь из полуденной Авзонии в туманный Альбион через города и веси средневековой Европы. Медленно, со скрипом катятся деревянные колеса. Понуро бредут лошади, будто усыпленные ритмом собственных шагов, пока хлыст и зычный посвист возницы не заставят их на минуту встрепенуться, перейти на рысь, чтобы потом снова впасть в ленивую и дремотную иноходь.

Ломбардия. Шплюгенский перевал позади. Привольно раскинулась долина Рейна. Поющий говор итальянцев сменился тяжеловатой речью немцев. А путь еще далек. Какие мысли не посетят в дорожной скуке вынужденно праздный ум седока. А седок, решивший в 1509 году пересечь континентальную Европу, чтобы предстать перед очами нового короля Англии, только что вступившего на престол под именем Генриха VIII, был не кто иной, как сам Дезидерий Эразм Роттердамский, муж ученейший, сподвижник и глава европейских гуманистов первой половины XVI столетия.

Зачем покинул он тихие библиотеки Италии, где самозабвенно изучал старинные манускрипты, стирая пыль веков с латинских и греческих литер? Зачем оставил гостеприимный дом венецианского издателя Альда Мануция? Зачем не принял соблазнительных приглашений кардинала Джованни Медичи, в будущем папы Льва Х, искушавшего его церковной карьерой и красной кардинальской шапкой? — Его звали в Англию друзья, и среди них любезный сердцу Томас Мор. «Небо смеется, земля ликует»,— писали Эразму из Англии, прославляя нового государя и суля сказочные блага для гуманистов.

Пройдут годы, и голова друга Эразма — Томаса Мора, автора знаменитой «Утопии», велением этого государя ляжет на плаху под топор палача. Но кто же тогда мог этого ожидать? На вопрос о том, будет ли он, король, «любить ученых и покровительствовать им», Генрих VIII не колеблясь ответил: «Как же иначе? Что же я буду представлять собою без них?» И гуманисты, столь же ученые, сколь и наивные в делах житейских, возликовали, ибо «никогда еще и ни один монарх не изрекал столь прекрасных слов» (из письма Эразму Вильяма Монтжоя).

И вот теперь, полный надежд и упований на будущее, ехал в Англию Эразм Роттердамский, мысленно уже предвкушая сладостный нектар ученейших бесед со своими английскими друзьями.

Пока длилось путешествие, гоня от себя дорожную скуку и занимая требующий труда ум, писал Эразм произведение удивительное, странное и парадоксальное. Оно было не похоже ни на что из того, что он создавал ранее.

Эрудит глубокомысленный и серьезный, не свободный, пожалуй, от присущего средневековым книжникам тяжеловесного педантизма, он обратился к шутке, к вольной и шаловливой игре ума. И — чудо! — все поблекло и стушевалось перед этой непритязательной игрой. Труд всей его жизни — собрание притч и сентенций древности числом более четырех тысяч, ученые рассуждения в стихах и прозе, назидательные диалоги («Домашние беседы»), переводы (Библии с греческого на латинский, сочинений «отцов церкви») и письма (более двух тысяч) — все уступило славе маленькой книжицы, появившейся первоначально на латинском языке, вскоре переведенной на языки Европы, восторженно принятой современниками и ныне самой читаемой в мире, книжицы с веселым и странным названием — «Похвала глупости».

Эразм Роттердамский в ней высказал всего себя. Это его исповедь, его кредо, его суд над историей и людьми, его философия жизни. В ней — его идеалы, вожделенные мечтания, его ненависть и презрение. И все это в шутливом иносказании, и все мудро и гениально, ибо мудр и гениален был сам Эразм.

Ганс Гольбейн Младший, прославленный художник, оставил нам его портрет. Ныне этот портрет украшает стены Лувра в Париже. Сосредоточенное, спокойное, внутренне умиротворенное лицо. В руке карандаш. Глаза устремлены на бумагу. Эразм пишет. Художник воссоздал главное. Перед нами ученый. Эразм был самым образованным человеком своего времени. Великолепное знание древних языков позволило ему дать научный перевод библейских текстов, научный комментарии к ним, впервые взглянуть на «священные письмена» глазами трезвого историка, свободного от мистики и религиозного фанатизма.

Суд Эразма над человечеством суров. Суров был и мир, в котором он жил. В благодатной Италии, где небо так ясно и море так ласково к человеку, жили, действовали, решали судьбы людей сатанинские создания вроде кардинала Цезаря Борджиа, причастного, кажется, ко всем порокам и всем видам преступлений, или его сестры — правительницы Феррары, красавицы и отравительницы Лукреции Борджиа, или, наконец, папы Юлия II, что с мечом в руке, торжествующий и обрызганный кровью, въезжал в завоеванные города.
Войны опустошительные, грабительские терзали то одну, то другую часть Европы. Религиозные распри, маскируя политические интересы, будоражили народы и порождали гражданские войны. Народ погрязал в нищете, бесправии, невежестве. Эпидемии косили людей. Гольбейн Младший, первый иллюстратор книги Эразма, создал кошмарные лики «Пляски смерти». Средневековье предстает перед нами в его картинах во всей нищете плоти и духа.

Впрочем, сатира Эразма не столь уж безотрадна. Эразм Роттердамский смеялся, а где смех, там нет места отчаянию и ожесточению.

Похвала глупости! Как могло появиться желание хвалить глупость? Глупость во все времена была предметом насмешек. Древние греки имели свой «город Глупов» — Абдеру, родину Демокрита. Немцы создали целую литературу дураков (Narrenliteratur). Незадолго до Эразма Себастьян Брандт написал сатиру «Корабль Дураков».

У нас на Руси излюбленным героем сказок стал Иванушка-дурачок. Лишенный тяжелодумного практицизма своих старших братцев, он весел, непритязателен и беспечен. И в конце концов за простоту и незлобивость свою удостоен счастья и царства.

Раскройте грандиозную эпопею Бальзака, его многотомную «Человеческую комедию», разве не эту самую мысль Эразма показал он нам в живых лицах и фактах человеческого бытия? Мысль Эразма широка, как мир, как сама жизнь. Иногда в его вскользь брошенном замечании узнаешь потрясающие нас идеи и образы, раскрытые уже после него, доведенные, так сказать, до высшей кондиции, до апогея другими гениальными умами.

Глупость в сатире Эразма — не только предмет насмешек. Иногда, подобно герою русских сказок, она вдруг предстает перед нами совсем в ином обличье, и мы не знаем, смеется ли автор или незлобливо и благосклонно взирает на свою героиню.

Что это? Ирония человека, отдавшего всю свою жизнь науке, или предвосхищение тех грозных нападок на цивилизацию, с которыми выступит в XVIII столетии Жан-Жак Руссо, предвосхищение той страстной проповеди женевского мудреца, которая поэтично отзовется в творениях русских писателей («Цыганах» Пушкина и почти в каждой строке Льва Толстого).

Много смысла, глубокого, философского, жизненного смысла в нападках героини сатиры Эразма на так называемого «совершенного мудреца» — прообраза наших идеальных героев. Эразм издевается над неразумием стоиков, выдумавших поистине бесплотный образец человеческой добродетели, несуществующих совершенств личности, неких идеальных качеств, что под стать разве что богам, словом, создавших в своем воображении "мраморное подобие человека". Это говорит героиня сатиры Эразма Глупость. Но не ее ли, в данном случае отнюдь не глупыми устами, глаголет здесь сам Эразм?

Он смеется, лукавит, потешается над нами. Иногда в рассуждениях его героини мы вдруг узнаем черты тех людей, с которыми во второй половине XVI века во Франции выступит Монтень, философ-скептик. Не те же ли мысли высказывает и шекспировский Гамлет! Словом, читая сатиру Эразма, мы пребываем постоянно на гребне больших общечеловеческих идей, великих вопросов, терзавших человеческую мысль и до Эразма, и после него. И кто скажет, что все они уже решены?

Медленно совершались путешествия в средневековой Европе. Долог был путь из Италии в Англию, и пока длился он, глубокомысленный Эразм, «глядя на повседневную жизнь смертных», создавал свою необыкновенную, парадоксальную и мудрую книгу. Он закончил ее уже в Англии, в деревенском домике Томаса Мора, оттуда начался ее славный путь в вечность.

Через 25 лет друг Эразма Томас Мор будет казнен. Ему отрубят голову по приказу короля Генриха VIII, восшествию на престол которого они оба так радовались. «Я почувствовал, как будто бы вместе с Мором умер и я»,— сказал Эразм и скоро— 12 июля 1536 года — скончался в Базеле.

Литературное наследие писателя огромно. Кроме богословских сочинений, он оставил много латинских стихов. Это в его дни среди ученой братии было престижным занятием. Любопытны его сатирические диалоги «Разговоры запросто». Здесь примером ему служили сочинения Лукиана. Резко и неприязненно отозвался о них Мартин Лютер. Между тем в книге немало далеких от богословских споров, милых и безобидных сценок.

Есть разные формы увеселения, которые вы получаете от книг. Какие-то книги дают вам почти кинематографические переживания. Какие-то погружают в пучины разных эмоций, иногда даже неприятных, чтобы взбодриться, например. Некоторые вообще нужны только затем, чтобы потешить эго или получить ачивмент. Но есть книги, которые читаешь ради того, чтобы испытать нечто вроде дружеского чувства - словно общаешься с умным и остроумным товарищем, которого просто приятно послушать.

«Похвала глупости» Эразма Роттердамского - именно такая книга. Остроумная, дурацкая, легкая и короткая.

«Почему, например, Вакх вечно юн и кудряв? Да потому, что он кутила и пьяница, проводит жизнь свою в пирах, плясках, пении и играх и никогда не связывается с Палладой. До того чужды ему всякие помыслы о славе мудреца, что он радуется, когда ему служат со смехом и шутками».

Эразм был последним человеком, которого вы заподозрили бы в написании смешной, непочтительной и почти анархической книги. Он был богословом, считался гениальным схоластом и толкователем Библии, отирался при дворах императоров, которые считали его чудаковатым гением, и жил в XV веке.

«Похвалу глупости» великий интеллектуал Эразм Роттердамский написал для развлечения, пока добирался из Италии, в которой был в командировке, в Англию. Максимум, на который он рассчитывал - дать почитать ее своему закадычному другу - Томасу Мору (еще один гений, именно он придумал жанр утопии). По этой причине книга изобилует непочтительными размышлениями, забавным трепом и профессиональными шутками средневековых умников за триста.

«К дуракам же плывут деньги, они держат в своих руках кормило государственного правления и вообще всячески процветают»

Сюжета как такового здесь нет. Вся книга - это обращение Мории, выдуманной Эразмом богини глупости, к смертным. В своем дурашливом послании покровительница дурошлепства склоняет читателей к тому, что она - самая влиятельная, добрая и адекватная богиня, которой достойно человечество. И доказывает она это весьма убедительно, ведь никакие Зевсы, Аполлоны и Гефесты не сделали для счастья людей столько, сколько Глупость.

Главная идея послания - Глупость делает людей терпимее друг другу, счастливее, удовлетвореннее, здоровее, краше и в целом лучше. Излишний ум же - причина уныния, скорби, дурных отношений с миром и прочего болезненного ницшеанства. Я не зря упомянул Ницше - некоторые идеи Эразма написаны так, словно нужны для того, чтобы поддеть этого усатого мыслителя и спародировать его. Тем страннее, что Ницше жил на четыреста лет позднее.

Итого основная мысль умещается в цитату:

«Но возвращаюсь снова к благополучию дураков. Прожив с великой приятностью жизнь, не отравленную страхом и предчувствием смерти, они переселяются прямо в Поля Елисейские [то есть Рай] дабы забавлять там своими шутками скучающие души праведных.

А теперь сравним жребий какого угодно мудреца с участью глупого шута.

Представьте себе человека, который все детство и юность свои провел в усвоении наук, который убил лучшую часть жизни на непрестанные бдения, заботы, труды, а в прочие годы не вкушал никаких наслаждений; неизменно бережливый, бедный, печальный, хмурый, к самому себе взыскательный и суровый, для других тягостный и ненавистный, бледнолицый, тощий, хилый, подслеповатый, преждевременно состарившийся и поседевший, он до срока расстается с жизнью.

Впрочем, не все ли равно, когда он умрет - ведь он и не жил вовсе! Вот вам образ совершенного мудреца!».

«Похвала глупости» - это ловкая литературная игра, издевка и при этом очень умно выстроенная ловушка для читателя. Сначала кажется, что каждое слово здесь стоит понимать от обратного, как насмешку над идиотами. Потом вдруг становится понятно, что прячась за заведомо глупыми словами Эразм высказал и многие свои мысли. Подчас они настолько остры и опасны, что забываешь о давности лет и думаешь: «Эй-эй полегче, людей сжигали и за меньшие шуточки!».

Местами же богиня Глупости говорит вещи на грани добра и зла, настоящие философские парадоксы. Становится непонятно - сарказм это, реальные мысли или приглашение подумать над сложнейшими моральными дилеммами.

Проще говоря, Эразм болтает с вами, балагурит, подмигивает и тычет в бок локтем безостановочно хохоча. А потом вы вдруг понимаете: умному, по-настоящему умному человеку не зазорно паясничать и обезьянничать. Но вести себя как дурак и при этом не потерять лицо - это привилегия лишь по-настоящему состоявшихся умов.

«Вовремя глупым умей притвориться - всех будешь мудрее»

В общем и целом, Эразм Роттердамский считает, что глупых людей одинаковое количество среди всех слоев. Больше половины крестьян - непроходимые тупицы, но и больше половины профессоров или королей - тоже. Просто интеллект вторых и статус третьих создают иллюзию, что это не так.

«А посему будьте здравы, рукоплещите, живите, пейте, достославные сопричастники таинств Мории» - завершает книгу Эразм. И сразу хочется сделать какую-нибудь несусветную глупость во славу богини.